Мурад Аджи - Огузы. Средневековая история тюрков и Великой Степи Страница 17

Мусульманскому Востоку было куда труднее. Он долго жил под гнетом Империи: создавал себя сам. Создавал в недрах Византии, из вчерашних рабов. Византийцы, тогдашние хозяева мира, смертельно боялись Ислама: лжецы всегда боятся правды.

Ведь купив в IV–V веках тюрков-наймитов, Византия не приблизилась к тюркскому миру. Наоборот, сильнее возненавидела его… Благополучие страны зависело от «шелкового пути», который проходил по земле кипчаков. Богатства Востока везли в Константинополь именно тюрки и при этом слыли там опасными врагами… Это было необъяснимо.

Впрочем, что объяснять и чему удивляться! Византия никогда не принадлежала одному народу: греки, тюрки, армяне, курды тайно и явно боролись там за власть. И политику определял победитель. Интриги, заговоры, убийства были здесь обычным делом. Ими жили.

Страна должна была погибнуть! Погибнуть от собственных заговоров, от постоянных обманов. Решение ее судьбы было делом недалекого времени.

Греки, которые долго держали власть в Византии, окончательно проиграли уже к VIII веку. Император-грек правил «ровно столько, сколько ему разрешили тюрки»… И дальше все пошло, как в Риме или Халифате: кипчаки в 717 году привели к власти свою Исаврийскую династию.

Власть греков кончилась. А политика Византии — нет.

Император Лев III Исавр был из Сирии, из города Германикии. В его жилах текла благородная тюркская кровь: он отлично владел оружием, страстно любил верховую езду. Кипчаки, как известно, жили на Ближнем Востоке с IV века и давно были там своими.

Правитель Исаврийской династии повел себя на византийском троне очень мудро, умело решая дела в пользу своей страны. Льва III, блестящего полководца и политика, отличали ум, чутье, бесстрашие и удивительное упорство…

Однажды будущий император с небольшим отрядом разведки перешел горы Кавказа на лыжах — плетеных снегоступах, которыми пользовались на Алтае. Рискуя жизнью, он совершил, казалось бы, невозможное — прошел по опасному снегу. И победил… Бесстрашие и пылкость, черты тюркского характера, сполна выдавали происхождение нового императора.

Византия при нем словно вздохнула и ожила, в считанные дни стала агрессивной, мусульман объявила главными своими врагами… И правителя можно понять. Он, христианин, в молодости настрадался от арабов и, став во главе Византии, не забыл унижений, когда христиан Халифата заставляли ездить на коне по-женски, боком.

Император еще не освоился на престоле, как началась война с мусульманами. Они вплотную подошли к Константинополю и осадили его. Флот из 1800 кораблей, угрожая городу, занял всю бухту Золотой Рог, свободной воды не было видно — сплошные корабли и лодки от берега до берега. Это была сама гибель.

Силы сошлись явно не равные, а поражение казалось неминуемым. Так думали все. Но только не Лев Исавр. Он не испугался. Спокойно построил защиту, провел боевые вылазки, а главное — вовремя применил «греческий огонь». Попросту говоря, выжег корабли неприятеля в море, как степняки жгут в поле сухую траву перед врагом…

Мир еще не видел такой страшной войны. Море загорелось. Само море. Мусульмане приняли это за чудо, вернее, за кару Божью и в страхе бежали прочь.

Но чудо не было чудом, его сотворили кипчаки Кавказа. Опять кипчаки! Они, друзья Льва Исавра и отличные химики, умели готовить из нефти оружие, о котором никто тогда не знал… Вот — бесценные «знания древних»! Химия и алхимия особо почитались у тюрков.

Так Дербент помог византийцам. О бакинской нефти речь, из нее делали «греческий огонь». А применяли его в Великой Степи и в сухопутных боях. Обычное дело.

Арабы отступили. И долго не могли прийти в себя после ужасного поражения. Они откровенно испугались, их последующие войны с Византией уже ничего не значили. То был вопль отчаяния: армия, потерявшая дух, победить не может, даже заведомо слабого противника.

Эти «войны от отчаяния» в конце концов и привели к падению династии Омейядов в Халифате. Стали главной тому причиной.

Не менее талантливо Лев Исавр наладил торговлю, вернув Византии «золотое время». Он назначил новые суды, ввел новые законы, очень похожие на те, что были в Дешт-и-Кипчаке, у тюрков. Такими же «Судебниками» стала пользоваться и Византия.

«Мы поставили впереди земную справедливость — посредницу с Небесным, она острее всякого меча в борьбе с врагами…» Эти слова начинали теперь суд в Византии. С них он всегда начинался у тюрков, безоговорочно верящих в справедливость Небесного суда.

Любопытно и то, что людей Исаврийской династии греки прозвали «каваллинами» — «кобылятниками» и «лошадниками». За страсть к верховой езде дали эту насмешливую кличку.

А еще новую византийскую династию отличал особый интерес к каганатам Дешт-и-Кипчака — к Хазарии и Великой Болгарии (Булгарии). Такого прежде никогда не было. Византийцы умно и легко повели здесь политику.

С ними — с византийскими кипчаками! — желали дружить кипчакские ханы, с ними они желали родниться. Складывался удивительный союз между Византией и Дешт-и-Кипчаком! Лев Исавр, например, женил своего сына Константина V на дочери хазарского кагана. Ее звали Чичак (цветок). Она, приняв греческое крещение, взяла имя Ирина и с ним вошла в историю Византии.

При Исаврах все резко менялось, все строилось по-новому. Страна как бы рождалась заново.

Каганаты Хазария и Великая Болгария стали не просто друзьями Византии, но и ее опорой в борьбе с католиками и мусульманами. Позже, в 864 году, болгары вообще перешли в греческое христианство. В этом их шаге была явная политика, которая имела далекие последствия — на века…

Лев Исавр действительно внес много «кипчакского» в византийское общество. И сам же всю жизнь боролся с тюркским миром. Это он приказал уродовать иконы с ликом Тенгри в ответ на упрек в их «варварском» происхождении.

Это он по той же причине нанес удар монастырям Византии… И вместе с тем этот смертельный враг тюрков и мусульман брал лучшее, что было в Исламе; за это современники обвиняли его в «сочувствии к мусульманам»…

Хотя, может быть, того требовала политика? Византия всегда вела двойную игру. А при кипчаках-правителях она словно ожила, расправила крылья и начала готовиться к войне. Войне за право на жизнь в новом мире.

Однако все сложилось иначе, чем наметили византийцы. В IX веке их планам был нанесен сокрушительный удар. Неожиданный, но неизбежный. Он готовился старательно. Тогда римский папа Николай I отверг власть византийского патриарха и объявил миру о своей независимости.

Это был удар в самое сердце. Откровенный призыв к переделу Европы и власти в Церкви. Стало ясно: Греческая церковь, которую в IV веке силой и обманом создал император Константин, доживает свои лучшие годы. Грозные перемены надвигались на нее и с востока, и с запада.

Весь мир готовился подняться против Византии — страны, сказочно обогатившейся в раннем средневековье.

Ведь греки наживались на христианстве. Диктуя правила жизни другим народам, они судили, казнили, миловали. Хозяйничали в чужих домах и чужих карманах. Богатства рекой стекались в Константинополь со всего света.

Это и не устраивало многих.

Но первый бой за передел мира византийцы все-таки выиграли, их сплотил кипчак по имени Лев Исавр, отбивший атаку с востока. Однако следующее сражение готовилось уже не на поле брани — в Церкви, а в духовных спорах византийцы всегда были слабы.

Дешт-и-Кипчак в той борьбе за власть над Европой имел сильную позицию: за ним стояло полмира, в его руках были и золото, и меч — главные рычаги политики. Но не было главного: тюрки уже не понимали друг друга, хотя и говорили на одном языке… Кто-то хранил верность заветам Тенгри, кто-то — Корану или Библии.

Народ потерял знамя, а значит, потерял дух. Забыл уроки Древнего Алтая, — не меч и деньги властвуют в мире, а тот, кому принадлежат души людей.

Зато итальянцев, тоже врагов Византии, отличало единство духа. Их сплотили тюрки-католики, которые еще в 756 году на землях Равенны создали некое государство — Папскую область, ее наследником стал Ватикан. Монашеские ордена папы имели там решающую силу. Для них не существовало границ, они держали в руках целые страны.

Ныне Ватикан — знак папской власти. Это самая маленькая страна на свете, карлик, а сила ее огромнейшая, как у всех карликов, подчинивших себе великанов.

В слугах папы всегда стояли великаны — потомки великого Аттилы. Здесь, в Ватикане, латинское и тюркское давно срослось воедино. Где одно переходит в другое, не знает никто. Но уроки Древнего Алтая там всегда соблюдали свято: верили без сомнений. Папе повиновались беспрекословно.

Все знали: основа его власти — Бог. Вернее, слово господствующее над душами людей!.. Его слушали.