Владимир Шигин - Дело «Памяти Азова» Страница 16

Убитые в восстании были похоронены на ревельском кладбище. Через сутки после похорон обнаружилось, что могила кондуктора Давыдова растоптана, крест сорван, цветы унесены. Могила Лобадина была украшена цветами…

В бухте Папонвик выловили из воды тело убитого мичмана Збаровского. Его привезли в Ревель, и я был вызван на опознание. С „Азова“ была наряжена рота для отдания почестей при похоронах, и я был в наряде с этой ротой. Из полицейских и жандармских источников было передано, что на процессию может быть произведено покушение, т.е. могут бросить бомбу или обстрелять роту. С разрешения командира людям были розданы боевые патроны кроме холостых, для салюта. Слава Богу, все обошлось благополучно. Но „раскатывать“ по городу теперь вообще было опасно».

Известие о восстании на крейсере «Память Азова» пришло в морское министерство днем 20 июля. Телеграммы об этом прислали из бухты Папонвик командиры крейсеров «Абрек» и «Воевода». Они были немедленно доложены императору Николаю. Морской министр адмирал Бирилев также сообщил, что на поиски восставшего крейсера им направлена из Гельсингфорса эскадра капитана 1–го ранга Бострема с задачей принудить восставших сдаться или потопить корабль. «Одобряю данное вами приказание капитану I ранга Бострему», — написал в резолюции Николай II. Но ничего этого не понадобилось.

Винный путч в Свеаборге

Восстание летом 1906 года на Балтийском флоте, как мы знаем, готовилось тщательно и долго. Помимо «Памяти Азова», который должен был стать знаменем мятежа, должны были одновременно подняться Свеаборг и Кронштадт. Но революционный накал матросов был уже не тот, и всеобщее восстание распалось на отдельные независимые друг от друга спонтанные мятежи. Вначале попытался выступить «Память Азова», но там все закончилось, едва начавшись. Теперь была очередь за Свеаборгом, прикрывавшим на выходе из Финского залива подходы к Гельсингфорсу (ныне финские Хельсинки).

Свеаборгская крепость расположена на группе островов у Гельсингфорса, ставшего к этому времени главной базой российского Балтийского флота. Главные форты крепости были расположены на островах Михайловском, Артиллерийском, Лагерном, Александровском и Дегерэ. Острова Госпитальный, Договорный, Ключевой, Николаевский и Опасный также были хорошо укреплены. Комендант крепости и его управление находились на острове Комендантский. На 18 островах, составлявших единый комплекс оборонительных сооружений, размещались артиллерийские форты, пороховые погреба, арсеналы, казармы, резервуары пресной воды, склады продовольствия. Наиболее сильно укрепленными были Михайловский, Александровский, Артиллерийский и Инженерный острова. Крепость имела на вооружении около 300 артиллерийских орудий различных калибров, в том числе 32 11–дюймовых и 70 9–дюймовых нарезных орудий и мортир. За цепью островов, полукольцом отделявших гельсингфорский рейд от Финского залива, постоянно базировался отряд боевых кораблей. Рядом с ним на острове Скатуден находились 20–й флотский экипаж, флотская минная рота и портовое управление. В самом Гельсингфорсе и его окрестностях располагался 2–й Финляндский стрелковый полк. Общая численность сосредоточенных здесь пехотных, артиллерийских и морских частей превышала 10 тысяч человек.

Основная часть гарнизона крепости в обычное время находилась на Лагерном острове. В порту на момент мятежа находилось несколько миноносцев, а на рейде стояли минные крейсеры «Амурец», «Уссуриец», «Эмир Бухарский» и «Финн». Некоторые матросы находились под влиянием социал–демократов, часть под влиянием эсеров, но большинство, как и обычно, оставалось безучастно к революционной пропаганде.

Во главе всей работы по подготовке восстания в Свеаборге стоял комитет, в который входили: подпоручики крепостной артиллерии Емельянов и Коханский, солдаты–артиллеристы Тихонов, Иванов, Герасимов, Виноградов, солдаты крепостного пехотного полка Воробьев и Детинич. Наиболее видными руководителями комитета были члены Финляндской военной организации РСДРП прапорщики Емельянов и Коханский. Однако неизвестно, были они большевиками или меньшевиками. Скорее всего, прапорщики вообще были вне фракций, как и большинство тогдашних рядовых социал–демократов. Относительно наличия эсеров в Свеаборге точных данных нет. Они там, безусловно, были. Но социал–демократы перехватили у них инициативу выступления. По–видимому, именно из–за желания опередить конкурентов выступление было совершенно неподготовленным и на редкость бестолковым. К моменту начала восстания подготовка к нему еще не была закончена и на Скатуддене. Но восстание началось стихийно и преждевременно. Известно, что свеаборгский комитет входил в Финляндскую организацию РСДРП, откуда получал указания, газеты, листовки и брошюры.

Непосредственным же толчком к восстанию послужил инцидент с минерами Свеаборгской крепостной роты. Все началось с того, что 12 июля 1906 года приказом по гарнизонной минной роте была отменена выдача солдатам на руки денег вместо винных порций. Это вызвало недовольство части солдат, тогда как другие, наоборот, были довольны тем, что будут получать вместо денег вино. Повод, как мы теперь прекрасно понимаем, был самый пустячный и надуманный. Дело в том, что в финансовом отделе был просто дефицит наличности (последствие проигранной войны, революции и экономического спада). Заметим, что основное денежное довольствие минерам выплачивали исправно. Речь идет только о «винных» деньгах, которые, кстати, не просто так «простили», а просто на время заменили вином, которое в принципе и было положено выдавать. Если вспомнить наш флот и армию в 90–е годы XX века, когда не то что матросам и солдатам, а офицерам по несколько месяцев подряд не выплачивалось зарплат и они откровенно голодали со своими семьями, то возмущение свеаборгских минеров не может восприниматься иначе как блажь и первый попавшийся повод для выражения своего недовольства.

Итак, 15 июля возмущенные минеры собрались на митинг, куда пришли также артиллеристы, телеграфисты и солдаты специальных команд, которым, кстати, винные деньги выдали, как положено. Но у них душа болела за обиженных минеров. На митинге все сообща решали, что лучше — пить вино или получать за него деньги. Мнения сразу разделились, так как в большом количестве нашлись и желающие выпить, и трезвенники. Но тут, как нельзя кстати, появились социал–демократы и эсеры, которые, перебивая друг друга, разъяснили солдатам, что перебои с винными деньгами унижают их человеческое достоинство и во всем виноват кровавый царизм, и если его свергнуть, то винные деньги будут всем выдаваться всегда и вовремя. Ораторы принялись взвинчивать толпу и провоцировать солдат написать коллективную петицию. Суть провокации состояла в том, что в российской армии коллективные письма являлись незаконными (это положение, кстати, действует и в современных Вооруженных силах России!). Знали ли об этом свеаборгские минеры, мы не знаем, но то, что об этом прекрасно знали революционеры, работавшие с солдатами, это сомнению не подлежит. Суть затеваемой провокации состояла в том, чтобы подача коллективного письма спровоцировала командование на ответные меры, а это, в свою очередь, могло стать поводом к мятежу. Чтобы солдаты были сговорчивее, тут же на митинге революционеры зачитали им ложные письма, якобы от кронштадтских матросов и солдат, с просьбой к свеаборгцам не медлить и скорее начинать восстание. Они уже начали вместе с петербургским пролетариатом, и если свеаборгцы их не поддержат, то будут заклеймены позором, как предатели революции. Однако минеры все еще колебались, затевать большую бузу из–за вина они как–то хотели. Поэтому всю последующую ночь в казармах шла обработка сомневающихся. На следующий день, 16 июля, митинг был продолжен. Наконец минеры все же согласились попросить начальство отменить приказ.

16 июля, после вечерней поверки, минеры через дежурного по роте попросили к себе командира роты подполковника Неронова, чтобы он объяснил, чем вызван приказ об отмене винных денег. Командир роты приказал собрать взводных и отделенных унтер–офицеров и в присутствии офицеров роты объяснил, что приказ отменить не может, так как он издан на основе приказа свыше. Причина же его состоит в том, что пока в крепости мало наличных денег, когда же деньги привезут, их выдача будет немедленно возобновлена. Однако минеров эти объяснения не удовлетворили. Настаивая на отмене приказа, они стали жаловаться на тяжелую службу и предъявили командиру роты свои экономические требования. Эти разговоры слышали и солдаты, которые находились недалеко от сада, где были собраны их товарищи из среды младших командиров. Видя, что требования не будут выполнены, солдаты направились в сад и присоединились к своим младшим командирам. Вместе с ними туда же поспешили и революционеры–агитаторы. Командир роты теперь уже перед всеми солдатами повторил, что он не может отменить приказ. Начался шум. Агитаторы в толпе подзуживали солдат. В это время к роте подошел начальник Лагерного острова, командир Свеаборгского пехотного полка полковник Раевский, и потребовал прекратить шум. Однако солдаты не успокоились. В тот момент неожиданно для всех кто–то из агитаторов революционеров с криком: «К оружию!» бросился к баракам. Однако за провокатором никто так и не побежал. Солдаты все еще колебались. Вскоре к минерам явился комендант крепости генерал–лейтенант Лайминг. Он поздоровался с солдатами, те ему ответили. После этого якобы состоялся следующий разговор.