Лев Лопуховский - Прохоровка без грифа секретности Страница 17

Контрподготовка ЦФ, в которой участвовало более тысячи орудий и минометов (507 орудий калибра 76 мм и выше, 460 минометов и 100 реактивных установок), была проведена в полосе 13-й армии на фронте не более 35 км при средней плотности более 33 орудий и минометов на 1 км, а на важнейших направлениях – до 60. В огневом налете в 2.20 по артиллерии, командным и наблюдательным пунктам участвовали 595 орудий и минометов, а также два полка реактивной артиллерии. В отличие от намеченного графика, методическое подавление не проводилось, были произведены один за другим два огневых налета. Основной удар в полном объеме на всем фронте 13-й армии был нанесен в 4.35, сразу после того, как артиллерия противника начала огневой налет. В результате из 130 разведанных батарей врага огонь смогли продолжать только 58. Помимо артиллерии в контрподготовке приняли участие и все огневые средства пехоты.

В нашем распоряжении пока нет данных о реальном уроне, нанесенном противнику в результате этой контрподготовки. Но, несомненно, ослабить артиллерийский удар противника по войскам 13-й армии удалось. В назначенное время – в 5.30 5 июля немцы атаковали на участке шириной 40 км – в полосе 13-й армии и на ее флангах, то есть там, где их ждали. Они получили должный отпор.

В советской военной энциклопедии отмечалось, что по размаху и количеству участвующих сил контрподготовка двух фронтов не имела себе равных. И что в результате ее проведения противник понес существенные потери в живой силе и технике, сила его первоначального удара была в значительной мере ослаблена, а переход в наступление был задержан против Центрального фронта на 2,5 часа, а против Воронежского – на 3. В труде Военно-историческо-го управления Генерального штаба ВС СССР, изданном в 1947 г., даже назывались конкретные цифры потерь: в результате артиллерийской контрподготовки в полосе 6-й и 7-й гвардейских армий было подавлено и уничтожено свыше 20 артбатарей, 17 наблюдательных пунктов, противник потерял до 2500 солдат и офицеров, а также большое количество танков14. Анализ архивных документов, в том числе и немецких, показал, что устоявшиеся за многие десятилетия представления о столь значительных результатах контрподготовки – всего лишь миф.

Василевский и Хрущев допрашивают пленного

Легенды, созданные советским агитпропом, весьма живучи. Поэтому этот устоявшийся стереотип рассмотрим подробнее. Допрошенный в присутствии члена Военного совета Воронежского фронта Н.С. Хрущева один из пленных заявил, что «наступление начнется 5 июля в 3.00 с началом рассвета». Пленный говорил правду. Он, как и все в немецкой армии, жил и воевал по берлинскому времени, которое в период Курской битвы отличалось от московского на один час15. То есть начало операции намечалось на 4.00 по московскому времени (за полчаса до восхода солнца). Трудно представить, что на третьем году войны наше командование и особенно переводчики не знали и не учитывали эту разницу во времени. Знали и учитывали. Так называемый «артиллерийский рассвет», когда можно наблюдать за результатами огня артиллерии, наступает в зависимости от широты места и метеоусловий примерно за 45–60 минут до восхода солнца (5 июля 1943 года время восхода солнца на широте Белгорода – 4.28)16. Никогда крупную операцию с применением большого количества танков и преодолением сплошных минных полей противника немцы не решились бы начать в темноте. И предположить, что они могли начать артподготовку ранее 4.00 утра, особых оснований не было. Однако оттягивать начало нашей контрподготовки посчитали опасным: враг мог упредить в открытии огня, а это могло привести к тяжелым последствиям. К тому же Ватутину стало известно, что войска Центрального фронта провели огневой налет в 2.20 (за час до рассвета). Поэтому решили провести контрподготовку в полном объеме в 3 часа ночи (за 45 минут до рассвета). Но вылет авиации для нанесения упреждающего удара по аэродромам врага назначили после восхода солнца – на 4.30: поднять в воздух большое количество самолетов с началом рассвета не решились.

Согласно советской канонической версии, немцы перешли в наступление после артподготовки в 6 часов 5 июля. Советские историки, «забыв» упомянуть, что 3.00 – это по берлинскому времени, а время начала атаки – по московскому, создали легенду о задержке наступления гитлеровцев на участке Воронежского фронта на 3 часа в связи с большими потерями и дезорганизацией управления войсками.

В немецких документах по этому поводу говорится следующее. Приказом командующего 4-й танковой армией от 28.7.43 г. время атаки позиций нашего боевого охранения в день «Х-1» (4 июля) частями 48-го тк было назначено на 42 часа (истинное время в документах шифровалось путем прибавления к нему числа 27), то есть – на 15.00 (16.00 по московскому времени). Учитывая различные условия перехода корпусов в наступление в день «X» (5 июля), Гот не стал устанавливать им единое время начала артподготовки и перехода в атаку. Для 48-го тк это время определялось приказом командира корпуса. Во 2-м тк СС было установлено время начала пристрелки, а затем и артподготовки – «у – Zeite» – на 30 часов, то есть 3.00 (4.00). Соответственно, артподготовку продолжительностью 50 минут в полосе тд «ЛАГ» было запланировано провести в период с часа «у + 15» до «у + 65» (с 03.15 до 04.05 утра), при этом последний 5-минутный огневой налет – с максимальным напряжением. Налет пикирующих бомбардировщиков на высоту 220,5 был назначен на час «у + 50» до «у + 65» (с 3.50 до 4.05). С падением «последней бомбы» в 4.05 (в 5.05 по московскому времени) пехота при поддержке танков должна была перейти в атаку. Интересно, что авианалет в полосе наступления тд СС «ДР» должен был закончиться на 15 минут раньше – в 3.50 (4.50). После чего основные усилия авиации 8-го авиакорпуса сосредоточивались на участке тд «ЛАГ».

Таким образом, никакой задержки с переходом противника в наступление, вызванной проведенной контрподготовкой, не было. Все последующие отклонения по времени от планов немецкого командования были обусловлены упорным сопротивлением наших войск.

Российские военные ученые в наше время уже не стали повторять фантастические цифры потерь противника в живой силе и танках в результате контрподготовки. Но отказаться от устоявшегося за многие десятилетия мифа о задержке немецкого наступления на 2,5–3 часа они не решились. Хотя и были вынуждены признать «относительно низкую эффективность контрподготовки вследствие преждевременности ее проведения, когда войска противника еще не заняли исходное положение для наступления17. И в этом вопросе необходимо уточнение. Исходное положение в непосредственном соприкосновении с русскими пехота 167-й и 332-й дивизий и передовые подразделения соединений 48-го тк заняли еще накануне, после захвата позиции боевого охранения. Но при этом все батареи, поддерживавшие их бой 4 июля, сменили огневые позиции. Поэтому огонь нашей артиллерии пришелся в основном по укрытой живой силе противника.

Некоторое представление о действительном ущербе, нанесенном противнику, могут дать следующие цифры. По данным немецкого архива подразделения тд СС «МГ», находившиеся в непосредственном соприкосновении с нашими войсками, то есть в зоне досягаемости почти всех наших огневых средств, за сутки боя с 18.00 4.7 по 18.00 5.7 потеряли 152 человека (из них убитыми – 31)18. Соединения 48-го тк противника, находившиеся в более плотной группировке, потеряли несколько больше, чем эсэсовцы (в скобках – убитыми): части 167-й пд – 4.7 – 209 человек (35), 5.7 – 334 человека (39), 11-й тд, соответственно – 121 (26) и 178 (18) человек, 3-й тд – 155 (24) и 170 (23), 332-й пд – 50 (21) и 48 (20)19.

Так что преувеличивать результаты контрподготовки, проведенной Воронежским фронтом, в целом не следует. Во-первых, при тех средствах разведки, которыми располагали наши войска, трудно было установить точное местоположение конкретных целей и объектов поражения.

Опытный военачальник фельдмаршал Манштейн принял все меры, чтобы обеспечить скрытное выдвижение ударной группировки. Выход танковых соединений в районы сосредоточения, выбранные на достаточном удалении от линии фронта, осуществлялся последовательно, в ночное время, начиная с 1 июля. В районы дневок заблаговременно выдвигались средства ПВО, чтобы прикрыть танковые части от ударов с воздуха. При выдвижении войска соблюдали строжайшие меры маскировки и режим радиомолчания. Основные силы танковых дивизий 4-й танковой армии противника к 20.00 4 июля выдвинулись в исходные районы, располагавшиеся вне зоны досягаемости действительного огня основной массы нашей артиллерии (сравнить схему огня со схемой 11). При этом соединения танкового корпуса СС до дня «Х-1» без команды не могли пересекать рубеж железной дороги Белгород, Томаровка. Они начали выдвижение из глубины на машинах и бронетранспортерах под прикрытием уже начавшейся артподготовки.