Борис Григорьев - Повседневная жизнь царских дипломатов в XIX веке Страница 16

На государственную и на дипломатическую службу во все времена активно брали иностранцев — как европейцев, так и азиатов, обладавших необходимыми языковыми и страноведческими знаниями, а также навыками общения с туземным населением и властями. Ещё при Петре I русская дипломатическая служба получила интернациональное «обличье», и с тех пор процент иностранцев на дипломатической службе царской России только повышался: если в царствование Николая I лица нерусского происхождения среди дипломатических сотрудников составляли 68 процентов, то при Николае II — 81 процент.

Единые правила приёма служащих в Министерство иностранных дел были введены при А. М. Горчакове. Александр Михайлович стал тем министром, который ввёл для кандидатов в дипломаты испытательные экзамены, создав тем самым фильтр для богатеньких «недорослей» и дав шанс попробовать дипломатическую карьеру всем желающим[24]. Больше внимания при этом стало обращаться на качество подбираемых кадров и правильную организацию их работы. При приёме новых сотрудников смотрели, конечно, в первую очередь на происхождение, возраст и знания, в то время как вероисповедание и национальность кандидата играли роль второстепенную.

Как для всех гражданских служащих империи, кандидат для работы в Министерстве иностранных дел не должен был быть моложе 16 лет, но верхней возрастной границы, как ни странно, установлено не было.

Существовало два принципа отбора:

а) по праву происхождения (дворяне потомственные, личные и прочие, дети чиновников и офицеров, дети финляндских чиновников не из дворян, дети русских священников и дьяконов, дети купцов 1-й гильдии и дети канцелярских служащих, учёных и художников);

б) по праву воспитания, то есть полученного образования.

Как мы видим, требования эти вряд ли можно было назвать ограничительными — наоборот, дорога в дипломатию открывалась представителям самых разных социальных слоев. Во-вторых, а может быть, и во-первых, ценились знания. Так, в 1897–1898 годах без гимназического образования был взят лишь один человек, а количество лиц с высшим образованием приближалось к 60 процентам.

Вот выдержка из инструкции о правилах приёма на работу в МВД, разработанные при А. М. Горчакове:

«1. Всякий без исключения поступающий на службу по какой бы то ни было отрасли обязан подвергнуться предварительному испытанию своих способностей… Испытание должно производиться при двух ассистентах начальником той части, куда желает поступить определяющийся.

2. Засим всякий желающий поступить прямо на какую-либо должность дипломатическую… сверх вышеозначенного общего испытания обязан пройти ещё через другое… Испытание сие будет производиться по нижеследующей программе:

Испытание познаний. В круг сего испытания входят: 1) по части языков — знание языков русскаго и французскаго; знание латинского, немецкого и английского языков не обязательно, но умение говорить и писать на них, равно на польском… будет давать усугубленное право на определение к должностям; 2) по части наук: а) общие сведения по дипломатическим наукам… в особенности по правам международному и морскому; б) история мирных и других договоров, в которых участвовала Россия со времён Екатерины II; в) главные начала политической экономии и г) всеобщая статистика.

Испытание способностей: а) по внимательном прочтении данного ему дела представить письменное из него извлечение и словесно изложить понятия свои по оному; б) по предложенному предмету составить на русском и французском языках редакцию, из которой можно было бы удостовериться, в какой степени испытываемый чиновник усвоил себе этот предмет и изложил свои мысли и убеждения правильно и ясно…

… 4. Испытание на определение к дипломатической должности производится в присутствии членов Совета Министерства иностранных дел, особо назначаемых на сей конец лиц, числом не менее трёх».

Эти двухступенчатые правила, распространяемые на всех лиц, — и на новичков, кто поступал на работу в министерство на общих основаниях, и на тех, кто желал занимать дипломатические должности, включая и тех, кто уже ранее трудился в системе МВД на технических должностях, будут работать до конца царского ведомства иностранных дел. В них только время от времени будут вносить некоторые непринципиальные дополнения и изменения. Например, предварительный экзамен, дающий право поступать на работу в министерство (см. п. 1), со временем становился всё более серьёзным, в то время как к экзамену на дипломатическую должность допускались лишь лица, прошедшие солидную стажировку и учёбу в центральном аппарате и за границей.

Какие вопросы задавались на экзаменах будущим дипломатам? К примеру, кандидата Е. Э. Шелькинга, поступавшего в Министерство иностранных дел в апреле 1883 года, попросили рассказать о русско-турецких трактатах во времена Екатерины II, из международного права — о порядке выдачи преступников, о доктрине Монро и условиях юридической силы международных договоров, по статистике — об экономическом и торговом значении морских портов Китая, а из политэкономии — о денежных знаках и причинах, влияющих на ценность бумажных денег. К. Д. Набокова, дядю известного писателя, поступавшего в МВД в 1897 году, спрашивали о Вестфальском трактате 1783 года и договорах России с Японией, о правилах расторжения брака, об экономической характеристике Кавказа, взаимном страховании, подоходном налоге и так называемых натуральных повинностях.

Как видим, требования к знаниям были достаточно серьёзными и высокими.

В последние годы существования царского Министерства иностранных дел «испытания для лиц, желающих служить по дипломатической части» (то есть для зачисления в кадры МИД; не путать с приёмными экзаменами, которые давали лишь возможность на правах «вольноопределяющихся» быть причисленными к тому или иному департаменту министерства), проводились дважды в год, в последнюю пятницу ноября и первую пятницу мая (в 14.00). Председатель экзаменационной комиссии — как правило, товарищ министра — заблаговременно извещал членов комиссии об этом дне и рассылал им списки экзаменующихся примерно на 20–22 человека с указанием предмета испытаний и краткой справки на кандидата (возраст, место работы, образование, вероисповедание, владение языками). Знания оценивались по пятибалльной системе.

Кандидатами были в основном технические сотрудники различных отделов и департаментов министерства, некоторые из которых (драгоманы и переводчики) поработали за границей и экзаменовались главным образом по истории трактатов и международному праву. На экземпляре списков образца 1913 года, хранящемся в архиве Министерства иностранных дел и принадлежавшем директору канцелярии МВД барону Маврикию Фабиановичу Шиллингу, против некоторых фамилий карандашом проставлены оценки и помечены лица, показавшие слабые знания по языкам и получившие переэкзаменовку. Переэкзаменовка назначалась, если кандидат получал два балла.

Что касается владения иностранными языками, то к чести дореволюционного образования следует отнести тот факт, что большинство выпускников высших учебных заведений и даже гимназий владели французским или ещё каким-нибудь европейским языком. В обнаруженных автором списках кандидатов 1913 года почти все экзаменующиеся знали по три языка. Так что внутри Министерства иностранных дел России никогда не было нужды в громоздкой переводческой службе, которая возникла лишь после 1917 года для обслуживания советских чиновников, не владевших «ихними» языками.

При изучении личных дел (формулярных списков) дипломатов обращает на себя внимание присутствие в их рядах значительного количества людей с немецкими фамилиями. Это остзейские (прибалтийские) немцы, которые, кстати, «заполняли ниши» не только в Министерстве иностранных дел, но и в армии, на флоте и вообще в государственном аппарате царской России. На 1 февраля 1917 года из 636 чиновников, состоявших на службе в МВД, 105 человек были остзейцы. Как бы недоверчиво и даже пренебрежительно (вспомним К. Станюковича) к ним ни относились, как бы современники ни ворчали на «засилье немцев» в государственном аппарате России, без остзейцев государству было никак не обойтись. Да и следует признать, что они являлись верными слугами царя и отечества, людьми, воспитанными в европейской культуре, а значит, более всего подходящими к дипломатической службе.

Умный и образованный князь Л. В. Урусов так писал о прибалтийских немцах: «Прибалтийские немцы заняли слишком удобную позицию, чтобы их можно было оттуда выбить — они верноподданные, и в этом их сила. Правда, за троном они не видят России… Но этот… недостаток их не всем виден и наименее виден власть имущим, которые ценят и воспитание на заграничный манер, и аристократизм… баронов, и их преданность царю».