Сборник - Революция 1917-го в России. Как серия заговоров Страница 18

70. Урицкий М. С. – (1873–1918), еврей, большевик.

71. Устинов А. M. – (1879–1937), русский, эсер.

72. Фишман Я. М. – (1887–1961), еврей, эсер.

73. Флеровский И. П. – (1888–1959), русский, большевик.

74. Фомин В. В. – (? —?), русский, большевик.

75. Хуппонен (Мурзин) А. И. – (? —?), финн, анархист.

76. Чумаченко П. В. – (? —?), украинец, эсер.

77. Шатов (Клигерман) В. С. – (1887–1943), еврей, анархист.

78. Шляпников А. Г. – (1885–1937), русский, большевик.

79. Шмидт В. В. – (1886–1938), немец, большевик.

80. Юдзентович В. М. – (? —?), поляк, эсер.

81. Юренев (Кротовский) К. К. – (1888–1938), поляк, большевик.

82. Ярчук Х. З. – (? —?), еврей, анархист.

Из 82 членов ПВРК: русских – 30, евреев – 21, украинцев – 8, латышей – 6, поляков – 5, белорусов – 3, армян – 2, грузин – 2 и по одному литовцу, немцу, финну, эстонцу и казаку. Этот национальный состав свидетельствует, что Октябрьская революция имела характер общегосударственный, а не национальный.

25 октября 1917 года был создан Московский ВРК. В его составе было 7 членов и 6 кандидатов. От большевиков: члены – А. Ломов (Г. И. Оппоков) (1888–1938), русский, В. М. Смирнов (1887–1937). русский, Г. А. Усиевич (1890–1918). русский, Н. И. Муралов (1877–1937), русский, кандидаты – А. Я. Аросев (1890–1938), еврей, П. Н. Мостовенко (1881–1938), украинец, А. И. Рыков (1881–1938), русский, С. Я. Будзинский (? —?), поляк; от меньшевиков: члены – М. И. Тейтельбаум (? —?), еврей, М. Ф. Николаев (? —?), русский; от объединённых интернационалистов – И. Ф. Константинов (? —?), русский. По сообщению ряда источников, кандидаты от объединенцев – Л. Е. Гальперин (Коняга) (1872–1951), еврей, В. Я. Ясенев (1881–1941), русский.

Кому служили офицеры Российской императорской армии

Российская элита в какой-то своей части сочувствовала большевикам и даже оказывала им помощь. Так, генерал-лейтенант Н. М. Потапов – генерал-квартирмейстер Главного штаба и начальник российской контрразведки ещё летом 1917 года предложил свои услуги партии большевиков. Как пишет А. В. Островский в статье «Октябрьская революция: случайность? Исторический зигзаг? Или закономерность?»:

«В один из самых критических моментов в истории партии большевиков она получила предложение о сотрудничестве со стороны человека, который не просто принадлежал к числу руководителей русской армии, но и возглавлял одно из важнейших ведомств Военного министерства. Совершенно невероятно, чтобы в таких условиях Н. М. Потапов, за спиной которого был длительный опыт работы в русской разведке за рубежом, пошёл на сотрудничество с большевиками по чисто личным мотивам, на свой страх и риск. Вероятнее всего за его спиной стояли определённые силы в руководстве армии, государственном аппарате и деловом мире, которые считали необходимым прекращение войны, проведение внутри страны радикальных реформ и перевод развития экономики на рельсы государственного капитализма».

А потому предложение генерала Н. М. Потапова следует рассматривать как предложение именно этих сил о сотрудничестве с большевиками. В связи с этим получают объяснение такие факты как: прекращение уже в сентябре 1917 г. следствия по делу об участии большевиков в июльских событиях, освобождение из тюрем почти всех арестованных по этому делу, поразительная бездеятельность военного руководства в октябрьские дни 1917 г., финансирование командующим Северного фронта генералом Черемисовым большевистской газеты «Наш путь», его противодействие попыткам А. Ф. Керенского использовать части Северного фронта для подавления Октябрьского вооружённого восстания в Петрограде, невероятная лёгкость, с которой партия большевиков, придя к власти, обеспечила переход на сторону советского правительства служащих центральных учреждений Военного министерства и армии, в том числе более 700 генералов».

«С начала лета всё чаще стало проявляться отсутствие единства среди офицеров … Уже в это время значительную роль в эксцессах играли большевистски настроенные офицеры, подстрекавшие солдат к неповиновению. В рапорте командира 37-го армейского корпуса командующему 5-й армией, в частности, говорилось: «Необходимо отметить, что состав офицеров далеко не обладает сплоченностью – это механическая смесь лиц, одетых в офицерскую форму, лиц разного образования, происхождения, обучения, без взаимной связи, для которых полк – «постоялый двор». Кадровых офицеров на полк – 2–3 с командиром полка, причем последний меняется очень часто «по обстоятельствам настоящего времени». То же происходит с кадровыми офицерами, которые уходят, не вынося развала порядка и дисциплины, нередко под угрозой солдат. Среди столь пестрого состава офицеров немудрено и появление провокаторов и демагогов, желающих играть роль в полку в надежде стать выборным командиром. Такие типы нередко попадают в комитеты, раздувая рознь между солдатами и офицерами в своекорыстных видах.

Действительно, такие офицеры имелись едва ли не во всех частях. (В донесениях называются, в частности, прапорщики Карахан в 6-м корпусе, Лавский в 1-м Туркестанском корпусе, Ремнев во 2-й Кавказской гренадерской дивизии, Семин в 74-й дивизии, Флеровский в 735-м полку, Дмитриев в 172-м, Свистедка в 157-м, Захаров в 297-м, Сухоребров в 332-м, Кокорев, Колосун-Пышинский в 462-м, Рогальский и Васильев в 540-м, Юшкевич в 423-м, Жук в 17-м Сибирском, Эрасмус в лейб-гвардии Гренадерском, Стасиков, Ляй в 1-м Сибирском запасном, Пономарев и Тишаев в 7-м Сибирском запасном, Никонович в 8-м Сибирском запасном, Клячкин и Сырнев в 26-м стрелковом, Копавин в 25-м Туркестанском стрелковом, Лансберг в 3-м Финляндском стрелковом, подпоручики Филиппов в 650-м, Телегин в 243-м, Лукьяновский в 296-м, Сергаско в 300-м, Сокольский в 707-м, Стружинский во 2-м Кавказском стрелковом, Найдовский в 42-м корпусе, поручики Клепинин в 439-м, Кондратюк в 614-м, Хаустов в 436-м (издатель «Окопной правды»), Перфильев, Корзунь в 762-м, Сердуль в 332-м, Муратов в 6-м гренадерском, Чайка в штабе 10-го корпуса, Луканин в 6-й армии, штабс-капитаны Дзевалтовский-Гинтовт в лейб-гвардии Гренадерском, Вышгородский в 332-м, Михайлов в 80-м Сибирском, Основин во 2-м Кавказском стрелковом, капитан Собецкий в 11-м Особом, врач Данилов в 7-м этапном батальоне)»{12}.

Генерал Потапов руководил военной разведкой ещё при Николае II. По воспоминаниям большевика М. С. Кедрова, Потапов «после июльских дней предложил через меня свои услуги Военной организации большевиков (и оказывал их)». Военное бюро партии большевиков возглавляли тогда И. В. Сталин и Ф. Э. Дзержинский. Именно летом 1917 года произошло разделение русского военного руководства, заложившее основу будущего противостояния «красных» и «белых». Генерал Н. М. Потапов возглавлял борьбу против генерала Л. Г. Корнилова. Совместно с Потаповым действовали военный министр генерал-майор А. И. Верховский. Они затем готовили октябрьский переворот и стояли у истоков Красной Армии. 23 ноября 1917 года Н. М. Потапов был назначен начальником Генштаба и управляющим Военным министерством, с декабря 1917 года – управляющим делами Наркомвоена.

С 13 по 20 сентября 1917 года из-под ареста было освобождено восемь прапорщиков – участников выступления 3–5 июля из 180-го пехотного полка: большевики прапорщики М. К. Тер-Арутюнянц, Н. П. Вишневецкий и И. В. Куделько, бывшие «межрайонцы» Ю. М. Коцюбинский и Б. М. Занько, сочувствующие большевикам и вступившие позже в партию Д. И. Долматов и Д. П. Клим, а также меньшевик-интернационалист Г. Е. Горбачев. Эти люди, будучи комиссарами ВРК в полках гарнизона сыграли очень важную роль в захвате власти.

«Установление власти Советов произошло во многом благодаря солдатской массе. Часть офицеров тоже поддержала переворот. Даже в гвардейских частях обнаружились сторонники революции. Так, 24 октября по докладу комиссара гвардейского Егерского полка Зайцева за поддержку совета выступили не только солдаты, но и офицеры этого полка во главе с его командиром. Октябрьский переворот поддержали большинство полковых комитетов, которые состояли из солдат с небольшим количеством офицеров из низших чинов: унтеров, прапорщиков и т. д. По данным генерала Нокса, на Юго-Западном фронте, не самом разложившемся, в таких комитетах оказалось 75 тыс. солдат и 8 тыс. офицеров»{13}.

Вообще из 200 тысяч офицеров после Октябрьской революции 30 % служили в РККА, столько же не участвовали в политике и остальные участвовали в белогвардейском движении.

Из капиталистов в революционеры

Среди самих большевиков было достаточно дворян и сыновей богачей. Вот некоторые из них.

Ольга Александровна Дилевская (1886–1919). Родилась в 1886 году в селе Рыбцы Полтавской губернии в дворянской семье. После смерти отца – агронома – в 1898 году переехала в Москву, где в 1903 году окончила гимназию Воскресенской и Протопоповой. В течение двух лет она дважды оказывалась под арестом. В 1904 году в Таганской тюрьме познакомилась со своим будущим мужем Николаем Авдеевым. После выхода на свободу начинает работать по доставке оружия для боевых дружин, но снова попала под арест. В сентябре 1905 года её выпустили под залог, и она уехала в Екатеринослав, где до 1907 года работала секретарём Екатеринославского комитета РСДРП от фракции большевиков. После нового ареста в 1907 в департаменте полиции на неё завели дело «Подготовительный материал для ликвидации». В 1911 она попадает под негласный надзор полиции. Её арестовывают и на четыре года ссылают в Нарымский край в село Колпашево. Там она живёт вместе с также сосланной сестрой Верой и приехавшей к ним матерью. «Радушие и гостеприимство были их отличительными чертами, и их домик в Колпашеве был настоящим большевистским клубом». Сёстры организовывают в Колпашеве театр, вскоре запрещённый. Ольга преподаёт русский язык в местной школе и активно участвует в побегах ссыльных большевиков. В частности её помощь при побеге Якова Свердлова подробно описала его жена. По некоторым сведениям именно в дом Дилевских в Колпашеве отправился Сталин во время своего побега из Нарымской ссылки. В 1914 году она опубликовала книгу о Прибалтике. После ссылки она переехала в Тюмень, где работала секретарём Центрального бюро Тюменских профсоюзов. 13 марта 1919 года её арестовали колчаковцы и в этот же день без суда расстреляли.