Николай Миклухо-Маклай - Человек с Луны Страница 18

1872 год

1 я н в а р я, понедельник*. Новый год встретил 12 выстрелами из 2-х револьверов и потом, выпив целый кокос за здоровье родных и друзей моих, лег спать. Ночью была сильная гроза и шел проливной дождь, который несколько раз шел и днем. Ветер также был силен, много обрубленных лиан падало в лесу и около дома, и я понес очень чувствительную потерю. Одна сухая лиана сажени 4 дл., висевшая над крышей, свалилась, пронзила крышу и разбила один из термометров моих, тот самый, которым я мерил обыкновенно темп. воды. У меня остаются теперь только 2: один на веранде и другой, закопанный на 1 м глубины в земле. Досадно — придется сократить метеорологические наблюдения. Думал, что 6 термометров для Новой Гвинеи достаточно — оказалось, что нет. (…)

_______________

* Дневник за 1 — 14 января приводится нами по фрагментам

полевого дневника, случайно сохранившимся (весь дневник согласно воле

Миклухо-Маклая был после его смерти сожжен его женой вместе со

многими другими бумагами). Полевые записи более подробны и дают очень

ценные сведения о жизни путешественника, которые он часто опускал,

готовя дневник к печати. — Ред.

2 я н в а р я, в т. Ночью свалилось большое, подрубленное у корня дерево и легло поперек ручья, было много работы очистить последний от ветвей и листвы. Погода опять поправилась.

3 я н в а р я. (…) Несколько дней как я занимаюсь рассматриванием моей коллекции волос папуасов и нахожу много интересных фактов, но одно, и даже самое важное, обстоятельство ускользало от моих наблюдений, именно: распределение волос на голове папуасов, которое до сих пор считается особенною особенностью этой породы людей. Уже давно мне казалось положение, что волосы папуасов растут пучками или группами, неверным. Но частый парик моих соседей не позволял мне ясно убедиться, как именно волосы распределялись. На висках и на затылке, в верхней части шеи взрослых индивидуумов можно было видеть, что особенной группировки волос пучками не существует. Я придумывал способы, как бы обстричь одного из мальчиков достаточно коротко, чтобы можно было видеть, как волосы растут. Но, как ни придумывал, ничего подходящего не приходило в голову. Качаясь в койке после сытного нашего сегодняшнего завтрака, я скоро заснул, что было сегодня особенно легко, свежий ветер качал мой гамак. Сквозь сон услыхал я голос, зовущий меня; нехотя открыл я глаза, но сейчас же, увидев зовущих меня, вскочил: это был Коле из Бонгу и мальчик лет 9, очень коротко выстриженный, совершенно соответствующий моим желаниям. С большим интересом и вниманием осмотрел я его голову и срисовал, что казалось мне особенно важным. Я так углубился в изучение распределения волос, что не обратил внимания на принесенные кокосы и сахарный тростник. Моим папуасам стало даже страшно, что я так внимательно изучаю голову Сороя (имя мальчика), и поспешили объявить мне, что хотят идти. Я с удовольствием подарил им вдвое более, чем обыкновенно даю, и с сожалением отпустил обладателя интересной головы — я бы в 100 раз дал бы ему более, если бы он позволил мне вырезать небольшой кусок кожи головы. Волосы растут не группами или пучками, а совершенно одинаково, как и у нас на всем теле, т. е. грядами, т. е. волосы растут в большем числе в борозде, чем на маленьких полях нашей кожи, распределение волос на голове папуаса совершенно гомологично распределению волос на теле остальных рас. Это для многих, может быть, кажущееся очень незначительное наблюдение отняло у меня сон и привело в приятное расположение духа.

Пришедшие несколько человек из Горенду подали мне снова повод к наблюдениям. Лалу попросил у меня зеркало и, когда я ему его дал, стал выщипывать себе волосы из усов, которые росли слишком близко, от губ, а также из бровей. Особенно старательно выщипывал он седые волосы и просил Бонема посмотреть, много ли у него седых волос на голове, и с большим терпением выдерживал, когда я ему предложил услуги помочь ему и когда для обогащения моей коллекции я стал выщипывать по одному и по нескольку волос, чтобы видеть корни волос. Волосы папуасов очень тонки, тоньше даже европейских, и с очень маленьким корнем.

Бонем, заглянув также в зеркало, нашел, что его парик недостаточно велик (…), стал его расщипывать, и скоро он стал почти вдвое больше и очень эластичен (…).

…Соображая мое сравнительно долгое пребывание здесь (3 1/2 м.) и количество недостающих наблюдений, приходишь к результату, что факты научные очень мало-помалу собираются, по зернышку, и то зерны неравные. Но старая истина: чем дальше в лес, тем больше дров (…).

105 Д*. 4 я н в а р я, ч т в р г. Недели две как здесь появились (от 10 — 5 ч.) довольно свежие ветры, вследствие чего сделалось гораздо свежее. Выехали вечером удить рыбу; как я и ожидал, ничего не поймали; в разных местах у берега видел огни — папуасы Горенду и Бонгу также ловили рыбу. Я направил шлюпку к 3 ближайшим огонькам посмотреть процесс ловли. Подъехав довольно близко и не желая показать, что я подкрадываюсь к ним, я подал голос, на пирогах произошло смятение, огни сейчас же потухли, и пироги скрылись в темноте, по направлению к берегу. Недоумевая, отчего папуасы так испугались, я был в нерешимости, что мне самому делать приблизиться ли к берегу, или вернуться домой. Но минуты через 2 на пирогах снова появились огни, и они отчалили от берега по направлению моего голоса. Они окружили мою шлюпку, и каждый подал мне по одной или по 2 рыбки, и потом продолжали ловлю. На платформе лежало много соломы, из пучков которой делал впереди пироги стоящий папуас большие факелы и освещал поверхность воды. На платформе помещался другой со своим многозубцем футов 8 или 9 длины, которым он метал в рыбу. Почти каждый раз он ногой снимал со своего копья 2 и 3 рыбки. Наконец, 3-й папуас управлял шлюпкой, сидя в корме.

_______________

* 105 Д. - 105-й день пребывания Миклухо-Маклая на берегу Новой

Гвинеи.

Причина, что пироги бросились к берегу, услыша мой голос, было обстоятельство, что на пирогах были женщины, которых они так бережно скрывают от наших взоров…

106 Д. 5 я н в а р я, п т н ц. (…)

После обеда ходил в Горенду и застал папуасов за приготовлением ужина. Туй чистил, сидя на столе, картофель, перед ним на костре стояли обложенные камнями 2 горшка, один большой (1 1/2 ф. в диаметре), другой поменьше, и оба были закрыты листьями, а сверху листьев, образуя крышку, лежала кокосовая скорлупа. В горшках варились рыба и картофель. Каждая рыбка была завернута в свежие листья, картофель лежал незавернутый, все это варилось без воды — парилось. Перед приходом в деревню я обыкновенно даю о себе знать свистком, не желая, чтобы папуасы думали, что я подкрадываюсь к их хижинам, они уже без того очень недоверчивы. Услыхав мой свисток, 2–3 фигуры (женщины) скрылись в хижины, и скоро вокруг меня собралось все мужское население деревни. Я обошел несколько хижин, у многих были разложены костры, у некоторых отдельно — другие несколько человек вместе приготовляли себе ужин. Странно, что папуасы почти не пьют никогда, я не видал у них воду и никогда не мог получить ее для питья. Я недолго оставался в деревне — мой приход нарушил их спокойствие, и, обладая даже немногим количеством наблюдательности, можно было заметить, что мой приход тяготит их (…).

107 Д. 6 я н в а р я, с б т. Пароксизм!

108 Д. 7 я н в а р я, в с к р с. (7 1/2 ч. веч. дождливого холодного дня. Нахожусь при самом начале 2-го (в 24 ч.) пароксизма, дрожь пробирает понемногу, голова начинает по временам кружиться все чаще и чаще.)

Не папуасы, не тропический жар и не труднопроходимые леса стерегут берега Новой Гвинеи. Защищающий ее от чужих нашествий могучий союзник это бледная, холодная, дрожащая, потом сожигающая лихорадка! Она сторожит прибывшего при первых лучах солнца и при палящем зное полдня, она готова захватить неосторожного и при догорающем свете дня; черная тихая или бурная ночь, чудный месячный блеск не мешают ей напасть на человека. Она сторожит его везде изменнически, человек даже не чувствует ее холодных объятий… Но это только на время, скоро точно свинец вливается в его ноги, голова туманится. Холодная дрожь пробирает его, трясет его. Мозг начинает изменять ему, образы, то громадные и чудовищные, то печальные и тихие, сменяются перед его закрытыми очами. Холод, мороз переходят в жар, палящий, сухой, нескончаемый… Образы переходят в какую-то скачущую фантастическую пляску. Человек остатками чувств сознает, что он в руках врага, но только на секунду… Его мозг…

109 Д. 8 я н в а р я, п о н. 110 Д. 9 я н в а р я, в т р. 111 Д. 10 я н в а р я, с р е д. Лихорадка.

112 Д. 11 я н в а р я, ч е т в р. 5 дней подряд надоедала мне лихорадка. Вчера и сегодня чувствую себя лучше, но еще плохо хожу. Не стану подробно описывать мое состояние эти пять дней, скажу только, что голова несносно болела, и я при этом был так слаб, что, чтобы сделать 3 шага, я с постели своей осторожно опускался на пол и полз остальные 2 шага, поддерживая одною рукою страшно болящую голову. Чтобы, например, ложку лекарства поднести ко рту, я одною рукою поддерживал другую, и то обе недолго могли держать такую тяжесть. Вчера не мог я еще ходить, сегодня медленно двигаюсь, и опухоль глаз и лба (от лихорадки) понемногу проходит. Но что увеличивало неприятность положения — были частые посещения папуасов, заставлявшие меня вставать и показываться с книгою у дверей, показывая вид, что очень занят, и, чтобы они скорее бы убрались, бросать им табак. Я считаю нерациональным дать им узнать, что я болею так как они одного меня боятся. С У. обходятся запанибрата, несмотря на то, что он с ними частенько грубо обращается (…).