Дмитрий Урушев - Русское старообрядчество Страница 16

Начался ночной бой, неравный и скоротечный. Никониане разбежались по крепости, врываясь в кельи и храмы, убивая всех, кто попадался на пути — вооруженных и безоружных, старых и молодых, иноков и бельцов. Мещеринов, налюбовавшись на картину кровавого разорения, воротился в лагерь.

Воевода приказал привести к себе бельца Самуила Васильева, руководившего обороной. Начался допрос:

— Зачем ты противился самодержцу и воинство отбивал от стен?

Самуил отвечал:

— Не самодержцу я противился, но за отеческое благочестие стоял мужественно.

Разъяренный воевода повелел забить святого Самуила до смерти.

Мученики и исповедники Соловецкого монастыря. Рисунок Б. Кисельникова.

Потом на страшный суд Мещеринова предстал архимандрит Никанор. От старости и многолетних молитвенных подвигов он сам не мог идти, поэтому стрельцы привезли его к воеводе на маленьких саночках.

Мещеринов спросил:

— Скажи, старче, зачем вы противились государю? Зачем воинство в обитель не пускали?

Никанор отвечал:

— Самодержавному государю не сопротивлялись и никогда не помышляли сопротивляться. Вас же правильно не пускали.

Смелый ответ разозлил Мещеринова, и он начал ругаться. На брань Никанор тихо ответил:

— Что величаешься? Что превозносишься? Не боюсь тебя, ибо душу самодержца имею в руке своей!

Люто взъярился воевода, вскочил со стула и стал избивать старца палкой. Нещадно бил по голове, плечам и спине. Потом приказал тащить святого Никанора за монастырские стены, кинуть в ров и стеречь, пока не умрет.

С хохотом и шутками воины тащили за ноги беспомощного старика, голова которого билась о камни и землю. Окровавленного мученика швырнули в ров, где он скончался от ран и мороза.

Один за другим представали перед Мещериновым оставшиеся в живых иноки и бельцы. Все короче и короче становились допросы.

Твердость и мужество христиан побудили воеводу казнить всех без разбору: стрельцы рубили головы, вешали кого за шею, кого за ноги, а кого на острых крюках за ребра. Из пятисот человек, сидевших в осаде, лишь четырнадцать остались в живых — остальные погибли.

Мученики, ведомые на казнь, кричали воеводе:

— Государь-царь немедленно за нами будет! И ты сам, мучитель, готовься на суд Божий с нами!

А Алексей Михайлович 22 января 1676 года неожиданно почувствовал сильное недомогание. В ночь на 23 января его посетило страшное видение: явились государю старцы Соловецкого монастыря и стали пилами намелко растирать его тело. Сбывалось пророчество страстотерпцев.

Чуя неминучую смерть, царь послал к Мещеринову скорого гонца с приказом снять осаду. Но было поздно. На полпути царский посланец встретил воеводского гонца, мчавшегося в Москву с известием о покорении обители.

Алексей Михайлович умер в муках 29 января. По церковному календарю этот день был посвящен грядущему Второму Пришествию Христа и Его Страшному суду.

Глава 18. Стрелецкое восстание

Царь Алексей Михайлович был дважды женат. Первой его супругой была Мария Ильинична из старинного рода Милославских. Она умерла в 1669 году. Через два года государь женился снова. Второй супругой самодержца стала Наталья Кирилловна из незнатного рода Нарышкиных. От первой жены царь имел сыновей Феодора и Иоанна и дочь Софью. От второй жены — сына Петра.

После смерти Алексея Михайловича в 1676 году на престол вступил Феодор Алексеевич. Не оставив наследника, он умер в 1682 году. Тотчас началась борьба за власть между Милославскими и Нарышкиными.

Милославские хотели, чтобы царем стал Иоанн Алексеевич. Нарышкины желали видеть на престоле малолетнего Петра Алексеевича. А царевна Софья, умная, властная и честолюбивая женщина, сама хотела править страной.

Царевич Иоанн был болезненным и безвольным юношей, совершенно неспособным управлять государством. И бояре объявили новым правителем царевича Петра, крепкого и развитого мальчика.

Софья поняла, что теперь ей уготована обычная судьба царских дочерей — постриг и безысходная жизнь в монастыре. Но она не хотела смиряться с этим, она мечтала о власти.

Царевна решила захватить престол, призвав к восстанию государево воинство — стрельцов. Они давно уже роптали, недовольные службой. Начальники войска, сотники и полковники, злоупотребляли своим положением: жестоко наказывали стрельцов, заставляли бесплатно работать в своих имениях и годами не платили жалования.

Верные слуги Софьи стали разжигать недовольство войска, распространяя слухи, что под властью Нарышкиных стрельцов ждут новые притеснения и лишения. А 15 мая 1682 года по Москве разнесся слух, что Нарышкины убили царевича Иоанна.

Под звон колоколов и бой барабанов стрелецкие полки со знаменами и оружием вступили в Кремль. С криками, что они идут выводить изменников и губителей царского рода, воины ворвались во дворец. Хотя царевич Иоанн был жив и невредим, стрельцы начали убивать Нарышкиных и сочувствовавших им бояр.

Войско, поддержанное горожанами, подчинило себе всю столицу. И властям пришлось выслушать требования восставших: пусть на Руси будет два царя — Иоанн и Петр, а царевна Софья Алексеевна пусть будет их соправительницей.

Власти уступили этим требованиям и назначили на 25 июня венчание на царство Иоанна и Петра. Главой стрелецкого войска был назначен князь Иван Андреевич Хованский — известный воевода. Он был ревностным старовером и не скрывал своих убеждений.

В те беспокойные дни многие христиане думали, что, пользуясь слабостью властей и влиянием Хованского, можно уговорить Иоанна и Петра вернуться к старой вере, попранной при Алексее Михайловиче. Стрельцы и москвичи составили челобитную царям, прося восстановить по всей Руси истинное православие и устроить открытый спор о вере.

Князь вызвался быть посредником между народом и царским двором. В день венчания на царство он передал челобитную Софье Алексеевне и патриарху Иоакиму. А 27 июня Хованский пришел к патриарху с представителями от войска и горожан для спора о вере.

Это прение, состоявшееся без свидетелей, ни к чему не привело. Иоаким не был расположен к спору, у него вообще не было собственного мнения по вопросам веры. Недаром он говорил:

— Я не знаю ни старой веры, ни новой, но что велят начальники, то и готов творить и слушать их во всем.

Повторное собеседование было назначено на 5 июля. В этот день с раннего утра в Кремле стали собираться толпы москвичей. В Грановитую палату пришли царица Наталья Кирилловна, царевна Софья, патриарх Иоаким, духовенство и бояре.

С крестом, Евангелием, образами Богородицы и Страшного суда, с древними книгами и зажженными свечами пришли в палату староверы. Их возглавлял священник Никита Добрынин из Суздаля.

Началась знаменитая «пря о вере». Никита зачитал вопросы к никонианам. Но Иоаким сразу же заявил пришедшим:

— Не вам подобает исправлять церковные дела. Вы должны повиноваться нам. Новые книги исправлены по грамматике, а вы грамматического разума не коснулись и не знаете, какую он содержит в себе силу.

Никита ответил патриарху:

— Мы пришли не о грамматике с тобой говорить, а о церковных преданиях!

Началось бурное обсуждение. Иоаким держался неуверенно, Софья подбадривала его и пылко вмешивалась в спор. Стали читать челобитную с обличениями нововведений патриарха Никона.

Стрельцы с полковыми знаменами. Иллюстрация из книги: Лопатин П. И. Москва. Т. I. М., 1954.

Никониане молчали, им нечего было возразить. Тогда царевна воскликнула:

— Если Никон-патриарх — еретик, то и отец наш и брат — такие же еретики! Выходит, что нынешние цари — не цари, а патриархи — не патриархи? Мы такой хулы не хотим слышать, мы пойдем все из царства вон!

В палате послышались насмешки:

— Давно пора вам, государыня, в монастырь, полно царство-то мутить. Нам бы здоровы были цари-государи, а без вас пусто не будет!

Софья обозлилась и велела прекратить спор. Было решено продолжить его 7 июля. Староверы чувствовали себя победителями и оставляли палату с радостным кличем:

— Победили! Победили! Веруйте, люди, по-нашему!

Но продолжения спора не состоялось. Софья подкупила стрельцов: сотники и полковники получили по 50-100 рублей (годовое жалование), некоторые были повышены в чинах, а рядовые получили вино и водку из государевых погребов. Войско не устояло перед такими соблазнами и заявило о безразличии к вопросам веры:

— Нам до старой веры дела нет. Это дело патриарха и церковного Собора.

Горе-вояки, променявшие православие на деньги и выпивку, схватили главного защитника старообрядчества, Никиту Добрынина, которому еще вчера готовы были безоговорочно верить, и выдали властям. После жестоких пыток 11 июля святой исповедник был обезглавлен на Красной площади.