Геогрий Чернявский - Лев Троцкий. Революционер. 1879–1917 Страница 17

Цикл из четырех статей под общим названием «Обыкновенное деревенское» [171] был посвящен разнообразным больным вопросам сельского быта, непосредственным свидетелем которого являлся автор. Фактически это были корреспонденции с места действия. Здесь рассматривались и «медицинская беспомощность» сибирской деревни, и сельская «тюремка», в которую запирали буянов, психических больных и бесприютных инвалидов. Шла речь об издевательствах безграмотных, озлобленных, пьяных крестьян над своими беспомощными женами, которые подвергались свирепым избиениям, о примитивизме церковно-приходской школы, а также, вновь и вновь, о проблемах всесословной волости.

«Об одном старом вопросе» – так называлась статья, трактовавшая вопросы женской эмансипации [172] . Публицист отвергал «вульгарный феминизм», обращая внимание на социальную стратификацию женщин: «То, чем женщина одного класса пользуется с избытком, для женщины другого класса является лишь идеалом». Только в этой статье, да еще в крохотной заметке о том, что фабричных рабочих «оскорбляют обыском» перед тем, как они выходят за ворота предприятия после окончания рабочего дня [173] , можно выискать слабые указания на марксистское мировоззрение автора. Все остальные статьи носили общедемократический и общекультурный характер. Эти работы отличались знанием предмета и соответствующей публицистической и социологической литературы, в том числе на иностранных языках. Порой даже казалось, что Антид Ото чрезмерно щеголяет владением немецкого и французского языков, перечислением имен известных зарубежных общественных деятелей, их произведений и их позиций. Правда, за исключением отдельных неудачных мест все отсылки «к авторитетам» звучали обоснованно и существенно подкрепляли аргументацию автора. Изложение было ярким, подчас красочным и даже красивым. Иногда, впрочем, Лев увлекался образностью стиля, использовал длинные и несколько запутанные обороты, а красивость статьи оказывалась на грани безвкусного китча. Это, однако, были вполне естественные издержки творческой манеры начинающего журналиста, которые отчасти станут манерой письма и зрелого Троцкого.

Важной положительной стороной большинства корреспонденций по социально-политическим вопросам было не просто глубокое знание материала, а использование личных наблюдений нравов восточносибирской деревни, автобиографических элементов, выдержек из собственных бесед с крестьянами, а также мелкими сельскими чиновниками, деревенскими учителями и т. д. Главным содержательным моментом рассмотренного цикла статей были осуждение сословности, открытой или же скрытой, призыв к модернизации села, естественно на базе развития производительных сил и распространения культурных навыков и знаний, то есть на путях капиталистического развития.

В еще большей степени общедемократическое содержание относилось к значительно большему по количеству и разнообразию проблематики циклу публикаций, посвященных социальным аспектам художественной культуры и смежным вопросам, которые появлялись в «Восточном обозрении» с января 1901 г. Здесь молодой автор ставил и пытался разрешить с точки зрения собственного понимания марксистской этической теории вечные вопросы человеческой жизни – оптимизм и пессимизм, любовь и вражда, дружба и предательство, смерть и вечность и многое-многое другое. Но постоянно доминировала у него тема взаимоотношений личности и общества, причем, разумеется, акцент делался на долге индивидуума перед массой, на оправданности и необходимости самопожертвования во имя высоких идей социальной справедливости.

Через много лет, в середине 20-х гг., сортируя статьи из «Восточного обозрения» для включения их в соответствующий том своего собрания сочинений, Троцкий разбил их на четыре раздела: «От дворянина к разночинцу», «Будни», «На задворках публицистики» и «Перед первой революцией». Эта разбивка была несколько искусственной. В частности, название последнего раздела совершенно не соответствовало его реальному содержанию, да и по времени довольно далеко отстояло от 1905 г. В действительности более или менее четко выделялись группы статей, посвященных творчеству писателей-классиков и представителей новейших тенденций в художественной литературе, общим вопросам социологии литературно-художественного творчества, бытовым вопросам. Всего в «Восточном обозрении» было опубликовано примерно 30 статей Бронштейна по культурной проблематике. Среди них были и краткие заметки, и обширные публикации, появлявшиеся с продолжением. Некоторые материалы были сочтены редакцией настолько острыми, что не увидели света, например статья 1901 г. «История литературы, г. Боборыкин и русская критика», опубликованная в собрании сочинений по рукописи из архива Троцкого [174] . Это была предельно острая оценка книги беллетриста и литературоведа П.Д. Боборыкина о европейском романе [175] .

С этой книгой, писал Антид Ото, «случился совершенно исключительный казус: ее никто, кроме самого автора, не понял». Далее следовали сопровождаемые примерами утверждения о «неуклюжих повторениях», «топтании на одном месте вместо аргументирования», утверждение, что «за гераклитовой темнотой изложения отнюдь не скрывается гераклитова глубина мысли». Грубые и безапелляционные суждения понадобились Льву для того, чтобы отвергнуть «благонамеренно-умеренную мещанскую пошлость» в критике, как и в беллетристике, «провозгласить необходимость слияния историко-литературного исследования и публицистической критики в единое целое в сочетании с эстетической оценкой конкретных художественных произведений». Столь решительный напор юного автора оказался неприемлемым для «Восточного обозрения», и статья не увидела света.

Еще одной статьей, оставшейся неопубликованной, был небольшой этюд под заголовком «Нечто о сомнамбулизме». В этом фрагменте шла речь о таком состоянии, при котором человек способен во сне или наяву совершать некие действия, неосмысленные или полуосмысленные, но иногда направленные на осуществление определенной цели. Однако автор рассматривал сомнамбулизм отнюдь не как медицинский или же психологический факт. Он высокомерно и довольно неуклюже высмеивал тех, кто, по его мнению, занимаются совершенно ненужным делом, вплоть до филателистов, которые, по его словам, отдают себя делу «совершенно бескорыстному и в высокой степени бессмысленному и бесцельному, словом, идеально чистому водотолчению» [176] .

Пожалуй, «водотолчением» занимался и сам автор этой статьи, действительно не заслуживающей публикации. Однако подавляющее большинство статей, направленных Троцким в «Восточное обозрение», встретили положительный отклик редакции и теплый прием читателей, несмотря на неочевидные и нестандартные оценки автора. Так, статья о В.А. Жуковском являлась весьма спорной оценкой русского романтизма, который Бронштейн характеризовал как «средство не улучшения жизни, а малодушного бегства от нее», как «мечтательную апатию». Но в то же время в очерке выражалось безоговорочное согласие с мнением В.Г. Белинского о том, что без Жуковского мы не имели бы Пушкина. «Это страшно много, и нужно уметь быть за это благодарным», – заключал автор [177] .

Исключительно высокой была оценка творчества Н.В. Гоголя, особенно появления «Мертвых душ» в «мрачное и глухое время». Это произведение, которое Троцкий не без основания считал главным достижением великого писателя, было исходным моментом для плодотворных рассуждений по поводу того, насколько расширился ныне «нелепый мир» «Мертвых душ». Сопоставляя Гоголя с М.Е. Салтыковым-Щедриным, автор ставил опасный в то время вопрос, имеют ли эти писатели «в наши дни» лишь художественную ценность, и сам же отвечал: «О, если бы!..» [178]

Естественной следует считать статью о А.И. Герцене, даже не столько о самом писателе, сколько о том, как о Герцене и его наследниках высказался один из авторов столичного журнала «Вестник всемирной истории» Г. Белозерский [179] . Лишь частично соглашаясь с оценками Белозерского, Бронштейн издевательски писал о его «азартной умеренности» в оценке роли «молодого поколения» (революционных народников). Статья завершалась словами: «Мы искренне и глубоко убеждены, что личность Герцена настолько громадна, выпукла, заслуги его в области развития русского общественного самосознания столь велики, что исключают надобность и возможность какой бы то ни было переоценки, преувеличения, особенно купленного ценою принижения поколения, шествовавшего на смену Герцену, поколения, занявшего самостоятельное и далеко не последнее место в памяти передовых групп русского общества» [180] .

Остальные литературные и философские статьи Троцкого были посвящены Н.А. Добролюбову, Г.И. Успенскому, К.Д. Бальмонту, Л.Н. Андрееву, Г. Ибсену, Г. Гауптману, А. Шницлеру и другим писателям и публицистам. Антид Ото высказывал свое отрицательное мнение о философии сверхчеловека, разработанной Ф. Ницше, об отрывном календаре, который начало выпускать издательство И.Д. Сытина, о писателях, которые «не пишут, а зудят», о психологических аспектах воздействия квалифицированных ораторов на толпу и т. д. и т. п.