Александр Никишин - Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина Страница 16

– Пишут про нас ерунду – ни стыда, ни совести! Похлебкин тот же.

– А Похлебкин-то вам чем не угодил?

– «Не угодил»! Да это же он пустил небылицу, что Смирновы сбежали в Америку, а все подхватили! Какая дикая, нелепая чушь! Никто в Америку не сбегал, там ни одного Смирнова нет! Мой дед Владимир Петрович Смирнов с Белой армией ушел в Константинополь. А по-вашему, он не должен был бежать? Его арестовали как сына миллионера, потом выпустили, чтобы назавтра принес «наворованное у народа»! Он боялся, что его выдадут ЧеКа, и несколько ночей прятался на дереве, откуда видел, как чекисты грабят его дом! А этот ваш сумасшедший Похлебкин пишет бред, так и знайте. Зарубите себе на носу!

– Я-то при чем?

– Какая разница! Вы тоже про водку пишете. Теперь пишут, что мой дед – предатель, что он сбежал после революции во Францию и «Смирновскую» производил незаконно.

– А разве не так?

Кира Смирнова вспыхнула, как порох:

– Нет, он должен был веревку мылить и просить, чтобы его повесили? Конечно, он бежал от смерти. А теперь кое-кто из семьи Смирновых встал в позу: а какое право имел твой дед выпускать в эмиграции «Смирновскую» водку? Распоряжаться в одиночку семейной маркой? Вот дураки! Если бы не он, про водку Петра Арсеньевича Смирнова забыли бы вообще! Мой дед – единственный, кто возродил семейное дело после революции!

Это были нулевые годы. Тогда писали, что Владимир Смирнов не имел права производить «Смирновскую», так как до революции вышел из дела, получив свою долю от наследства отца. Но Кира Смирнова от этого обвинения только отмахнулась: до этого еще дойдем.

Она разворачивает на моем столе лист размером со штабную карту.

– Это родословная Смирновых. Видите, сколько у короля водки потомков? До Горбачева мы друг друга не знали, опасно было говорить, что ты – от «того» Смирнова, который водку делал. Могли и с работы выгнать… А потом благодаря стараниям одного из наших, Олега Сергеевича Смирнова, который работал в «Совтрансавто», все потомки Петра Арсеньевича нашли друг друга… Он был в Америке в командировке и увидел бутылку американской «Смирнофф». Ага, думает, а это откуда? Ну и стал выяснять, сколько нас, потомков.

– И сколько же вас?

– Достаточно! Семьи-то в начале XX века какие были? Не то что сегодня, – по шесть-семь, а то и десять детей!.. Дочка Петра Смирнова Глафира Петровна вышла замуж за «шоколадного короля» Абрикосова. Так что лауреат Нобелевской премии Абрикосов, который сейчас в США, – мой родственник… Другую дочь, Наталью, мой прадед выдал за купца Бахрушина, брата того Бахрушина, который основал в Москве известный театральный музей… Третья дочка, Мария Петровна, вышла замуж за стекольного фабриканта Комиссарова. У него были крупные заводы в Ярославской губернии, и он поставлял посуду для заводов Петра Арсеньевича… Их около сотни, по линии Смирновых. Кстати, знаете такого музыканта Юрия Башмета?

– Он тоже Смирнов? – искренне удивился я.

– Да нет же! – Она раздраженно машет руками. – Вы меня совсем не слушаете! Младшую дочку Петра Арсеньевича звали Шурочка, Александра Петровна. И была она, как бы это поточнее, не очень-то послушной. Короче, родила сына вне замужества, что в то время было страшным скандалом. Была влюблена в табачного фабриканта Василия Николаевича Бостонджогло, а тот еще и старовер, поэтому не имел права развестись с женой. А жена его была – знаете, кто?

– Кто?

– Алексеева! Родная сестра режиссера Алексеева, основателя МХАТа, который потом станет Станиславским. А Бостонджогло расстреляют большевики прямо во дворе его дома, когда придут искать золото. Офис его фирмы находился на Кузнецком Мосту напротив «Мюра и Мерили-за», в смысле, ЦУМа, где был и магазин Смирновых. Он чекистам скажет с вызовом: «Вам надо золото? Вот и ищите, а я вам ничего не дам!». -И они его расстреляли…

– А при чем тут Башмет?

– Башмет! Башмет был потом, вы слушайте внимательно.

Она перевела дыхание.

– Шурочка родила мальчика, назвали его Вадим. Но Бостонджогло был женат, а иметь ребенка незамужней женщине, да еще из семьи известного всей стране человека, каким был ее отец, было просто неприлично, ее и выдали замуж за Мортимьяна Борисовского, Мортю.

– Так, а это кто?

– Как – кто? Борисовский служил у Бостонджогло и был в нее влюблен по уши. Преследовал ее, приклеивал бороду, надевал черные очки, дежурил под окнами смирновского дома на Пятницкой. Его гоняли, но он приходил снова и снова. Жениться на ней мечтал. А Шурочка – девушка своенравная, привыкшая добиваться своего. Решила, что выйдет за Бостонджогло, вот и не желала слышать ни о ком другом. Но пришлось ей выйти за Борисовского. Он усыновил мальчика, дал ему свою фамилию, а отчество оставил по отцу – Васильевич. И вот этот Вадим Васильевич Борисовский стал первым советским альтистом, открыл при Московской консерватории школу альта и – учителем – слушайте внимательно – Юрия Башмета!

– Вот как!

– Потом его выкинули с работы, узнав, что он внук фабриканта Смирнова. Закрыли и курс альта. Тридцатые годы, страшное время «чисток». Как он выжил, одному Богу известно… Ему студенты хлеб носили. Когда я вышла на пенсию, начала изучать архивы нашей семьи. И теперь я каждый вечер себя казню: почему раньше ими не занялась? И силы не те, и здоровья уже нет.

– А на что живет внучка того, кто создал «Smirnoff»?

– Я-то? На пенсию. Как и моя сестра-близняшка.

– На жизнь хватает?

– На оплату квартиры – да, а на лекарства уже нет. Потому что компания «Диаджио», которая имеет миллиардные обороты, владея маркой, созданной моим дедом, нам отчисляет – во, сколько!

И она показала кукиш.

– Да, но почему?

Кира Владимировна вздыхает:

– Помните фильм «Кавказская пленница»? Шурик бежит из лечебнотрудового профилактория, а водитель ему кричит: «Эй, псих, куда бежишь?»

– И что?

– А Шурик отвечает: «Слушай, друг, я тебе все расскажу, а ты сам решай, куда ехать». Я вам изложу историю моего деда, а вы делайте выводы: почему потомки великого промышленника Смирнова нищие?

Передаю ее рассказ в сокращении.

…У П.А. Смирнова были дочери, которых он умело выдавал замуж. И еще было пятеро сыновей – Петр, Николай, Сергей, Владимир и Алексей, которым он надеялся передать семейное дело. Первыми в бизнес вошли старшие Петр и Николай. Ждали совершеннолетия Владимира, чтобы и его посвятить в тайны семейного дела. И вот оно настало. И что же? Оказалось, что юноше не до отцовского бизнеса, он по уши влюблен в цыганскую певичку Катю из ресторана «Яр», стал тут завсегдатаем и жаждет на цыганке жениться…

(Что-то странное творилось в семье бывшего крепостного П.А. Смирнова с его сыновьями. Едва ли не каждый по очереди влюблялся в цыганок, а один даже женился на цыганке, и та родила ему двух сыновей.

Еще один попал из-за цыганки под государственную опеку – стал транжирить на нее свою долю отцовского наследства. Чашу терпения переполнил ночной горшок из чистого золота, который он вознамерился преподнести ей на день рождения. – Прим. А.Н).

Владимир Смирнов высок, хорошо сложен, а лихо закрученные вверх гусарские усы придают ему мужественности и шарма. Был он, судя по всему, сердцеед, записной ухажер, предпочитал общество хорошеньких женщин. И те отвечали ему взаимностью. Богат, красив, да еще к тому же – любитель поэзии, французских романов и итальянских романсов. В Италии учился пению, а в Москве с детских лет посещал с матерью оперные спектакли Большого театра. Поет и играет на всех музыкальных инструментах. Завидный жених!

Завидный-то завидный, да все романы его какие-то шальные, скандальные. Вот Катя-цыганка из ресторана «Яр». Дарил ей серьги, кольца, модные вещи. А деньги брал у еврея-ростовщика в долг. Пообещал ей 50 тысяч на «мелкие расходы» для цыганского хора, снова обратился к ростовщику. Отец, узнав, рассвирепел. Вызвал ростовщика в дом на Пятницкой, вернул ему долг сына и пригрозил, что если хоть раз того деньгами ссудит, засадит ростовщика в каталажку, найдет повод!

А сына запер, пока не выветрится из головы дурь, эта его страсть к цыганке. Тот накалил на огне булавку и сделал на руке татуировку – букву «К» – Катя. Жить, говорит, не могу без нее, хоть убейте!

И тогда родилась у Петра Арсеньевича идея, как излечить сына от любви. Отправил его в Китай. По семейной легенде – открывать смирновские магазины в Харбине и Шанхае. А на самом деле – с глаз долой. В дорогу отец сына напутствовал так: «Если через год не разлюбишь цыганку, разрешу на ней жениться».

Дорога до Китая долгая. От скуки сел Владимир играть в карты с каким-то офицером и, как водится, все проиграл, да еще и в долги влетел.

Обратился за деньгами к родному дяде, который с ним ехал, но тот категорически отказался за него платить. Взял Смирнов гитару и в ресторане стал петь романсы. Людям нравилось, платили щедро. И долги отдал, да и себе на жизнь заработал.