Валерий Демин - Загадки русского севера Страница 18

"Философ, законодатель, историк - всякий, кто хочет понять свой народ до конца, должен присматриваться к его песням, пословицам, сказкам, а также к его поговоркам, отдельным выражениям и словам. За словом всегда стоит его значение, за буквенным смыслом - смысл тайный, аллегорический, под странным пестрым одеянием сказки кроется история и религия народов и наций".

Все сказанное относится и к закодированным в мифологических сюжетах и образах сведениям о реальных событиях далекого прошлого, о стародавних общественных отношениях и нормах поведения, об устройстве мироздания, его происхождении и законах, о катастрофах и великих переселениях, о тайнах русского народа и загадках Русского Севера.

* *

*

Взглянем под данным углом зрения и поначалу бегло на такое бесценное сокровище русской культуры, как северные былины. Сами сказители и былинопевцы никогда так их не именовали. Исконное название древнейших эпических текстов - старины. Существовали они всегда, но записаны были, главным образом, в Х1Х - начале ХХ веков. Русские подвижники-собиратели, объездив и обходив все глухие уголки Русского Севера, проникли в такие невообразимые глубины русской культуры и выявили такой необъятный фольклорный материал, что осмысливать его хватит не одному поколению (рис.24). Не случись такого счастья - целый пласт русского народного творчества мог бы погибнуть безвозвратно, как Атлантида и Гиперборея. И без того до наших дней дожили лишь скромные останки некогда необозримого былинного континента. Русские былины - кладезь народной памяти. В них отражены все основные вехи русской истории и предыстории. Еще в прошлом веке бушевали нешуточные страсти вокруг вопроса о смысле былин, источниках их происхождения и событиях, в них отображенных. В веке нынешнем страсти понемногу улеглись. Под воздействием вненаучных факторов в учебниках, энциклопедиях, справочниках, большинстве монографий и популярных книг как-то сама собой утвердилась обедненно-односторонняя точка зрения, согласно которой былины так называемого киевского цикла (за исключением разве что сказаний об архаичных богатырях - Святогоре, Волхве Всеславьевиче и Микуле Селяниновиче) отражают исторический период от крещения Руси равноапостольным князем Владимиром до татаро-монгольского нашествия, а былины так называемого новгородского цикла воспроизводят в эпической форме повседневную жизнь разных народных слоев той же и еще более поздней эпохи. На самом деле не так все просто. События последнего тысячелетия (начиная с Владимира Святого и даже Олега Вещего), угадываемые в былинах, - всего лишь обрамление, фон да еще позднейшие дополнения сказителей. Истинное же содержание былин относится ко временам на порядок более ранним, включая как предысторию самого русского народа, так и предысторию тех протославянских, протогерманских, протокельтских, протогреческих, протороманских и т.п. протоплемен, когда все они находились в составе постепенно распадающейся индоевропейской этнической, языковой и культурной общности. Считается, что былины так называемого Киевского цикла о знаменитых русских богатырях - были созданы близ Киева же, а затем распространены на Север, где и сохранились чуть ли не до наших дней. А на родине своего рождения былины эти были якобы утрачены. Это маловероятно. Если самые древние, наполовину языческие песни и сказки на территории бывшей Киевской и Галицкой Руси живы до сих пор, то почему исчезли былины? А может, так: былины (старины) - за малым исключением, возникли как песенные рассказы северян о том, что происходит на юге России? Свидетели тех событий приходили на Русский Север и напевно рассказывали о виденном и слышанном. С другой стороны, северные былины, а точнее - старины, содержат множество намеков на незапамятные времена. Многие из этих намеков перекочевали из древнейших устных преданий, передававшихся из уст в уста и постепенно переиначившихся на новый лад. Возьмем для примера типичный былинный текст, записанный А.Д.Григорьевым на рубеже прошлого и нынешнего веков в деревенской глуши от 55-летнего крестьянина В.Я.Тяросова на реке Мезень в Архангельской губернии. Старина повествует о дозоре на заставе богатырской и бое Ильи Муромца с не узнанным сыном. Вот как она начинается:

На горах, горах дак было на высоких, Не на шоломя было окатистых Там стоял-то ноне да тонкий бел шатер, Во шатре-то удаленьки добры молодцы: Во-первых, старый казак Илья муромец, Во-вторых, Добрынюшка Микитич млад, Во-третьих-то, Алешенька Попович-от. Эх, стояли на заставе они на крепкоей, Стерегли-берегли они красен Киев-град; Стояли за веру христианскую, Стояли за церкви все за божие, Как стояли за честные монастыри. Как по утречку было по раннему, А на заре-то было на раннеутренней, А й как выходит старый казак из бела шатра. Он смотрел-де во трубочку подзорную На все же на четыре кругом стороны.

В приведенном тексте совершенно отчетливо обнаруживаются по крайней мере три разных культурных пласта, соответствующих совершенно различным временным эпохам (все они выделены жирным шрифтом). Наиболее близкой к нашему времени стоит эпоха, олицетворяемая "трубочкой подзорной", в которую-де наблюдает русский богатырь Илья Муромец, живший во времена, когда никаких подзорных труб не было и в помине. Это неизбежное осовременивание фольклорного материала: в той или иной степени его старался внести каждый сказитель. Второй по удаленности уровень связан с тысячелетней христианизацией русской жизни, которая наложила неизбежный отпечаток на любые произведения устного народного творчества. Типичным и, пожалуй, наиболее показательным примером такого охристианивания может служить знаменитая "Голубиная книга": здесь на древнейший арийский и доарийский текст были наложены библейские персонажи (благодаря чему данный текст в общем-то и сохранился, в противном случае его постигла бы судьба тысяч других так называемых "языческих" текстов: он был бы искоренен и канул в реку забвения). Однако в процитированном зачине былины просматривается и более глубокий, дохристианский уровень описываемых событий - две первые строчки. В них говорится о высоких горах, где расположилась богатырская застава. И хотя тут же поминается и традиционный Киев-град, каждому ясно, что в районе Киева-Днепровского никаких высоких гор отродясь не бывало. Значит, речь идет о каких-то иных реалиях.

* *

*

Что же это за горы? И где они находятся? Ведь совсем неспроста пронизывают они не только былины-старины, но и весь русский фольклор, пронизывая его рефренами типа "по горам - по долам", "из-за лесу, из-за гор", "из-за гор, из-за гор высоких", а также устойчивыми образами, вроде солнца, садящегося за гору. С одной стороны, здесь внятно прослеживается общая для всех культур мифологема Мировой горы. С другой стороны, в данном образе закодировано воспоминание (фактически - архетип) о какой-то иной прошлой жизни. Недаром самый архаичный и загадочный богатырь русского былевого эпоса зовется Святогором - по имени таинственных Светлых (Световых) гор места его постоянного обитания. Где находятся они? На этот вопрос отвечает прозаический пересказ одной из былин очень плохо сохранившегося Святогорова цикла, записанный П.Н.Рыбниковым в 1860 году в селе Кижи Петрозаводского уезда от Леонтия Богданова, 70 с лишним лет. Заповедные горы русского эпоса здесь поименованы Сиверными (то есть Северными). Образ старейшины богатырского пантеона помогает приоткрыть и другие тайны русского народа. В былине, записанной летом 1871 года на Повенецком побережье Онежского озера от 43-летнего крестьянина Петра Лукича Калинина, рассказывается о первой встрече великана Святогора (он из рода все тех же исполинов, о которых речь шла выше) с главным былинным героем Ильей Муромцем. Первым актом становления Ильи Муромца как святорусского богатыря (после пролога исцеления его каликами перехожими) было воспреемствование силы и получение благословения на жизненные и ратные подвиги от великана Святогора. Прежде чем отправиться в Киев ко двору князя Владимира, Илья держит путь на Север, в Каменную страну, где живет Святогор. В старинных памятниках северной Новгородской Руси (XIV-XVII вв.) под словом "камень" подразумевали горы вообще и в частности - Уральский хребет, что лишний раз усиливает аргумент в пользу северного места действия былин Святогорова цикла. Акт передачи силы и старшинства от Святогора к Илье носит ритуально-мистический характер: Святогор лежит в каменном гробу, из которого ему уже не суждено подняться, и в этот момент "пошла из него да пена вон". При помощи этой таинственной "пены" и совершился акт передачи силы от одного богатыря к другому:

Говорил Святогор да таково слово: - Ты послушай-ко, крестовой ты мой брателко! Да лижи ты возьми ведь пену мою, Дак ты будешь ездить по Святым горам, А не будешь ты бояться богатырей, Никакого сильнего могучего богатыря.