Владимир Бешанов - Сталин – гробовщик Красной Армии. Главный виновник Катастрофы 1941 Страница 17

Испытания показали, что обе машины одинаково непригодны для принятия на вооружение. Обе были чрезвычайно сложны по устройству, дороги в производстве и ненадежны в эксплуатации. Кроме того, имелись и индивидуальные недостатки: первый образец плохо плавал, второй – не желал ездить на колесах. Впрочем, бесперспективность этого направления конструкторы понимали еще на стадии получения задания на проектирование. Поэтому в конце 1935 года работы по плавающим колесно-гусеничным танкам были окончательно свернуты.

Однако еще до принятия этого решения коллектив Астрова в инициативном порядке проработал вариант гусеничной машины на базе Т-37А, которая была бы надежнее, имела бы больший запас хода и плавучести, и к июню 1935 года изготовил первый образец.

Новый танк по компоновке повторял Т-37А, только место механика-водителя теперь сдвинули к правому борту, а башню – к левому. Он имел более широкий корпус, зато без надгусеничных поплавков, сохранил почти такой же вес, идентичное бронирование, двигатель и трансмиссию от автомобиля ГАЗ-АА, конструкцию башни и вооружение – 7,62-мм пулемет ДТ. Небольшим изменениям подверглась ходовая часть, в которую добавили дополнительную пару поддерживающих катков, дифференциал заменили бортовыми фрикционами и упростили конструкцию тележек.

29 февраля 1936 года танк под индексом Т-38 приняли на вооружение Красной Армии взамен Т-37А, серийное производство началось в марте 1937-го. Машина стоила значительно дороже, чем Т-37А, и, как показал опыт эксплуатации, тонула охотнее и чаще. Уже осенью 1937 года танк Т-38, ввиду множества выявленных в процессе эксплуатации дефектов, был объявлен небоеспособным и его приемка была ограничена.

Всего за шесть лет в войска поступило около 4000 плавающих машин.

Танки Т-37А и Т-38 состояли на вооружении до начала войны с Германией и использовались в качестве разведывательных. В частности, в 1937 году в штат механизированного корпуса входило 67 танков Т-37. Имелись они и в штате танковых батальонов стрелковых дивизий и в разведротах отдельных танковых бригад (штат танковой роты – 22 машины). Один из двух эскадронов механизированного полка кавалерийской дивизии был укомплектован 30 плавающими танками. Накануне войны танковый полк из 50 единиц Т-38 входил в штат воздушно-десантных корпусов.

Советские танки-амфибии участвовали в боевых действиях в районе реки Халхин-Гол (из имевшихся в наличии 22 единиц были потеряны 17), во время Освободительных походов в Западную Белоруссию и Западную Украину (когда выяснилось, что при движении вне дорог «плавунцы» отстают от «пешего пехотинца» и теряют гусеницы), в период войны с Финляндией. Они не оправдали себя ввиду недостаточной проходимости, маневренности, малого запаса плавучести, слабой бронезащиты и вооружения. Уже в Финской кампании Т-37 и Т-38 использовались главным образом для охраны штабов, подвоза боеприпасов, эвакуации раненых, в качестве тягачей и для связи.

В работе остальных КБ до 1937 года генеральной линией также оставался перевод существующих боевых машин на двойной движитель.

Проблемой «приспособления» танка Т-26 к передвижению на колесах еще с 1932 года занимался коллектив самородка Дыренкова, однако его проект признали сложным и неграмотным.

В академии моторизации и механизации под руководством М. Данченко в 1933 году разработали проект КТ-26 с пятискоростной коробкой передач и ходовой частью с тремя парами опорных катков вместо четырех, сочетавшей колесный и гусеничный ход. Проект был отвергнут даже без изготовления опытного образца.

Конструкторское бюро завода имени Ворошилова вело проектные работы над машиной Т-26А, получившей индекс Т-46. Проект выполнялся под руководством С.А. Гинзбурга, ведущим конструктором был В. Симский. Конструкция танка предполагала установку либо дизель-мотора ДТ-4, либо одинакового с ним по габаритам бензинового двигателя МТ-4 мощностью 200 л.с. Оба мотора проектировались на том же заводе. По компоновке Т-46 мало чем отличался от «двадцатьшестого». Он был крупнее по размерам, нес более просторную башню, в которую в перспективе можно было установить 76-мм пушку ПС-3. Опытный образец был построен в 1935 году и превосходил исходный вариант по весу в полтора раза. В результате коробка передач и бортовые редукторы не справлялись с возросшими нагрузками. Работы над Т-46 продолжила конструкторская группа завода имени Кирова под руководством О.И. Иванова.

29 февраля 1936 года постановлением СТО на вооружение РККА был принят колесно-гусеничный танк Т-46-1, который и пошел в серийное производство. Он весил 17,5 тонны (напомним, что Т-26 – 9,2 тонны), получил новый двигатель воздушного охлаждения МТ-5 мощностью 330 л.с., усиленную до 15 мм броню (щиток механика-водителя – 22 мм), увеличенную башню с возможностью установки «трехдюймовки», пневматический огнемет КС-45. Танк очень хорошо зарекомендовал себя в войсках, был легок в управлении, имел отличную подвижность и проходимость на гусеницах лучшую, чем у БТ. Вот только по цене он сравнялся с трехбашенным Т-28. Поэтому серийно произвели лишь 4 единицы. Выпуск танка Т-46-1 и все работы по нему были прекращены в начале 1937 года.

Параллельно технический отдел Экономического управления ОГПУ силами тюремного КБ под руководством Астрова и при участии ОКМО пытался усовершенствовать ПТ-1. Образец танка ПТ-1А был изготовлен на Опытном заводе Спецмаштреста под руководством ведущего инженера Н.В. Цейца, однако испытания, проведенные в октябре 1934 года, показали, что и здесь овчинка не стоит выделки.

Особые надежды возлагались на колесно-гусеничный вариант трехбашенного танка Т-28, который при боевой массе 17,5 тонны должен был развивать скорость до 70 км/ч, иметь 20-мм броню и вооружение из 76-мм пушки и четырех пулеметов. За основу решили взять шасси ПТ-1А, но без плавательных «принадлежностей». Ведущим конструктором машины был Н.В. Цейц. Эталонный образец танка Т-29 изготовили на Кировском заводе в 1936 году, и со следующего года планировалось запустить машину в серию. Однако не сбылось. Новый танк от Т-28 только тем и отличался, что на колесном ходу имел лучшую подвижность и маневренность, зато оказался сложным и ненадежным, а стоил почти вдвое дороже.

Основными боевыми машинами Красной Армии оставались хорошо освоенные промышленностью Т-26 и БТ. Их удалось сделать не только более дешевыми, но, главное, значительно улучшить качественно. В 1935 году в СССР освоили литье стали Гарфилда, начали изготавливать траки методом горячей штамповки, успехом закончились опыты по закалке гусеничных пальцев токами высокой частоты, соответственно на порядок удалось увеличить ресурс гусениц.

Завод № 174 имени Ворошилова продолжал выпускать танк Т-26, совершенствуя его боевые характеристики.

В конце 1935 года был установлен дополнительный бензобак, что позволило поднять запас хода до 240 км, а в кормовой нише башни, согласно приказу наркома обороны, стали монтировать шаровую установку с «ворошиловским» пулеметом ДТ. Были внесены изменения в ходовую часть. Потрясающий результат дало использование новых траков: опытный образец на гусеницах прошел 200 км без единой поломки. Танк отличался легкостью управления и удобством в эксплуатации. Корпус начали изготавливать с применением электросварки, удалось освоить штамповку маски пушки, над стволом орудия стали крепить два мощных прожектора – так называемые фары боевого света, придавшие танку характерный, узнаваемый вид. Масса машины возросла до 9,6 тонны. В 1935–1936 годах выпустили 55 экземпляров дистанционно управляемых «телетанков» ТТ-26, которые оснащались приборами пуска отравляющих веществ и съемным огнеметом. В 1937 году были разработаны легкие и дешевые бакелитовые бензобаки, на крыше башни появилась вращающаяся турель для зенитного пулемета, а в самой башне – переговорное устройство ТПУ-3. Машина получила новую коническую башню, сваренную из 15-мм бронелистов. Но в целом конструкция себя исчерпала.

Одновременно на ХПЗ, при горячей поддержке военных, мечтавших иметь в мехчастях «танк артиллерийского сопровождения», велись работы по установке 76-мм орудия на БТ, которые привели в итоге к появлению машины БТ-7 . Чтобы поставить усиленное вооружение, харьковчане расширили до 440 мм носовую часть корпуса, что позволило сдвинуть вперед механика-водителя с органами управления и улучшить обзорность. Справа от водителя предусматривалось наличие четвертого члена экипажа и курсового пулемета. Многие броневые листы соединялись посредством сварки, а верхний лобовой имел толщину 22 мм. Вместо снятого с производства двигателя М-5 установили М-17Т, ограничив его мощность до 400 л.с. В корме разместили дополнительный топливный бак емкостью 480 литров, доведя запас хода до 500 км.

Поскольку новая танковая пушка задерживалась, «семерка» в начале 1935 года пошла в серийное производство с башней от БТ-5 с 45-мм пушкой 20К и пулеметом ДТ. Курсовой пулемет упразднили. Машина весила 13 тонн и развивала скорость 73 км/ч на колесах и 53 км/ч на гусеничном ходу.