Вадим Кожинов - Россия - Век XX (Книга 1, Часть 2) Страница 17

Вопрос о необходимости коллективизации вообще-то был решен (теоретически - как перспективный план) при Ленине, однако даже еще в ноябре 1927 года Сталин говорил о коллективизации: "К этому дело идет, но к этому дело еще не пришло и нескоро придет"68. Тем не менее всего лишь через полгода, в мае 1928-го, он выступил с докладом "На хлебном фронте", из которого со всей ясностью следовало, что коллективизация - неотложная, насущнейшая задача. И уже в 1929 году началось ее глобальное практическое осуществление.

Ныне все знают, что коллективизация привела к тягчайшим и просто чудовищным последствиям. Позволю себе в связи с этим чисто личное отступление. Многое из того, что произошло в 1929-1933 годы, мне стало известно (прежде всего из бесед с М. М. Бахтиным) еще в начале 1960-х годов, и должен признаться: я пришел тогда к полнейшему "отрицанию" послереволюционного пути страны. В 1966 году, когда коллективизация, несмотря на признание ее так называемых перегибов (о чем официально говорилось еще и во время ее проведения), являлась в общем сознании в качестве великого позитивного свершения, мой ближайший друг поэт Анатолий Передреев (1934-1987), уроженец саратовской деревни Новый Сокур, сказал в стихотворении "Воспоминание о селе":

Забыв о том, как сеяли и жали,

Давным-давно мои отец и мать

Из деревеньки этой убежали,

Едва-едва успели убежать...

А по всему голодному Поволжью

Смерть от села ходила до села...

Эти строки, понятно, заменялись при публикациях стихотворения точками и были восстановлены лишь в пору "гласности". Но об этом речь пойдет ниже. Здесь же обратимся к, так сказать, исходному вопросу: почему было принято само это приведшее к тяжелейшим жертвам практическое решение о немедленной коллективизации?

В декабре 1927 года выявились непредвиденные трудности с "хлебозаготовками" - то есть закупкой у крестьян зерна (а не "продразверсткой"). Дело шло о создании необходимых запасов хлеба (для населения городов, для армии и т.д.). Но получить эти необходимые государственные запасы удалось лишь путем применения "чрезвычайных мер".

13 февраля 1928 года Сталин направил обращение "ко всем организациям ВКП(б)" под названием "Первые итоги заготовительной кампании и дальнейшие задачи партии" (между прочим, это обращение было впервые опубликовано лишь в 1949 году). А через два месяца, 13 апреля, Бухарин прочитал и тут же опубликовал пространный доклад: "Уроки хлебозаготовок, Шахтинского дела (о тогдашних "вредителях" в Донбассе. - В.К.) и задачи партии".

Эти тексты предельно близки по смыслу (а подчас даже совпадают дословно). И там, и здесь тяжкие трудности в деле хлебозаготовок объясняются "ошибками" властей - и центральной, и местных69.

Главные ошибки оба вождя согласно усматривали в том, что крестьянам не было обеспечено потребное количество промышленных товаров, и они не были заинтересованы в продаже своего зерна (деньги оказывались ненужными), и, с другой стороны, не велась решительная борьба с "кулаками", активно, мол, срывавшими хлебозаготовки.

Здесь важно учитывать, что позднее, в процессе партийной борьбы, Бухарин был объявлен пособником "кулаков", и, как ни дико, эта явная клевета и ныне многими принята на веру (хотя теперь принято не бранить, а восхвалять за это Бухарина).

Между тем в своем докладе 13 апреля 1928 года Бухарин даже резче, чем Сталин, говорил о борьбе с кулаками, обличая, в частности, тех коммунистов, которые "не видят необходимости форсированного наступления на кулака... Хлебозаготовки выявили такую прослойку нашего аппарата, которая потеряла классовое чутье, не хочет ссориться с кулаком"70.

Наиболее же важен тот факт, что в своем упомянутом обращении от 13 февраля 1928 года Сталин еще отнюдь не ставил вопрос о прямом переходе к коллективизации - то есть, в сущности, к отмене провозглашенной в 1921 году "новой экономической политики" (НЭП). Он недвусмысленно заявлял: "Разговоры о том, что мы будто бы отменяем нэп, вводим продразверстку, раскулачивание и т.д., являются контрреволюционной болтовней, против которой необходима решительная борьба"71.

Однако всего лишь через два-три месяца представления Сталина коренным образом изменились, и в своем докладе "На хлебном фронте", прочитанном 28 мая 1928 года и опубликованном в "Правде" 2 июня, он выступил против основных положений апрельского бухаринского доклада (хотя и не называл пока имени Бухарина), а также, в сущности, и против главных тезисов своего собственного февральского обращения к партии.

Сталин теперь отвергал убеждение (разделявшееся ранее и им самим), согласно которому хлебозаготовительные трудности - результат "ошибок". Он утверждал, что эти трудности объясняются, "прежде всего и главным образом, изменением строения нашего сельского хозяйства в результате Октябрьской революции, переходом от крупного помещичьего и крупного кулацкого хозяйства, дававшего наибольшее количество товарного (то есть предназначаемого для продажи. - В.К.) хлеба, к мелкому и среднему крестьянскому хозяйству, дающему наименьшее количество товарного хлеба"72. Этот вывод вовсе не был "открытием" самого Сталина; он, как бы проявляя честность, тут же сообщил, что почерпнул его из "записки члена коллегии ЦСУ (Центрального статистического управления. - В.К.) т. Немчинова".

В. С. Немчинов (1894-1964) - выдающийся представитель сложившейся в конце XIX - начале XX века русской экономической школы, в которой сформировался, в частности, и один из крупнейших экономистов мира Василий Леонтьев, эмигрировавший на Запад (точнее, ставший "невозвращенцем") в 1930 году. Впоследствии, в 1960-м, Леонтьев писал, что его "интеллектуальные корни" произросли "на плодородной почве Советской России" (имелась в виду Россия 1920-х годов); уважительно упомянул он здесь же и о знакомом ему с юных лет В. С. Немчинове73.

Нельзя не сообщить, что выводы "записки" В. С. Немчинова произвели столь громадное впечатление на Сталина, что он вновь привел их через одиннадцать (!) лет в своем докладе на XVIII съезде партии, назвав здесь ученого "известным статистиком т. Немчиновым"74.

В "записке" или, вернее, исследовании В. С. Немчинова, определившем переворот в представлениях Сталина, было показано, что до 1917 года более 70 процентов товарного хлеба давали крупные хозяйства75, использующие массу наемных работников (в 1913 году-4,5 млн. человек). После революции обширные земли этих хозяйств были поделены; количество крестьян-"единоличников" выросло на 8-9 млн. К 1928 году крестьяне (в целом) производили поэтому почти на 40 процентов больше хлеба, чем дореволюционное крестьянство, но, как и до 1917 года, почти целиком потребляли его сами: на продажу шло всего только (как показал В. С. Немчинов) 11,2 процента крестьянского хлеба!

Как уже отмечалось, и Бухарин, и Сталин (до ознакомления с исследованием В. С. Немчинова) полагали, что одной из главных причин "нежелания" крестьян продавать хлеб являлся дефицит нужных им промышленных товаров. Однако из вычислений Немчинова явствовало, что и до 1917 года крестьяне (речь идет именно о них, а не о крупных землевладельцах) продавали всего лишь 14,7 процента своего хлеба, и, следовательно, если дефицит "промтоваров" и влиял в 1927-1928 годах на крестьянский "зажим" хлеба, то в весьма небольшой степени: "товарная" часть крестьянского хлеба уменьшилась в сравнении с дореволюционным временем всего только на 3,5 процента.

Итак, ситуация к 1928 году сложилась поистине тупиковая. В урожайном 1926 году крестьяне, как показал В. С. Немчинов, произвели более 4 млрд. пудов, то есть 65,5 млн. тонн хлеба-почти на 25 млн. тонн больше, чем дореволюционное крестьянство, - но продали всего лишь 466 млн. пудов, - то есть 7,4 млн. тонн. Между тем городское население росло тогда стремительно. И к концу 1928 года пришлось ввести в городах распределение хлеба по карточкам...

Мыслимые выходы из создавшегося положения были следующими:

а) восстановление крупных "капиталистических" хозяйств, то есть, по существу, полная отмена Октябрьской революции; этого, впрочем, никто тогда не предлагал; б) отказ от промышленного роста и, соответственно, увеличения городского населения; такова была, например, программа видного "народнического" экономиста Н. Д. Кондратьева, которую Бухарин заклеймил в своем упомянутом выше докладе от 13 апреля 1928 года как "совершенно откровенную кулацкую программу"76 (Кондратьев к тому моменту был уже изгнан отовсюду и ждал ареста); в) коллективизация, которая, в сущности, представляла собой восстановление крупных хозяйств с многочисленными работниками...

Изложив результаты исследования В. С. Немчинова, Сталин поставил вопрос о том, "где же выход из положения?", и ответил: "I) Выход состоит прежде всего... в переходе от индивидуального хозяйства к коллективному... 2) Выход состоит, во-вторых, в том, чтобы расширить и укрепить старые совхозы, организовать и развить новые крупные совхозы". Правда, Сталин добавил еще: "З) Выход состоит, наконец, в том, чтобы систематически поднимать урожайность... индивидуальных крестьянских хозяйств"77, - но это явно было уступкой прежним представлениям.