Ольга Грейгъ - Операция «Антарктида». Битва за Южный полюс Страница 18

Глава 13

Секретарь ЦК Архимандритов находился в своем кабинете, оборудованном в одном из старинных особняков, когда на табло, размещенном на столе, зажглась информация, что прибыл Румянцов. Нажав кнопку, Арсений Алексеевич приказал кому-то невидимому: «Пусть войдет». Тут же в кабинет вошел ведущий референт, одетый в дорогой костюм; стройный, подтянутый, и как всегда внутренне собранный, Иван Румянцов явился на доклад к боссу.

Арсений Алексеевич, – присутствуй он в рабочем кабинете любого из своих зданий, либо в апартаментах дворца, – всегда выглядел настоящим хозяином. Не оттого ли создавалось такое впечатление, что одним только своим присутствием он «подгонял» объекты под себя, заставляя служить своему вкусу? Арсений Алексеевич во всем отличался особым, изысканным вкусом; каждая мелочь, каждая деталь интерьера свидетельствовала о ее тщательном отборе и наличии огромных средств у ее обладателя.

В кабинете, куда вошел Румянцов, также чувствовался особый стиль босса: от штор, гобеленов и напольных ваз до искусно замаскированных в тяжелую драпировку подслушивающих устройств и миниатюрной видеоаппаратуры.

– Я ознакомился с твоим предварительным докладом по Антарктиде, – обратился Арсений Алексеевич к референту, приглашая того жестом присесть за стол.

Выполняя задание по подготовке операции под оперативным названием «Снежный юг», Румянцов уже изучил множество различных материалов, касающихся, в том числе, и освоения материка. В своем докладе он счел нужным с научной точки обосновать необходимость обязательного посещения южного полюса для изучения разносторонних проблем, пребывая на месте.

– Вот ты пишешь… – Архимандритов раскрыл папку с бумагами, на которых был машинописный текст. – «Ресурсы Антарктики являются достоянием всего человечества, но когда речь идет об их освоении, то сразу на первый план выдвигаются экономические интересы. Но, прежде всего, национальные. Что становится не фактором развития, а фактором препятствия к вовлечению природных ресурсов материка и прибрежного шельфа в мирохозяйственный оборот. Это относится к ресурсам нефти, газа, урана, золота, платины, – словом, почти всей таблицы Менделеева, так как по расчетам ряда ученых, запасы недр Антарктиды во много раз превышают ресурсы всех остальных континентов. Однако с чем сие связано, – ни одна научная гипотеза пока не в состоянии объяснить…» Архимандритов оторвался от дальнейшего цитирования, лишь пролистав страницы.

– Да, все это так. Но я ожидаю иных выводов. Иного понимания. Он внимательно посмотрел на референта, словно передавая тому толику своих знаний. Затем резко произнес:

– Из твоего доклада по Антарктиде кое-что стоит внимания. В части информации о привлечении мощных сил военно-морских флотов. Но… – повисла короткая, значимая пауза. – Начнем издалека. Я открою тебе одну из страниц истории; знаю, что тебе бывает интересно слушать меня.

Это было сущей правдой; Румянцов в такие минуты понимал, что значит знамение слова в Истории, а что означает зломыслие историков, пытающихся пересказать свое личностное видение прошлого… Мозг – всего лишь призма, преломляющая мир, подстраивающая его под нас самих…

Арсений Алексеевич, настроившись на добродушно-поучительную волну, рассказывал то, что могло бы так или иначе относиться к предстоящей экспедиции «Снежный юг», а значит, могло бы повлиять на ее исход.

– Во второй половине 20-х годов Иосиф Виссарионович отправил меня в Германию. Где я встретился с резидентом сталинской партийной разведки Вальтером, воевавшим в годы Первой мировой войны в эскадрильи знаменитого в кайзеровской Германии первого истребительного авиаполка под командованием аса, барона Манфреда фон Рихтгофена. Через нашего резидента я познакомился с отважным летчиком из этого же полка, командиром эскадрильи, которого звали Рейнхардт Раунштедт.

Как выяснилось из рассказа босса, Рейнхардт Раунштедт родился вблизи Франкфурта-на-Майне, за девять лет до рождения Арсения Алексеевича. Тогда многие отпрыски состоятельных семей имели неординарные увлечения; одним из таких популярных увлечений было воздухоплавание. И когда юноша попросил отца помочь ему освоить небо, направив в лучшую в Германии авиационную школу, Раунштедт-старший дал согласие. Состояние отца позволило сыну учиться у лучших инструкторов летного дела в Баварии.

Как сообщали документы бывшей Имперской разведки русского императора (с которыми Румянцов мог ознакомиться), Рейнхардт блестяще освоил пилотирование машины, и в возрасте 18 лет, когда началась Первая мировая, подал рапорт командованию и стал военным летчиком. Он был смелым и отважным, хорошо проявил в боях свое мастерство, и в конце войны удостоился Железного креста 2-й степени. В те времена эта награда была ценима в Германии, ну а если ее кавалером считался молодой человек 19 лет от роду, то его почитали за зрелого и самостоятельного мужчину. Именно на таких – смелых, способных и опытных – будут немногим позже рассчитывать шедшие к власти лидеры НСДАП.

Встретившись с ним по протекции Вальтера, Архимандритов увлек того и своим уважительным отношением к делам и мнению Рейнхардта, и своими познаниями в разных областях, раскрываемых во время длинных бесед. Раунштедт и не заметил, когда дал согласие начать работу по освоению дальних перелетов в северных широтах.

Как-то он спросил Архимандритова:

– Хорошо, мне в принципе нравятся сложные полеты на севере Норвегии. Но сколь нужно это моей Германии? Несмотря на большую разницу в годах, Архимандритов тогда уверенно подчеркнул:

– Неведомое всегда интересно, а те, кто осваивают неведомое, становятся героями на Родине. Разве не так?

Рейнхардт Раунштедт действительно стал одним из немногих асов, освоивших полеты в северных широтах. Боевой офицер, он еще в Первую мировую стал приятелем Германа-Вильгельма Геринга, который возглавит люфтваффе, после чего предложит Рейнхардту возглавить управление в его аппарате.

Об отважном немецком летчике газеты тех лет писали не меньше, чем о знаменитом сталинском летчике Салованове и другом сталинском соколе – Чкалове.

Он был вхож в кабинеты ведущих конструкторов, – Вилли Мессершмидта, Эрнста Хейнкеля, равно как к руководителям заводов, выпускавших немецкие самолеты.

И даже когда его возраст приблизился к 50 годам, он все еще оставался в прекрасной физической форме, обнаруживал завидное состоянии духа, отличался общительностью, разделяя многие взгляды членов НСДАП.

В середине ноября 1941 года генерал-полковника люфтваффе Рейнхардта Раунштедта внезапно не стало.

Как незадолго перед тем не стало начальника штаба люфтваффе.

Обо всем об этом в общественных кругах рейха поговорили немного и без ажиотажа, а умело запущенная РСХА дезинформация подтверждала досужие разговоры о том, что генерал Раунштедт разбился на самолете. Однако, хотя разговоры и имели место, но никаким официальным документом не подтверждались.

…Арсений Алексеевич Архимандритов, сидевший до этого неподвижно, медленно повернул голову, направив взгляд в угол. Там на чудесном ковре ручной работы стояла ваза, привезенная из захоронений одного из фараонов Долины царей Египта. Он смотрел столь пристально, что Румянцов также повернул голову вслед, но едва-едва, чтоб сфокусироваться на предмете лишь краешком глаза. Иван пребывал словно в ожидании колдовства, когда из узкого горлышка древнего раритета взовьется струя дыма, а с ней, громоздясь под потолок, высвободится джин. Но ничего подобного не произошло.

Возможно, пронеслось в голове референта, Архимандритов отвлекает внимание, чтобы применить свой излюбленный метод исчезновения во время разговора. Иногда подобный трюк применялся при посетителе, чтобы тот опешил, растерялся, а значит, потерял контроль над собой. Такие игры Румянцов тоже и не единожды прошел. Но не это больше всего его удивляло в Папе Сене, не иллюзионизм, не игра в кошки-мышки, не наносная хитрость, а настоящие глубинные таланты этого чародея в человечьем обличье.

Архимандритов усмехнулся, и аккуратная щеточка усов едва заметно подпрыгнула над верхней губой. Завершая рассказ и замыкая паузу, он продолжил:

– А спустя несколько месяцев тяжелый четырехмоторный советский бомбардировщик ТБ-7, пилотируемый Саловановым и членами его экипажа, взял курс на юг планеты, стартовав на аэродроме вблизи Хабаровска. Он сделал одну из промежуточных посадок на острове в Юго-Восточной Азии, где когда-то прошли парусники исследователя, капитана 2-го ранга Крузенштерна. Курс самолета, как ты можешь догадаться, пролегал к Антарктиде…

И привставая с кресла, распорядился:

– Все, на сегодня свободен.

– Есть, товарищ секретарь ЦК партии.

Пока Румянцов встал и повернулся, чтобы направиться к двери, он услышал брошенное напоследок: