Анатолий Уткин - Русско-японская война. В начале всех бед. Страница 16

Ито начал свое прощальное турнэ издалека. Он приплыл в Соединенные Штаты, пересек континент, основательно обосновался во Франции. Тем временем творцы англо-японского договора снимали последние противоречия. Хайяси, повинуясь непреложным законам японской субординации, 14 ноября 1901 г. прибыл к Ито в Париж. Ито был удивлен, как далеко продвинулись Лэнсдаун и Хайяси в подготовке договора. Конечным пунктом поездки Ито был Петербург; что будет, если царское правительство проявит склонность к компромиссу? Ведь англичане уже объявили что два договора несовместимы. Хайяси имел все основания трепетать.

По возвращении Хайяси из Парижа (19 ноября 1901 г.) лорд Лэнсдаун немедленно осведомился о судьбе общего дипломатического детища. Англичанин потерял душевное равновесие, узнав, что текст договора еще обсуждается японской стороной. Лорд мрачно напомнил, что затяжка смертельно опасна. Утечка информации по данному договору нетерпима. Под угрозу поставлены британские интересы в Индии и Китае, «на защиту» которых был направлен договор. Если о нем узнают на континенте, то комбинация немцев, французов и русских способна нанести Британии непоправимый ущерб.

Лорд Лэнсдаун интересовали, пишет Хайяси, «цели визита маркиза Ито в Россию, ему бы хотелось видеть маркиза в Лондоне. Казалось, что он раздражен нежеланием Ито. Лэнсдаун сказал, что, если намерением японского правительства является выработать соглашение с Россией — и это на фоне того прогресса, который обозначился в японо-британских отношениях — то британское правительство просто впадет в ярость». Англичане в своем стремлении к дипломатическому переустройству мира зашли так далеко, что начали оказывать давление на японскую сторону. Русские (объясняли англичане японцам) могут заключить по видимости благоприятный договор, но им никак нельзя доверять.

Последним деянием Ито как сторонника договоренности с Россией были его сообщения в Токио о своем несогласии с японо-британским договором. Говоря о России, он обещал «искренне убедить императорское правительство встать на путь поисков дружеской гармонии. Но это будет невозможным после заключения Японией договора с Великобританией». Эти страны испытывали взаимную неприязнь. Но в японской столице кабинет министров 9 декабря 1901 г. отверг совет Ито наладить отношения с Россией. Обращаясь к императору, Кацура и Комура проигнорировали совет старейшего политического деятеля. Одновременно Кацура убеждал Ито, что обоюдоприемлемого договора с Россией ждать не приходится, а англичане из-за затяжек уже склонны выйти из достигнутых договоренностей. Очевидным стало ослабление позиций Ито и стоящих за ним сторонников союза с Россией. Япония очевидным образом становилась на путь, где ее на международной арене прикрывала Британия, а сама она начинала готовиться к войне с Россией. Договор между Англией и Японией был подписан 30 января 1902 г. и опубликован десятью днями позже. Благодарный император сделал Кацуру графом, Комуру бароном, а Хайяси — виконтом. В Токио царило ликование. Вот как оценивает договор в своих мемуарах Хайяси: «Альянс был эпохальным событием. Славные победы нашей армии и флота в русско-японской войне и великая битва в Цусимском проливе не было бы без заключения англо-японского договора».

Война с Россией вошла с сферу реальности. Действия царского правительства в Китае (Маньчжурия) и в Корее укрепили японскую элиту в необходимости войны. Договор с Великобританией как бы санкционировал этот курс. Теперь Япония могла не бояться европейской солидарности и международной изоляции. Вся мощь британской империи стояла теперь на стороне Токио. Японские военные начали подготовку немедленно — и не где-нибудь, а на холодном Хоккайдо, в условиях, приближенных климату Сибири. Учения велись с таким тщанием, что примерно 300 солдат замерзло от обморожения.

12 февраля 1902 г. осмелевший Комура телеграфировал послу Японии в Пекине Учиде передать китайскому руководству (принцу Чину), что, если Китай не выполнит свои обещания, данные великим державам по «боксерскому» протоколу от 7 сентября 1901 г., «японское правительство, ради исправления сложившегося положения, выдвинет перед китайским правительством новые требования». Новый фаворит — Юань Шикай прилагал все силы для сближения с Японией.

Петербург ищет союзников

Царь и его окружение несомненно ощутили холод от того сдвига, который ознаменовал собой союз Лондона и Токио. Проведение активной политики и в Европе и в Азии требовало глобального видения. В Петербурге в 1902 г. генеральный штаб ВМС создал отделение планирования боевых действий, но пока оно смотрело на Балтику, а не на Тихий океан. Возникли проблемы с личным составом флота. Быстрый рост флота потребовал рекрутирования матросов — теперь их брали не только из портовых городов, но и из глубинной России. Прибывшие с полей крестьянские дети с великим изумлением взирали на стальные дымные громады.

Ответом русской дипломатии было состоявшееся 8 апреля 1902 г. — через два месяца после оглашения англо-японской договоренности — подписание соглашения с Китаем, в котором оговаривался трехступенчатый выход русских войск из Маньчжурии в течение 18 месяцев. Частично то был результат давления на Россию Японии, Британии и Соединенных Штатов; частично Петербург старался заручиться расположением Китая в потенциальном конфликте с японцами и их союзниками. Первый этап Россия прошла довольно быстро, значительно быстрее, чем за оговоренные в соглашении шесть месяцев. Территория к юго-западу от Мукдена и Кирина была возвращена Китаю. Но на второй фазе процесс вывода российских войск замедлился. Петербург опасался, что, выводя свои войска, он создает вакуум, который может быть заполнен недружественными державами. Когда китайский посол обратился в российское министерство иностранных дел за разъяснениями причин приостановки процесса, Пекину выдвинули существенные условия.

Никакая из возвращенных территорий не будет передана третьей стране.

Система правления в Монголии изменена не будет.

Новые порты в Маньчжурии без оповещения России открыты не будут.

Иностранцы, пребывающие в Китае, в Северной Маньчжурии особых прав не имеют.

Между Ляодуном и Пекином проводится телеграфная связь.

Но возвращении Ньючванга Китаю таможенная служба оплачивается Русско-Китайским банком.

Права, приобретенные российскими гражданами в Китае, остаются за ними.

29 апреля 1902 г. китайское правительство, заручившись поддержкой Японии, Британии и США, отвергло эти требования. В ходе их обсуждения японское руководство пришло к выводу, что косвенные методы не всегда эффективны, что с Россией следует вести дела напрямую.

Мы видим как Япония принимает более жесткий и прямолинейный курс. Примечательно, что параллельный процесс возникает и в России. Он строился, во многом, как на невежестве, так и на твердой убежденности, что Северную Маньчжурию следует удерживать всеми возможными способами. При этом русские военные авторитеты, которые прежде были против строительства Китайской Восточной железной дороги, теперь намеревались удерживать ее всеми возможными силами — так соблазнительно казалось обрести тепловодный порт и «округлить» дальневосточный край. Военный министр Куропаткин выдвигал оригинальную идею — продать Китаю его же Южную Маньчжурию в обмен на Северную Маньчжурию. Куропаткин был согласен на уход из района южнее Мукдена; по его приказу между Хабаровском и Владивостоком стремительно строили бараки для войск, которым, по всей видимости, придется покинуть юг Маньчжурии. Но не север.

Безобразов

Именно в это время становится заметной деятельность приближенного к императору Николаю капитана Безобразова, приехавшего к наместнику Алексееву с немалой суммой в два миллиона рублей. На арену русской истории выходит еще один авантюрист. Невысокого происхождения, капитан Безобразов был бесстрашен в контактах с сильными мира сего; безнадежный говорун, лишенный внутренних сдерживающих начал, он на определенное время стал в центр дворцового внимания. Император Николай познакомился с этим малозначительным офицером в ранние годы своего царствования, когда Безобразов занимал малый пост при дворе, но отличался веселостью, общительностью, говорливостью. Находившийся в некотором отчуждении российский самодержец, как оказалось, постоянно нуждался в «простом голосе из народа» — и череда фаворитов (вплоть до Распутина) неуклонно пользовалась этой его психологической особенностью. В конечном счете Николай Второй оценил благорасположенность офицера и приблизил его. Безобразов имел возможность видеться с императором Николаем (обычно дважды в неделю). На некоторое — но очень важное — время он стал пользоваться немалым влиянием при дворе (и это на фоне Витте, Ламздорфа и Куропаткина). Особенно высоко взошла звезда Безобразова после убийства в апреле 1902 г. боевой эсеровской организацией главного союзника Витте в кабинете — министра внутренних дел Сипягина. Новый министр — В.К. Плеве — весьма легко сошелся с группой Безобразова.