Андрей Буровский - Крах империи (Курс неизвестной истории) Страница 17

Иркутские купцы Михаил Неводчиков, Андриян Толстых, Степан Глотов плавали к Америке, открывали Алеутские и Андреановские острова, где торговали с алеутами и организовывали промыслы, приумножая свои капиталы. Много островов и географических пунктов было названо русскими. Обычно называли их в честь святого покровителя дня, в который было совершено открытие. Самая высокая гора Аляски до сих пор именуется горой Святого Ильи, а самый крупный остров в Беринговом проливе, разделяющем Америку и Азию, островом Святого Лаврентия.

В 1775 году иркутский купец Григорий Иванович Шелихов начал плавание от Охотска до Алеутских и Курильских островов. И тут же сказочно разбогател! Потому что как ни дорого было организовывать такую экспедицию, каким бы золотым ни становились каждый гвоздь и каждая горбушка, шкуры котиков и каланов стоили во много раз больше. По некоторым сведениям, первоначальный капитал за три года удалось умножить в двадцать раз.

В двадцать раз!

В 1784 году Г. И. Шелихов основал Павловский порт на острове Кадьяк, положив начало русскому заселению Америки. Позже столицей Русской Америки стал Новоархангельск на острове, названном по имени первого управляющего Российско–американской компании А. А. Баранова.

Саму компанию формально основали уже после смерти Г. И. Шелихова, в 1799 году, и до 1800 года ее правление официально находилось в Иркутске. Но и после перевода правления компании в Петербург оперативное управление делами компании шло, конечно же, из Иркутска. А сам Шелихов приобрел такие капиталы, что с ним породнился сам граф Н. П. Резанов, камергер двора, взяв в жены купчиху, дочку Григория Шелихова. Деньги из Русской Америки сделали иркутского купца вхожим в самое что ни на есть высшее придворное общество, в феодальную верхушку Российской империи.

В самой же Америке приходилось не только бить морского зверя, но и вести нескончаемые войны. Потому что одни местные народы охотно перенимали русскую культуру — например, алеутыI. Практически все они крестились, а достойный пастырь, отец И. Венеаминов, изучил алеутский язык и перевел на него Библию. Знающие люди говорили мне, что в переводе на алеутский Бог звучит примерно так: «Усатый–как–морж–умный–как–касатка- старик–который–сидит–на–высокой–горе–и-все–видит». Но даже если это так — перевод–то был сделан, и алеуты с начала XIX века все чаще стали жить в деревянных избах, с образами в красном углу, разнообразной посудой и печами, одеваться в европейскую одежду. Очень быстро появились и русско–алеутские браки.

А вот индейцы–колоши русских чрезвычайно невзлюбили, и было за что: раньше, до появления русских, именно колоши брали дань шкурами морских зверей с алеутов, обращали в рабство окрестные племена. К XVIII веку сложилась примитивная, но в тех условиях действенная империя, в которой колоши играли точно такую же роль, какую русские — в Российской империи.

С появлением же русских на побережье Америки примитивная империя колошей кончилась — все их данники теперь продавали шкуры русским, а русские внимательно следили, чтобы никто не обижал их торговых агентов и поставщиков шкур каланов и котиков.

Начались жестокие до безумия войны первобытных людей, не умевших щадить ни самих себя, ни противника. Ворвавшись в русское поселение, колоши поступали привычно — то есть резали всех, кто попадался на пути, включая грудных младенцев в люльке. А если они даже брали пленных, то содержали их в таких условиях, что пленные возвращались калеками. Одну женщину пришлось учить ходить — два года она провела в клетке высотой от силы восемьдесят сантиметров и ходила только на четвереньках. Колоши приходили посмотреть на поверженного врага, очень радовались, хохотали и показывали пальцами, а насмотревшись, швыряли ей свои объедки.

Русские пытались быть великодушными, да и не уподобляться же дикарям?! Но для колошей поведение русских было проявлением не великодушия, а слабости, даже трусливости. Правитель Российско–американской компании Александр Баранов пытался договориться с одним взятым в плен вождем, настроить его на более гуманный лад, и получил великолепный ответ:

— Ты мне все равно ничего не сделаешь, ты боишься даже грудных детей!

В начале XIX века колоши захватили остров Ситха и вырезали всех его обитателей — и русских, и алеутов. Колоши резали все живое, что успевали захватить, даже грудных детей. А как они могли воспринимать гуманные идеи, эти пережитки времен охоты на мамонтов? Они и себя не щадили. Когда русские и алеуты осадили крепость на Ситхе, колоши ушли из захваченной твердыни тайно, а чтобы никто не помешал, задушили стариков, грудных младенцев и собак. Я имею в виду — своих стариков и младенцев. Этот случай неплохо было бы иметь в виду всем, кто пропагандирует прелести первобытной культуры — мол, и экологичная она, и гуманная, и совершенная.

Так что гуманные принципы Александра Баранова на колошей нимало не действовали. Пушнину они стали продавать американцам, чтобы получить побольше огнестрельного оружия, и еще в 1840–е годы вели с русскими и с алеутами самые настоящие войны. Алеутов они ненавидели не меньше русских, и судя по всему — алеуты платили им тем же.

Пытались засылать к колошам и право славных проповедников. Но, как ни удивительно, поговорка «каков поп, таков и приход» оказалась верной и здесь. Проповедь Венеаминова была очень успешной, и алеуты обрели достойного их пастыря. А колошам почему–то доставались не вполне вменяемые священники. Одного такого попа «с приветом» колоши даже съели и уверяли потом, что поступают вполне в духе христиан — причащаются плотью и кровью.

Жаль, что первый правитель Русской Америки Александр Баранов — малоизвестная личность. Человек это был явно незаурядный, и даже при полном отсутствии помощи из Петербурга, денег и сил, ухитрился расширить Русскую Америку почти по всей территории нынешнего штата Аляска.

Из всех деятелей Русской Америки, пожалуй, самая известная фигура — граф Резанов, но и он стал знаменитым самым фантастическим образом, и никак не за свои деловые качества. Мало кому известно, что он сделал фантастическую придворную карьеру. Что он был одним из самых ярких и перспективных сотрудников Российско–американской компании. О том, что именно он основал русские поселения в Калифорнии, известно больше, но в основном — в связи с его любовными приключениями.

Дело в том, что хлеб на Аляске не рос. Везти из России, из Сибири? До Русской Америки из хлебородных областей Сибири ехали так: выезжали из Иркутска в октябре, когда установится зимник по льду замерзшей Лены. Это в Европе зимник устанавливается в ноябре, а вот по Лене уже в конце октября вполне можно катить на санях или оленьих нартах, и так до конца апреля.

В ту же зиму на оленях надо ехать от Якутска до Охотска. Только на оленях, потому что лошадь не выдержит этого пути зимой. С месяц ехать до Якутска, сколько–то отдохнуть там и еще два месяца добираться до берега Охотского моря. А когда вскроется Охотское море, можно будет плыть до Камчатки — полторы тысячи километров под парусом, до ПетропавловскаКамчатского — жалкого поселочка в 30, потом в 100 домиков. А оттуда смело поворачивать на восток, править через море, справедливо названное именем Витуса Беринга.

Привезенный из Сибири хлеб получался золотой. Купить на юге? Уже лучше. А еще лучше — вырастить самим. На юг от Аляски лежали владения Испании. Граница этих владений проходила как раз по северной границе мест, где родился хлеб.

Граф Резанов отправился в испанскую колонию Сан–Франциско — купить хлеба и договориться о создании русской колонии. Испания не могла многого дать своим колониям, но права на захваченные когда–то земли оберегала рьяно. Испанцам было категорически запрещено торговать с иноземцами, а уж тем более поступаться хоть пядью своей земли. Переговоры были непростыми, но опытный дипломат, европейски образованный Резанов сумел уговорить испанцев. Они не только продали хлеб, но и позволили основать колонию. С 1806 года на территории современного Сан–Франциско существовал русский Форт–Росс.

Интересно, что гарнизон состоял из 26 русских и 102 алеутов. Был случай, когда испанские монахи–францисканцы захватили нескольких алеутов, пытали. их, требуя перейти в католицизм, отказаться от присяги царю России. Один из алеутов умер под пытками, но не изменил никто. Остальных алеутов удалось потом выручить.

В 1841 году было решено продать это не приносящее прибыли владение. Но развалины Форт–Росса сохранились до сих пор, американцы даже разработали систему экскурсий для туристов.

С испанским комендантом во время переговоров была дочь, Кончита. Кончите было 15 лет, Резанову — за сорок, он был вдовцом, а его дети от дочки Шелихова были ровесниками Кончиты.

Любовь Кончиты и Николая Петровича Резанова удивительна даже не из–за разницы в возрасте. В конце концов, Гете было 75, когда в него влюбилась восемнадцатилетняя девушка.