Юрий Баранов - Обитель подводных мореходов Страница 17

Непрядов думал о своём дедушке. Многое в его жизни представлялось теперь более непонятным и противоречивым, чем прежде. "И в самом деле, недоумевал Егор. - Как так можно совмещать: поп и учёный-селекционер, бывший партизан. Но почему всё же адмирал Шестопалов как-то в разговоре назвал деда "попом по недоразумению"? Что этим Владислав Спиридонович хотел сказать?.." Егору не терпелось поскорее свидеться со своим стариком, всё узнать и во всём разобраться, что касается их обоих, ныне живущих на земле, и тех, кого уже нет среди них...

Утром Егор сошёл на маленькой станции, где поезд задерживался не более минуты. Никто его не встречал, да и не должен был встречать, потому что хотелось тайком, как бы со стороны взглянуть - какая она, его родина...

Место представлялось глухим. Сразу же за пристанционными постройками начинался густой лес, к которому вела накатанная в глубоком снегу дорога. В полном безветрии слегка подмораживало. Пахло угольным дымом и просмолёнными шпалами.

- Дребедень твои дела, морячок, - откровенно сказал, выслушав Егора, дежурный по станции, усатый мужчина в поношенном, с заплатами, полушубке. Никакой попутки пока не предвидится. До Укромова селища километров тридцать с гаком будет, по морозу пёхом не доберёшься. Валяй в служебку и грейся у каменки. Если туточки на складах кто из ваших объявится - покличу. - И дежурный, волоча по снегу негнувшуюся ногу, побрёл к складскому бараку, около которого рабочие в ватниках выгружали из отцепленного вагона какие-то ящики.

Ждать пришлось довольно долго. Правда, машины изредка появлялись, но ни одна из них не шла в сторону Укромова селища. Непрядов томился в служебке, не зная, чем себя занять: перечитал все наклеенные на стенах инструкции, объявления и лозунги, вдоль и поперёк измерил шагами комнату, проклиная себя, что не дал деду телеграмму. Иногда ненадолго, скрипя протезом, появлялся дежурный, - он лишь разводил руками и сочувственно качал головой. Потом снова с озабоченным видом куда-то исчезал. Но вот за окном заскрипели полозья и фыркнула лошадь.

- Эй, кто там до Укромовки? - послышался глуховатый, требовательный голос.

Непрядов подхватил чемоданчик, собираясь выйти. Дверь перед ним настежь распахнулась, и в душное помещение вместе с клубами морозного пара ввалился бородатый старик в огромном тулупе и в меховой шапке, нахлобученной на самые брови.

- Ты что ля будешь? - строго спросил он и ткнул в сторону Егора сложенным кнутовищем.

Непрядов подтвердил.

- Вот те на-а, - вдруг удивлённо протянул старик. - Уж не ты ли, служба, Фрол Гаврилыча внук?

- Он самый, - охотно признался Егор и, в знак уважения, вежливо козырнул.

- А нукось, дай-ка погляжу, какой ты есть, найдёныш любезный, - старик шмякнул прямо на пол кнут, скинул рукавицы и обхватил Егора за плечи сморщенными, заскорузлыми, но всё ещё крепкими руками.

Егору стало неловко от нацеленного на него в упор пристального взгляда.

- Так и есть, - заключил старик, бесцеремонно сняв с Егора шапку, чтобы лучше разглядеть. - Непрядовская порода: васильковый да пшанишный, в бабку весь, а уж ростом и плечами в деда вымахал, - и он по-русски троекратно облобызал Егора, пощекотав заиндевелой бородой.

- Так вы давно, наверное, знаете моего дедушку? - захотелось уточнить Непрядову.

- А как же! - подтвердил старик. - Сызмала вместе росли, да и всю жизнь, почитай, как дружки закадычные, рядышком прожили. - Значит, Плетнёв я, Фёдор, а по батюшке Иванович. Иль дед не сказывал тебе про меня?

- Да как-то не пришлось, - замялся Егор.

- Вот, хрен старый, - незлобиво высказал старик, наперёд убеждённый, что именно о нём Егору обязаны были поведать в первую очередь.

- Теперь буду знать, - попытался успокоить его Непрядов и в то же время как-то выгородить своего деда. - Мы и виделись-то недолго. Разве за пару часов обо всём скажешь?

- И то верно, - согласился дед Фёдор. - Теперь, чай, наговоритесь досыта.

Вскоре уже Непрядов полулежал в розвальнях на душистом сене, заботливо укрытый какой-то старенькой овчинкой.

- Чего ж телеграммку не отбил? - укорял старик. - Гаврилыч ждёт не дождётся, а он вот накось - тайком.

- Торопился, - пробормотал Егор, зевая.

- То-то вижу, - бубнил дед Фёдop в бороду. - А ежели б мне на станцию ноня без надобности? Тогда как?

- Строевым порядком, пешком бы пошёл.

- Это как же, - усомнился дед, - по такому морозу и в такую даль?

- Да вот так бы и пошёл: вперёд и с песней.

- А вот балабол ты - уж не знаю в кого, - старик заколыхался от смеха и полез в карман за кисетом. - Как прибудем, я для тебя, Егорка, баньку истоплю, - посулил он. - Знатную баньку мы с твоим дедом на пасеке поставили. Оно с морозца-то, знаешь, как все внутренности продерёт!

Непрядов сонно кивал, прислушиваясь скорее к интонации неторопливого дедова говорка, чем вникая в смысл его певучих слов.

- Умаялся, - сочувственно качал головой дед. - Эх, горемыка ты, горемыка... И где ж тебя столько лет по белу свету мотало?

Егор не отвечал, всё глубже погружаясь в какое-то приятное, умиротворённое состояние, когда мысли возникают как бы сами по себе и так же незаметно растворяются, не получая своего завершения. Под овчиной, припахивавшей кислой капустой, было по-домашнему тепло и уютно. Полозья тихо скрипели, пофыркивала кобыла, и всё бубнил о чём-то старик...

Когда Непрядов очнулся ото сна, кобыла лениво тянула розвальни вдоль опушки дремучего леса. Заходила лёгкая позёмка, путаясь в ногах у лошади.

Старик покрутил головой, понюхал красноватой картофелиной носа морозный воздух и озабоченно изрёк:

- Как бы завируха не началась. Эвон, как навалились тучи-нахлабучи...

- А долго ещё? - взбодряясь, полюбопытствовал Егор.

- Да не-е, - сказал дед Фёдор. - Если б сейчас лето и напрямки через лес, то рукой до Укромовки подать, - и он махнул рукой в сторону просеки, куда с дороги сворачивал наезженный след. - Мне вот только на ферму к дочке надо заглянуть. Придётся вкруговую лишнюю версту прихватить.

Егор сбросил тулуп и соскочил с розвальней размяться.

- Ноги зашлись? - посочувствовал дед Фёдор.

- Малость есть, - признался Непрядов.

- Ну да ничего, скоро уж в тепле будем.

- А если пешком через просеку, это долго?

- Да смотря как идти. Налегке час иль помене того.

- Годится, - решил Егор. - Так я пошёл своим ходом. Посмотрим, кто быстрей.

- Ты вот что, Егорка, не шубуршись, - предупредил дед. - Это тебе, чай, не город, тут на деревах семафоров нету.

- Моряк я или нет! - весело отозвался Непрядов, показывая на отчетливо проступавшую колею. - Курс проложен как по карте, - а про себя подумал: "Это всё-таки моя родина, и я должен её почувствовать прежде, чем увидеть..." Он махнул деду рукой и зашагал к лесу.

Дед что-то сердито кричал ему вдогонку, но Егор упрямо не хотел ничего слышать. Вскоре вековые деревья подступили к нему и он оказался в густом лесном сумраке. Просека просматривалась немного левее. А вблизи огромные, в два обхвата стволы уходили ввысь, будто мачты парусных фрегатов, меж ними пушился белыми шапками хвойный подлесок. Снег жумкал под ботинками озорно и весело. Колея уводила его всё дальше и дальше, в самую чащобу неведомого, сказочного мира. Он не удивился бы, завидев где-то схоронившегося в кустах лешего и уж, верно, не оробел бы, случайно наткнувшись на избушку самой бабы-яги. Это была та самая древняя земля его предков, с которой он, Егор Непрядов, наконец-то встретился.

- На погонах якоря, жарким пламенем горят!.. - во все горло запел Непрядов, и лес тотчас откликнулся из самой глубины своей вечной души. Казалось, в согласное движение пришли каждое дерево, каждая высохшая былинка, завязнувшая в снегу. Лесная тишина полнилась громким весёлым Егоровым голосом без конца и края, будто в это мгновенье исчезло само понятие предела человеческой возможности. Егор пел - и лес вторил ему, он шёл - и деревья двигались вместе с ним.

А сумрак делался всё более густым, пугающим. Колея стала еле заметной. Верховой ветер, качая кроны деревьев, набирал силу. Вскоре накатанная твердь уже не ощущалась под ногами. Но Егор упрямо шёл наугад, нисколько не сомневаясь в правильности выбранного направления.

"А ведь прошло уже наверняка больше часа, - промелькнула догадка, - и пора бы лесу кончиться".

В душе исподволь шевельнулась тревога. Егор побрёл медленнее, стараясь нащупать дорогу. Думалось, она где-то под ногами. А снег становился все непролазнее, глубже. Наконец, он уткнулся в сплошную чащобу и невольно остановился.

"Неужели заблудился? - промелькнуло в голове. - Этого ещё не хватало... Но деревня же где-то рядом. И потом лес... ведь он родной".

Холод начал донимать, ноги в легких ботиночках онемели. Егор замер, прислушиваясь... Гудел лес, натужно поскрипывали деревья. И вдруг до его слуха дошли отчетливые удары колокола. Егор этому сначала не поверил: возможно ли такое здесь, в дремучем лесу?.. Но густой, тревожный набат звал его, торопил.