Томас Рид - Огненная земля Страница 17

Ухватившись за эту мысль, он вернулся к своим товарищам и, сделав им знак, чтобы они чем-нибудь не нарушили тишины, стал шепотом объяснять им свой план.

План был исполним. Против двенадцати человек станут семь, но зато с револьвером, имеющимся у Зигрифа. Очевидно, что туземцы разбегутся, едва заметив действие огнестрельного оружия. Вопрос только в том, не откажутся ли намокшие патроны действовать как следует. Необходимость щадить этот маленький остаток боевой силы на крайний только случай была вполне ясна, да и нельзя было пустым выстрелом привлечь к себе внимание всех дикарей, находящихся где-нибудь вблизи. Зигриф привесил все патроны к своему поясу, чтобы выставить их под солнечные лучи и дать им просохнуть возможно больше.

Все согласились, что следует непременно попытаться завладеть лодкой, если хоть два или три патрона из имеющихся восьми окажутся пригодными, и что этого достаточно для уравновешивания сил с эйликолепами.

Зигрифу хотелось передать револьвер Гарри, как старшему по чину, но молодой человек решительно отказался от этого, заявив, что почтенный столяр, сумевший спасти свое оружие при всех пережитых уже несчастьях, должен и впредь не расставаться с ним. Условились, что Гарри с тремя матросами подойдет к пироге так, чтобы напасть с тыла на туземцев, а Зигриф с товарищами атакуют их с фронта. Сигнал даст Гарри свистом приблизительно через полчаса после того, как все разойдутся на свои места.

Маневры совершались блестяще. Гарри, с тремя матросами, раздевшись, пробрались в воду в таком месте, где могли слышать голоса туземцев и не быть замеченными. Выставив головы, они осторожно двигались; один из них имел в руках деревянное копье, другой - крепкую дубину, третий - пращу, а Гарри найденный им каменный топор. По счастью, как только они оказались за скалой, скрывавшей их от туземцев, дикари собрались у своего огня на берегу.

После раздавшегося в тот же миг пронзительного свиста Гарри вышел из воды и остановился с товарищами между пирогой и туземцами.

Дикари вскочили и начали искать свое оружие, разбросанное в разных местах. Но прежде чем они нашли его, Зигриф и его товарищи, прыгая со скалы, окружили их со стороны суши.

Целясь в того, который казался самым опасным среди дикарей, столяр спустил курок своего револьвера. Последовал выстрел, ранивший в правую руку дикаря, поднявшего страшный вой.

Обезумевшие от внезапного нападения, обессиленные при мысли, что вот-вот раздадутся со всех сторон такие же выстрелы, несчастные туземцы разбежались. Одни бросились в воду, другие рассыпались на побережье.

Поле сражения осталось за спасшимися с "Калипсо", они, конечно, не стали терять времени, быстро завладели пирогой и уплыли на ней.

Минут через двадцать они находились посредине пролива, в примитивной, но все же удобной лодке. Кроме того, в ней было вдоволь рыбы, принадлежностей для рыбной ловли и тюленьи кожи. Через час они оставили далеко за собой и потеряли из вида место своей блестящей победы.

XIV. Осложнения

Пирога держалась прекрасно и продвигалась даже быстрее, чем потерянная лодка с ее парусом, смастеренным из одежды при помощи костяной иголки и веревки из растительных волокон. Ветер был благоприятный. Они проходили, по крайней мере, от семи до восьми узлов, по мнению матросов, которым не нужно было и дотрагиваться до весла. Таким образом, они быстро проплыли пролив Бигль.

С заходом солнца они прибыли к берегу какого-то острова или чего-то такого, что они приняли за остров. Казалось, что пролив разделяется здесь на два рукава. Зигриф полагал, что это, вероятно, Чертов остров, и советовал остановиться здесь. Ночь грозила сильной темнотой, и туман стлался уже по воде. Гарри согласился с мнением столяра, но настаивал, во избежание неприятностей, чтобы прежде всего пирогу притянули на берег и запрятали в кустарнике, а потом только занялись другим нужным делом. Когда это было исполнено, люди занялись добыванием обеда. Они увидели вскоре хижину довольно больших размеров, на построение которой употреблялись ветви крупных деревьев. Вероятно, в ней давно уже никто не жил, так как она вся поросла травами. По своей архитектуре она совершенно отличалась от построек обитателей Огненной Земли, и можно было подумать, что она построена европейцами. Зигриф, считавший себя знающим историю Чертова острова, уверял, что хижина построена матросами корабля "Бигль", посланного английским правительством, под командой капитана Фиц-Роя, исследовать Огненную Землю. Согласно рассказу столяра, название свое остров получил благодаря случаю. Один из матросов этого английского корабля уснул под деревом, на котором большая сова свила свое гнездо. Ночью она издавала такие дикие крики, что матрос вообразил себя под угрозой всех чертей Огненной Земли, рассказал товарищам об этом, и таким образом осталось у острова имя Чертового.

Этот рассказ Зигрифа, вполне справедливый, впрочем, и удостоверенный точным сообщением о кругосветном плавании, имел один только недостаток - он относился совсем не к тому острову, на котором высадились Гарри и товарищи, и хижина не строилась матросами с "Бигля". Но воображение действует так сильно в критическом положении, что все восхищались тем, что попали в убежище, построенное руками цивилизованных людей; они с признательностью в душе разложили огонь в очаге, сделанном из трех камней в одном из углов хижины.

Все собрались у пламени, так как ночь была прохладная, и когда ужин из копченого тюленя закончился, повели беседу о своем положении. У каждого из матросов теплилась надежда на спасение и было больше веры в это, чем дней восемь тому назад. Имея лодку и добравшись, как они полагали, до Чертова острова, они могли рассчитывать, что им теперь не грозит опасности со стороны эйликолепов и что через два-три дня они уже будут в заливе Успеха. Там, рано или поздно, обязательно найдется американский корабль, по словам Зигрифа. Вооружившись и при содействии американских моряков, можно будет вернуться сюда, отыскать пленных товарищей и привезти их с триумфом в Нью-Йорк. Вот что уже видел перед собой самый молодой в этом обществе Гарри Честер, благодаря тому, что им попала в руки лодка. Но Зигриф покачал своей седой головой и сказал:

- Мы еще не совсем выбрались из волчьей пасти!

Он настаивал поэтому, что не следует пока ничего менять в принятом уже правиле оставлять двух часовых на то время, когда другие спят. К несчастью, часовые не разделяли этого мнения и не расположены были исполнять свой долг. Они позволили себе по-своему толковать полученный приказ, вместо того чтобы исполнять его в точности. Ночь была тихая, трава, окружавшая хижину, такая мягкая и густая, а пребывание на часах так однообразно и скучно, что они не могли противостоять искушению, и оба уснули.

Последствия этого не заставили себя долго ждать. Около двух часов пополуночи Гарри, чувствуя около себя что-то необычное, проснулся и хотел встать. Это ему не удалось; ноги его были связаны. В тот же миг Зигриф вдруг крикнул:

- Кто здесь?

Ответа он не получил.

- Зигриф, ваш револьвер с вами? - воскликнул Гарри.

- Вот уже минуты две, как я ищу его и не нахожу, - ответил столяр. - Ноги мои связаны. Что случилось?

- И мои тоже связаны, - сказали в один голос другие четыре человека.

- Черт вмешался, наверное, в наши дела, - проговорил Гарри.

Ситуация скоро прояснилась.

Шайка дикарей появилась у входа в хижину, держа в руках факелы из смолистых веток.

Вскоре подошел и седоволосый человек, казавшийся вожаком шайки. Его сопровождал целый десяток туземцев, толкавших перед собой двух оставленных часовых со связанными руками. Теперь все стало понятно. Туземцы нашли часовых крепко уснувшими, пробрались тихонько в хижину и занялись тем, что им нужно было. Очень возможно, что они вначале работали на ощупь. Но почему они удовольствовались тем, что связали спящих, а не убили их сейчас же? спрашивал себя Гарри. Он не обратил еще внимания на одно обстоятельство, которое поразило, однако, Зигрифа - пришедшие туземцы мало похожи были на эйликолепов.

Внешность дикарей дала Зигрифу надежду на спасение, и он захотел вступить в переговоры с ними. Он знал, как уже упоминалось, несколько слов на туземном языке, и с них он начал.

- Братья! Мы враги эйликолепов! - воскликнул он с самой приветливой миной, какую мог изобразить.

Эти слова сразу возымели действие, которое он ожидал. Дикари посмотрели друг на друга с удивлением, явно польщенные, что белый человек умеет говорить на их языке. Нечто вроде улыбки, означающей доброе расположение, скользнуло по их безобразным лицам. Вожак подошел к Зигрифу, дал ему несколько тумаков по спине и груди, издавая при этом звуки, напоминавшие кудахтанье курицы, созывающей цыплят, и обратился к нему, наконец, с длинной речью, из которой Зигриф понял очень мало, так как его знание туземного наречия было очень ограниченным.