Роман Ключник - Первая мировая. Корни современного финансового кризиса. Страница 17

В этом же году вдали от столицы повторилось бессмысленное «кро­вавое воскресенье» — расстрел рабочих на Ленском прииске, на совесть руководителя государства — Николая II легло ещё 200 убиенных ра­бочих, хотя перед этим сам губернатор Иркутска полковник Бантыш был потрясён условиями жизни и работы рабочих, но никаких мер по исправлению ситуации власти не приняли, и дождались бунта рабочих, которых пришлось утихомирить винтовочными залпами.

В этот период продолжали успешно развиваться в России и масоны, которые создавали всё больше организаций и филиалов, привлекали в свои ряды и под своё влияние всё больше российской элиты, в общем — всё гуще и гуще замешивали свою масонскую кашу в обществе. На ма­сонские организации даже пошла мода в высшем обществе. Наиболее влиятельной из публичных была масонская «Организация Варвары Овчинниковой» под эгидой Великого князя Александра Михайловича, куда входили придворные и аристократы. Масонские организации ста­рались включить в свой состав максимальное число наиболее значимых в обществе особ.

«Предложение о вступлении в масоны я получил в 1912 году, сразу после избрания в Четвёртую Думу, — признается в своих мемуарах Ке­ренский, — поскольку — в секретных письмах двум своим друзьям видная политическая деятельница, масонка с большим стажем Ю. Д. Кускова, упоминает моё имя.» — оправдывал своё самоизобличение Керенский. Этого энергичного земляка и соплеменника Ленина-Бланка давно тя­нуло в тайные организации, ещё в 1905 году Керенский через Бориса Моисеенко пытался попасть в еврейскую террористическую организа­цию Евно Азэфа и стать террористом, просил дать ему бомбу — чтобы бросить в какого-либо российского чиновника. Но он не внушил доверия или — по известному принципу, чтобы не подставлять нацию и не воз­буждать антисемитизм, бомбу Керенскому не дали, но позже он всё-таки сыграет свою разрушительную роль. Это о нём позже напишет Генри Форд: «Кто первым вышел на первый план после крушения России? Еврей или полуеврей Керенский. Но намерения его были недостаточно радикальны, и потому его сменил Троцкий, тоже еврей».

Б. И. Николаевский написал книгу о масонах, в которой поместил разговор с ним масона еврейской национальности А. Я. Гальперна, ко­торый вспоминал о большой кропотливой работе в этот период: «Зима 1912-1913 гг., кроме организационной работы, особенно важной тогда в новой Государственной думе, была закончена работой по выработке ус­тава организации. Автором его явился С. Д. Масловский-Мстиславский, много руководящих указаний ему дал С. Д. Урусов, вообще, повторяю, игравший очень видную роль в жизни организации. Разработанный проект устава был разослан по ложам для обсуждения и затем, после согласования предложенных изменений Верховным Советом, был предложен на утверждение конвента в 1913 году.

.Конвент этот, после обсуждения и внесения поправок, принял предложенный проект устава и поручил Верховному Совету изыскать способ конспиративного издания его — такой, который не вскрывал бы факта существования организации и в то же время давал бы членам воз­можность хранить этот устав вполне легально, не навлекая подозрений полиции. Такой способ позднее был найден и устав в 1915, кажется, году был отпечатан в виде приложения к книге Сидоренко "Итальянские угольщики".». Как видим — в России в этот период истории уже успеш­но действовал и управлял масонами, координировал их деятельность руководящий масонский орган — Конвент.

Масоны действовали в России в этот период совершенно беспре­пятственно и с широким размахом, и при этом играли в конспирацию. Известный поэт Андрей Белый будучи завсегдатаем различных «тусо­вок» столичного бомонда вспоминал об этом периоде: «Попробуй в те годы заговорить о масонстве как тёмной силе с кадетами? В лучшем случае получил бы я дурака: какие такие масоны? — Их нет. В худшем случае меня заподозрили бы в бреде Шмакова. Теперь из 1933 года все знают: Милюков, Ковалевский, Кокошкин, Терещенко, Керенский,

Карташев, братья Астровы, Баженов. оказались реальными деятелями моих бредней.».

Как отмечает в своих мемуарах современник тех событий Кобы- лин, в конце 1912 года началась информационная подготовка к войне; причём не со стороны царя или правительства, а со стороны масонских организаций в России путём тайного воздействия на российское обще­ство через прессу: «в печати, и в разных высказываниях подчеркива­лись англофильские и франкофильские чувства», а против Германии наоборот — возбуждалась неприязнь, Россию готовили к войне против Германии.

Понимал ли Николай II, что уже несколько лет подряд ведущие дер­жавы планеты и мощные «космополитические» и националистические силы усердно готовятся к большой кровавой войне? — Да, конечно, знал, понимал, поэтому и выдвинул инициативу созвать конференцию по всемирному разоружению. Эта инициатива для кровожадных до денег и власти на планете монстров была смешной и нелепой. Они, усмехаясь, думали об одном — как впутать наивного Николая II с его Россией с максимальной пользой для себя в грядущую бойню.

После отбытия из столицы в вояж Распутина ситуация для рос­сийского императора усугубилась, ибо можно за многое критиковать Распутина, но — Распутин точно не был дураком, а весьма умным, про­зорливым мужичком и иногда толковым советником, а теперь Николай II был вынужден сам принимать государственные решения, в том числе по такому важнейшему вопросу — о вступлении Российской империи в Первую мировую войну. В аналогичной ситуации в 1909 году с Гер­цеговиной Николая II отговорили от этой кровавой затеи-авантюры Столыпин и Распутин, а теперь ни первого, ни второго рядом с этим, мягко выражаясь, не очень умным правителем не было.

Предчувствуя надвигающуюся на Россию и её народы большую беду, великий русский мыслитель и художник Николай Рерих написал в это время две апокалипсические картины — «Ангела Последнего» (1912 г.), а в начале 1914 г. — «Крик Змея».

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Повод к началу Большой войны. Специалисты «грязных дел»: Парвус, Бронштейн, Ленин-Бланк и пр.

К середине 1914 года после длительной подготовки к войне все сто­роны, в ней заинтересованные, были готовы начать войну. Дело осталось за поводом. И не просто — за поводом, а — за толковым поводом. А для одной из сторон «толковый» повод — это так ловко придумать «заварить военную кашу», чтобы в войну против Германии точно вступила Россия, как главная дубинка против Германии в чужих глобальных играх. Со­ответственно для Германии, руководство которой прекрасно понимало незавидную роль мощной России, стояла задача — сильно ослабить и разрушить эту мощную дубинку, в том числе и изнутри.

Вероятно, долго думали «мудрецы» — шахматисты «Фрейды» и «Юнги» над поводом и решили использовать опыт начала последней войны России в Европе, — когда Россия в конце 70-х 19-го века ввязалась в войну с Турцией, проявив славянскую и православную солидарность с балканскими народами, причем память об этой войне была в России ещё свежа, оптимистична, ибо война считалась Россией выигранной, а закабаленные «братские» народы - освобожденными. Теперь «мудреца­ми» сценарий-задача для России почти повторялась, и Россия, особенно Николай II и его окружение, должны на это «клюнуть» и «повестись» с очень большой вероятностью. Ибо как раз в это время, по иронии судьбы началась Балканская война (1912-1913 гг.), в которой против Турции выступили опять «закабаленные» Болгария, Сербия, Черного­рия и Греция, которые, правда, на этот раз к огромному разочарованию мудрецов-шахматистов победили Турцию без помощи России, поэтому один вариант впутать «естественным образом» Россию в войну в зоне интересов Германии отпал, и необходимо было что-то придумать ори­гинальное и мудреное «рукотворное».

«Внимание спецслужб различных стран было приковано к Балканам не случайно, — отмечает в своём исследовании В. Шамбаров. — Потому что, по замыслам Германии, именно эта война должна была перерасти в общеевропейскую. Разбитая Турция обратилась к великим державам с просьбой о посредничестве. Австро-Венгрия тут же объявила моби­лизацию и двинула войска к сербской границе. Готовность поддержать её выразили Германия и Италия, мечтавшая под шумок хапнуть Алба­нию). Вот тут-то и пригодились антиславянские статьи Троцкого — они перепечатывались австро-германскими газетами для настройки "Обще­ственного мнения".

А Франция подталкивала Россию выступить на стороне Сербии. Президент Пуанкаре советовал царю занять жесткую позицию, па­рижская биржа предлагала ему большой военный займ. Но Николай II на крайности не пошел.». И начало долгожданной войны «по вине» Николая II задерживалось. Надо было что-то опять придумать, чтобы подтолкнуть Николая к войне.

Итак, — идея понятна, осталось выбрать подходящую славянскую территорию, славянского патриота для крупного инцидента, и хоро­шую — крупную немецкую или австрийскую жертву этого патриота, чтобы распираемые молодой военной мощью Германия и Австрия точно сильно возмутились и использовали этот повод для своих интересов, после чего в защиту обиженных славян станет Николай II с Россией и начнется, завертится маховик войны, и даже вроде бы почти «святая» западная троица: Англия, еврейские лидеры и США — здесь якобы ни при чем. Для осуществления этой идеи, для такого важного грязного деликатного дела, как повод к Первой мировой войне, осталось выбрать умного грязного исполнителя, а таковыми к этому моменту были два вида опытных практиков — масоны и террористы, осуществлявшие вторую террористическую войну в России.