Эрих Церен - Библейские холмы Страница 18

В конце 1897 года он совершает поездку в Месопотамию, чтобы подготовиться к выполнению важного задания. Кольдевею исполнилось 43 года, и он был уже опытным археологом, когда, наконец, осуществилась заветная мечта его жизни. Как только берлинские музеи поручили Кольдевею раскопки Вавилона, он поставил следующие условия: раскопки должны продолжаться пять лет; в помощь ему должен быть выделен целый штат опытных немецких археологов и большой отряд местных рабочих. Общая стоимость всех работ определялась суммой в полмиллиона золотых марок. Для прошедшего XIX века это была огромная сумма, ее предоставило вновь созданное Германское восточное общество.

Вместо намеченных пяти лет Кольдевей провел на развалинах Вавилона около 18 лет. Только в 1917 году он вынужден был их покинуть, так как британские войска заняли Багдад и начали продвигаться к Вавилону. В Берлин Кольдевей вернулся уже пожилым человеком. Вавилона он больше никогда не видел.

Развалины Вавилона расположены на левом берегу Евфрата, приблизительно в 90 километрах на юг от Багдада.

В основном они представляют собой четыре огромных холма из щебня, которые скорее можно назвать горами, чем холмами.

Одна из этих гор — Джумджума, где Джордж Смит приобрел 3000 клинописных табличек для Британского музея. Остальные три носят названия: Каср, Бабил и Амран ибн Али.

Уже многие исследователи успели побывать на этих огромных холмах и произвести на них разведывательные раскопки. Это были Френель и Опперт, Лэйярд, Рассам и Роулинсон. Почти все были убеждены в том, что под этими горами щебня должен лежать Вавилон. Однако гигантская работа, которая требовалась для систематического проникновения в эти холмы и для отброса земли, отпугивала исследователей.

В древности Вавилон, согласно сообщению «отца истории» Геродота, тянулся по обоим берегам Евфрата в виде огромного четырехугольника шириной и длиной в 22 километра. Геродот говорил, таким образом, о территории города такой величины, которую можно сравнить с площадью самых больших современных городов.

Этот огромный город — Вавилон, несомненно, не имевший себе равных в древности, именуется в клинописных текстах «Bab-ily», что означает «врата бога».

Попытки проникнуть в его тайны требовали намного больше сил и средств, чем стоили раскопки всех уже открытых городов на Евфрате и Тигре. Поэтому Роберт Кольдевей приступил к этой работе не один. Его сопровождала целая группа сменявших друг друга видных архитекторов. Ему давали советы опытнейшие ассириологи и лингвисты. Они стремились найти побольше клинописных табличек, а, если возможно, то и целые библиотеки, такие как в Ниневии. Конечно же, вавилонские библиотеки должны были превзойти ниневийскую соответственно размерам гигантского города. Лучше всего, если бы эти таблички были упакованы в большие глиняные сосуды, подобные тем, какие Смит купил у арабов! Здесь, у холма Джумджума!

В конце марта 1899 г. экспедиция прибыла на место, где лежали развалины Вавилона. Она расположилась в деревне Квейреш у подножия горы из мусора и щебня, носившей название Каср. Старейшина деревни предоставил экспедиции помещение, похожее на сарай, с пальмами во дворе. Это сооружение, удобно расположенное да к тому же еще и защищенное высокой глиняной стеной, явилось базой экспедиции. Несколькими днями позже были наняты первые арабские рабочие и около Касра вырыты первые пробные шурфы.

Возвышающаяся прямо перед самой дверью домика экспедиции огромная гора щебня была объявлена территорией немецких раскопок. С точки зрения здравого смысла именно здесь, в этой горе щебня, должна находиться царская крепость Навуходоносора.

Это, конечно, лишь предположение. В бедной камнями стране, лежащей между Тигром и Евфратом, с того далекого времени, как человек научился строить дома, обожженные кирпичи были драгоценным материалом, ценимым на вес золота. Поэтому расхищение кирпичей процветало в Месопотамии в течение тысячелетий. Зафиксированные клинописью проклятия некоего царя свидетельствуют о том, что таким путем он хотел запугать своих потомков и не допустить разрушения построенного им здания. Этот документ показывает, что расхищение кирпичей было обычным делом уже три или четыре тысячелетия назад и никакие меры не могли этому воспрепятствовать. С тех пор подобные хищения стали для этой страны своего рода традицией. Не только современные поселки, расположенные вблизи вавилонских холмов, но и половина Багдада (в 90 километрах от развалин Вавилона вверх по реке) возведена из вавилонских кирпичей.

Но немцам, очевидно, везло. Уже при первых пробных раскопках на Касре они нашли улицу, вымощенную большими плитами, часть которых была покрыта надписями. Это были надписи царя Навуходоносора, свидетельствующие о том, что археологи обнаружили здесь большую священную дорогу процессий — улицу для торжественных шествий в честь бога Мардука, «божественного господина Вавилона». Повсеместно попадающиеся кирпичи, покрытые цветной эмалью и рельефами, ясно говорили о том, что именно здесь находилась эта искусно построенная дорога процессий.

Волна радостного возбуждения охватила экспедицию. Однако транспортировка огромных масс щебня, которые засыпали торжественную дорогу Навуходоносора, потребовала совсем других средств, чем те, какие до того времени использовались на Евфрате. Спустя четыре месяца, в июле 1899 года, из Германии водным транспортом доставили полевую железную дорогу, совершенно необходимую для транспортировки щебня. С одними корзинами здесь, конечно, нечего было делать.

Летом, как раз в самую жару, железную дорогу выгрузили на берегу Евфрата. Арабов это сбило с толку. Еще никогда в жизни они не видели узкоколейки (Багдадской железной дороги тогда еще не было). С большим трудом началось строительство дороги. С помощью совершенно неопытных арабов, которым едва ли когда-либо в жизни приходилось заниматься подобной работой, рельсы были проложены к самой щебенчатой горе Каср и смонтированы, а на них поставлены вагонетки. При этом сынам Аллаха не один раз на собственном горьком опыте пришлось убедиться, какими твердыми, неуступчивыми и опасными могут быть металлические катящиеся по рельсам и неожиданно опрокидывающиеся вагонетки. Ушибы, синяки и даже серьезные ранения были обычным явлением.

Не удивительно, что большинство коренных жителей смотрели на подобные странные для них «затеи» немцев с противоречивыми чувствами и растущим недоверием. В конце концов, они пришли к неизбежному для себя выводу, что вся эта работа не что иное, как злая чертовщина. Но это мнение изменилось однажды ночью. Араб, возглавлявший рабочих, которые отрицательно относились к строительству узкоколейки, неожиданно заболел и через несколько дней умер. И умер он после того, как публично высказал свое мнение!

Арабы лишились дара речи. Неожиданная смерть их соотечественника еще раз заставила рабочих подумать обо всех этих делах и срочно изменить свое отрицательное отношение к узкоколейке. Если дорога находится под защитой таких могучих духов, которые могут не только наставлять синяки и ушибать пальцы, но и убивать людей, то надо хорошенько ухаживать за ней и не произносить ругательств по ее адресу.

Кроме того, арабы, в конце концов, поняли, что горы щебня из Касра отвозить стало легче и быстрее, чем раньше. Но уважение к узкоколейке еще более возросло, когда выяснилось, что немцам потребуется много рабочей силы и оплачиваться она будет совсем не плохо. Экспедиция в течение всего года,  летом и зимой, нанимала в среднем до 200 рабочих.

Все это время в Берлине с нетерпением ждали клинописных табличек. Берлин, оплот языковедов и специалистов по письменности, с явной нервозностью ожидал открытия новой библиотеки, подобной библиотеке из Ниневии, находившейся в руках англичан. Но такого открытия все еще не происходило!

А пока, вот уже четыре года, немецкая экспедиция в Вавилоне собирала нечто такое, что могло довести до белого каления всякого, кто надеется на открытие уникальных архивов и сенсационных произведений искусства; экспедиция собирала огромные горы разбитых кирпичей. Правда, это были не простые кирпичи, большая их часть покрыта эмалью. Штуку за штукой извлекали из Касра эти покрытые цветной эмалью кирпичи с такой тщательностью, словно это было золото.

Кирпич за кирпичам отсортировывали и пересчитывали. В результате ими было наполнено 400 ящиков. В каждом находилось около 250 кирпичей. В целом это составило приблизительно 100 000 обломков, которые на больших речных судах были отправлены вниз по реке в Басру. Там, в Персидском заливе, их перегружали на немецкий пароход и отправляли через Гамбург в Берлин. Долгое путешествие многочисленных ящиков заканчивалось в музее в центре Берлина.