Валерий Киселев - Взорванный плацдарм. Реквием Двести сорок пятому полку Страница 18

В госпитале от полученных ран скончался рядовой Никифоров И.В., 5-я мотострелковая рота.

В 12.00 командир полка убыл на организацию взаимодействия с подразделениями внутренних войск. Подразделения 1-го батальона осуществляли подготовку к предстоящим боевым действиям. Противник продолжал вести снайперский огонь по позициям 2-го мотострелкового батальона. Батальон нес потери от обстрела. В течение дня в полк поступило молодое пополнение.

С 17.00 до 17.30 командир полка управлял огнем установки ПТУР, уничтожая выявленные огневые точки противника в высотных домах на площади Минутка. В течение дня НШ полка лично готовил разведроту для выполнения задачи, а также распределял прибывшее пополнение и планировал предстоящее выполнение задачи.

ПАГ (полковая артиллерийская группа. – Авт.) вела артогонь по выявленным огневым точкам противника и по вызовам командира 2-го батальона.

К 18.00 командир полка уточнил задачу командиру 1-го батальона на предстоящие действия. К 22.00 2-я рота сменила на огневых позициях 4-ю роту 2-го батальона 506-го мотострелкового полка с задачей обеспечить ввод в бой штурмовых групп 1-й и 3-й рот. Начальник разведки и начальник артиллерии отдали указания в подразделения по своим вопросам обеспечения. Штаб полка приступил к оформлению решения.

Потери за день составили: убитых – нет, раненых – 6 человек.

Досталось в эти дни и тыловой службе полка, и медикам…

«Больше всего требовали боеприпасов…»

Евгений Ращупкин, командир взвода материального обеспечения 2-го мотострелкового батальона, прапорщик:

– Зная, что будет штурм Грозного, начали создавать запасы продуктов. Мы ухитрились урвать на складах в Ханкале сухпай и воду в бутылках.

Солдаты уходили в бой, имея в одном десантном люке БМП продукты – тушенку, воду, хлеб, в другом – боеприпасы. Когда получали боеприпасы на батальон, то солдаты моего взвода сами цинки с патронами распаковывали и магазины снаряжали, понимая, что в бою у пацанов на это времени нет. Понимали, что чем быстрей солдат пристегнет новый магазин с патронами к автомату, то, может быть, его жизнь будет спасена.

Раненых в батальон не завозили, сразу везли на «Северный», на медпункт полка, там все медики были. Там же принимали и убитых.

Комбата Булавинцева я три дня штурма не видел. Один раз пытался пробиться к нему через обстрел, но комбат мне запретил. Часть людей оставалась на базе батальона, жили в вагонах, палатки не ставили. Когда пошли потери, то отправляли в штурмовые группы пополнение.

Погода в эти дни штурма была ужасная, грязь, но болеть некогда было, только бы уворачиваться от пуль. Стремился побольше в штурмовые группы воды в бачках отправить. Привязывали их на броне. Больше всего наши требовали боеприпасов. Возили их в батальон две БМП. Механик-водитель Алексей Носов – молодец, я его запомнил хорошо, он из шестой роты, за ночь по два раза ездил с боеприпасами, а обратно раненых вывозил. Днем приедет оттуда, отдохнет чуть-чуть, пересаживается в другую БМП и едет снова. А первую машину оставлял под загрузку. Нагрузка на механика-водителя и оператора-наводчика БМП в Грозном была огромная. Они постоянно сильно рисковали. Дорога – километра два, да еще ночью, без включенных фар – это надо иметь мастерство. Не каждый это сможет.

После Минутки одна БМП была подбита, зампотех батальона Слава Лесин поехал туда, по нему боевик выстрелил из гранатомета. Выстрел попал в ребристый лист и ушел вверх, а так бы все…

«Было, конечно, жутковато…»

Эдуард Дроздов, командир медроты полка, старший лейтенант медицинской службы:

– Очень стремительно нас перебросили с одной стороны Грозного на другую, никто даже опомниться не успел. По дороге чуть не потеряли нашу передвижную баню, оторвалось крепление, но приспособили и довезли.

Расположились в поле рядом с КП полка, к НП выдвинули АПэшку, усилили хирургами: ожидалась интенсивная работа. И она началась с момента начала штурма Грозного.

Мне приходилось по вечерам ездить от КП до НП, доставлял для пополнения медикаменты, перевязочный материал, собирал данные по потерям и звонил, докладывая о них вышестоящему медицинскому начальству. Конечно, жутковато гонять по темноте, надо было по запросу постов движущемуся транспорту выпускать в воздух определенное количество, в определенной последовательности по цвету ракеты, последовательность менялась ежедневно, перепутаешь – постреливают в твоем направлении. Тут еще в здание, в котором расположился медпункт, возле НП попал «случайный» снаряд, слава богу, никто не пострадал. Вспомнилось: старшина в РМО был (не помню, как зовут), всю войну на ДДА (дезинфекционно-душевая установка на «ГАЗ-66», баня полевая) гонял по подразделениям от роты к роте, тоже героический человек, без сопровождения мотался, помывки личного состава устраивал.

«Даже раненые молчали…»

Андрей Кузьменко, командир 3-го взвода 5-й мотострелковой роты, гвардии старший лейтенант:

– Двадцать седьмое января – очень тяжелый день. Закончился промедол, боеприпасов – кот наплакал. Связь с комбатом – через каждые три часа, так как садилось питание, а потом рация вообще работала только на прием. Как стемнело, начали выход. Распределили раненых для выноса. Отправил разведку – Толика, замкомвзвода у старшего лейтенанта Кононова. Выходили в полной тишине, даже раненые молчали. Все понимали важность момента. Последними уходили я и старший лейтенант Аришин, раненый. Я его спросил: «Ты как? Дотянешь?» – «Хер знает. Помогай». Взял у него автомат, подобрал чей-то гранатомет и пошли с ним. Очень тяжелым показался этот путь. По пути артиллерия «свечку» повесила. В какой-то воронке пережидали. Встречал нас комбат. Доложил ему: «Вынесли всех, за исключением одного убитого возле дома». Кто там лежит, я не знал. Потом притащили и его. Это оказался Володя Проничкин, он вместе с нами из восьмой роты пришел.

Сразу же начали заниматься отправкой раненых. Всего в трех наших группах насчитывалось чуть более 50 человек.

Примерно половина, даже, наверное, чуть более – были раненые. Например, у старшего лейтенанта Аришина из 18 человек не раненых осталось шестеро. У меня из 18 человек – целых и невредимых десять. У Кононова цифры были примерно такие же.

Мне, не помню кто, после боя принес цинк из-под боеприпасов с водой и льдинками. Выпил, и это был такой кайф!

«В ленте один патрон оставался…»

Вячеслав Юдин, пулеметчик, гвардии рядовой:

– Ночью, когда сидели в пятиэтажке напротив разбитого кинотеатра, нас собрал наш взводный старший лейтенант Кононов: «Мы уходим, будут трупы, но если не уйдем – вообще все погибнем. Ты замыкаешь…» А у меня в ленте один патрон оставался…

Тогда наши из танка в стену дома стреляли, чтобы дыру пробить нам для выхода. К окнам дома подъехали две БМП. Механики-водители – Леха Носов и Андрей Нагаев, оба были безбашенные. Если бы не они… Раненых и убитых закидывали в «бэхи», не разбирая… Так и вышли, без потерь! Но раненых было много…

Андрюха Нагай бежит: «Где Юдашкин?» А я пулемет не могу даже тащить, у меня сил нет. Когда бежал, споткнулся, и пулемет не поднять, и самому не встать. Физически я просто иссяк, меня подняли ребята…

Валера из Рязани меня затащил куда-то, поставил цинк с водой из-под патронов, выпил его с кем-то вдвоем, не отрываясь, такая была жажда…

Если бы не наш взводный Кононов, если бы не он – сколько было бы еще смертей… Офицер – от Бога…

Да и ротный наш, Новичков, все четко в бою распределял. Комбат, ротный, взводный – все были настоящие офицеры. Если бы не наш комбат, Сергей Николаевич… Если бы он отошел от кинотеатра, батальона бы не было – хана бы нам всем, погибли бы при отходе. А долбили кинотеатр и духи, и свои…

Алексей Носов:

– Я помню всех наших ребят даже по именам… Ротный про нас говорил: «Ярославцы – самые лучшие пацаны…» В роте нас было 22 ярославца. Погиб тогда один, Жаворонков, в Грозном… И послевоенная жизнь подкашивает.

А капитан Лесин – очень серьезный был мужик – меня все время ругал… Строгость-то должна быть… Если что из техники ломается, то шишки на меня. Я же был старшим механиком роты, а техника роты не было…

«Ну-ка поздоровайся…»

Вячеслав Юдин, пулеметчик, гвардии рядовой:

– Духи нам кричат: «Ваня, сдавайся, колбасой накормим! Жизнь гарантирована!» Я им из пулемета: «Иди сюда, сука, салом накормлю!» Меня контрактники: «Да успокойся ты, успокойся!» Я тогда стену в доме полностью разнес из пулемета. На третьем этаже здания напротив нас была точка снайпера, небольшая дырочка в стене, так я ему расширил ее в кирпичной кладке до метра. Потом по нам начали работать снайперы-«биллиардисты». Стреляет в стену так, что пуля уходит от нее рикошетом и ранит. Мы это называли «биллиард»…