Алексей Павлюков - Ежов. Биография Страница 18

Вот, например, история с кадровой чисткой в Наркомате труда СССР. После Шахтинского процесса (18 мая — 5 июля 1928 г.), вскрывшего якобы существовавшую в Шахтинском районе Северо-Кавказского края контрреволюционную организацию, занимавшуюся вредительством в угледобывающей промышленности, во всех звеньях управленческого аппарата стали активно выискивать и увольнять специалистов, в отношении которых существовали сомнения относительно их политической благонадежности и преданности советской власти. Список подлежащих увольнению работников был подготовлен и в наркоматах труда СССР и РСФСР, опекаемых сектором Ежова. Кадровые службы обоих наркоматов при участии представителей ОГПУ в этих ведомствах, подобрав соответствующие материалы, направили их в Орграспред. В начале декабря 1928 г. Ежов ознакомился с представленными документами, встретился с их составителями и убедился в обоснованности предлагаемых мер: несколько человек были в прошлом дворянами, белыми офицерами, другие — меньшевиками, эсерами или участниками внутрипартийной оппозиции, третьи — беспартийными, а занимали должности, на которых хотелось бы видеть членов партии и т. д.

7 января 1929 г. данный вопрос был заслушан на Оргбюро ЦК, и в принятом постановлении наркоматам труда СССР и РСФСР было предложено в месячный срок уволить из центрального аппарата обоих ведомств 32 человека в соответствии с утвержденным тогда же персональным списком увольняемых.

Что, казалось бы, должно делать ведомство, получив распоряжение одной из высших партийных инстанций? В кратчайший срок выполнить все предписанное и отчитаться о проделанной работе. Поначалу все так и выглядит:

«Орграспред ЦК ВКП(б)

тов. Ежову

28 февраля 1929 г.

Народный комиссариат труда СССР сообщает, что решение Оргбюро от 7/1 с. г. в части снятия работников выполнено, несмотря на то что для замещения ряда должностей не имеется заместителей, что вредно отражается на работе отделов, и в особенности на работе Цусстраха[18], где отсутствие юристов задерживает ряд законодательных актов и не дает возможности приступить к подготовительным работам к предстоящему Всесоюзному страховому съезду…

Зам. наркома труда СССР

Толстопятов»{74}

Хотя, судя по содержанию письма, ответственный руководитель Наркомата труда был не очень доволен результатом совместного творчества его кадровиков и прикрепленных к наркомату чекистов (отсюда и эти недостойные большевика жалобные интонации), но главным для Ежова было то, что дело сделано — постановление выполнено.

Однако, как оказалось, снимать данный вопрос с повестки дня было еще рано. 23 марта 1929 г. тот же И. А. Толстопятов направляет в адрес Ежова новое послание. Сообщив, что ряд вакансий по-прежнему не заполнен, он перечисляет фамилии специалистов из Института красной профессуры и ЦК профсоюзов совторгслужащих и медработников, которых хотел бы заполучить в свое ведомство на место выбывших специалистов, а заодно запрашивает согласие на отсрочку увольнения двух сотрудников, ввиду якобы невозможности подыскать им равноценную замену.

Проходит еще полмесяца, и 9 апреля 1929 г. в докладной записке в Оргбюро ЦК ВКП(б) руководство Наркомата труда СССР выставляет ходатайство об оставлении на работе уже четырех человек из числа подлежащих увольнению и об отсрочке снятия еще одного сотрудника все под тем же предлогом отсутствия работников соответствующей квалификации.

Дело продолжало оставаться на контроле Орграспреда и в июне 1929 г., и в августе, и вместо того чтобы спокойно заниматься другими, гораздо более важными вещами, Ежову приходилось снова и снова возвращаться к одному и тому же, казалось бы, давно уже решенному, вопросу. И таких случаев было не один и не два. Все это замедляло, загромождало работу, и нужно было трудиться не покладая рук, чтобы распутать весь этот клубок наслаивающихся одна на другую проблем.

Одним из пунктов утвержденного в этот период плана работы Оргбюро ЦК был вопрос «Проверка состава и меры укрепления кадров работников сельского хозяйства с точки зрения успешного выполнения пятилетнего плана в области сельского хозяйства». Для предварительной проработки этого вопроса была создана комиссия, которую возглавил заведующий Орграспредом И. М. Москвин, а его заместителем был назначен Ежов.

В принципе, Ежов и раньше привлекался к изучению кадровых проблем на селе. В начале 1929 г., когда решался вопрос о направлении в Наркомат земледелия РСФСР группы коммунистов для усиления партийного влияния в центральных и региональных подразделениях наркомата, Ежов принимал участие в работе соответствующей комиссии, докладывал возглавлявшему ее Л. М. Кагановичу свои соображения по данному вопросу, в частности, в одной из записок он информировал Кагановича, что почти все крупные областные земельные управления возглавляют коммунисты с очень небольшим партийным стажем, большей частью состоявшие раньше в партии эсеров. В аппарате этих организаций тоже на важнейших участках находятся коммунисты из бывших эсеров либо беспартийные, ну а окружными земельными управлениями и вовсе руководят бывшие крестьяне, главным образом из кулаков. Все это, отмечал Ежов, не может не влиять на четкость классовой линии в политике земельных органов и приводит к массовому извращению этой самой линии, а в ряде случаев — и к прямому противодействию политике партии в деревне{75}.

Еще одна комиссия, работа которой была рассчитана на несколько месяцев, проанализировала ситуацию с кадрами во всех отраслях сельского хозяйства, проверила положение дел в управленческих организациях, отвечающих за определенные участки сельскохозяйственного производства, группы экспертов выезжали на места и изучали кадровые вопросы в конкретных регионах. Не ограничиваясь констатацией существующих проблем, комиссия разрабатывала предложения по их преодолению, и Ежов принимал в этой работе самое активное участие.

Так, выступая на одном из заседаний комиссии, он призывал не замыкаться на традиционном подходе к кадровой политике, когда во главу угла ставилось увеличение среди руководящих работников процента коммунистов и выходцев из рабочей среды. В промышленности, например, указал Ежов, почти все руководители соответствуют данному критерию, что не помешало, как теперь выясняется, массовому распространению вредительства, поскольку не обладающие достаточными профессиональными знаниями директора предприятий и учреждений вынуждены были во всем полагаться на «буржуазных» специалистов, которые пользовались этим для достижения своих преступных замыслов. Сейчас уже недостаточно, чтобы руководитель был политически грамотным, подчеркивал Ежов, нужно, чтобы он соответствовал занимаемому посту также и по уровню своей специальной подготовки, культуры и т. д., «чтобы разбирался в деле, а не был бы только комиссаром»{76}.

К концу 1929 г. Ежов стал уже большим специалистом по сельскохозяйственным кадрам. Возможно, именно это обстоятельство и предопределило новый, несколько неожиданный поворот в его карьере.

Глава 9

Будни коллективизации

1929 год вошел в историю страны как «год великого перелома». На состоявшемся в ноябре пленуме ЦК ВКП(б) было рассмотрено положение дел в деревне и принято решение форсировать переход к сплошной коллективизации сельского хозяйства.

На пленуме отмечалось, что удельный вес колхозов во всей товарной продукции сельского хозяйства вырос с 1,4 % в 1927/28 г. до 4,9 % в 1928/29 г. Эти скромные достижения, обусловленные начавшимся в конце 1928 года прямым и косвенным принуждением к вступлению в колхозы, были расценены как «небывалый темп коллективизации, превосходящий все оптимистические проектировки» и свидетельствующий о том, что «в движение пришли вслед за бедняцкими хозяйствами деревни подлинные массы середняцких хозяйств, убеждающихся на практике в преимуществе коллективных форм земледелия»{77}.

«Мы имеем столь бурный рост коллективизации, — утверждалось в резолюции пленума, — столь стремительную тягу бедняцко-середняцких хозяйств к социалистическим формам хозяйства, что колхозное движение уже начало на практике перерастать в сплошную коллективизацию целых районов»{78}.

Это требовало изменения методов руководства сельскохозяйственным производством, и был сделан вывод, что одних республиканских наркоматов земледелия уже недостаточно и что необходимо создание объединенного Наркомата земледелия СССР. Он и был образован постановлением ЦИК СССР от 7 декабря 1929 г. Еще раньше Политбюро утвердило нового наркома земледелия, а 15 декабря и четырех его заместителей, одним из которых, с поручением «работать по кадрам», стал Ежов. По-видимому, это назначение рассматривалось как временное, поскольку пост заместителя наркома имел, конечно, более низкий номенклатурный статус, по сравнению с должностью заместителя заведующего Орграспредотделом ЦК, а наказывать Ежова было вроде бы не за что. Вероятно, предполагалось, что после того, как он наведет в новом наркомате образцовый кадровый порядок, можно будет опять вернуть его на партийную работу.