Михаил Нестеров - Посланники Великого Альмы (Книга 2) Страница 18

Харлан вспомнил первую беседу с Джулией Мичаган, когда она спросила его, впервые ли он встречался с террористами и какое впечатление произвела на него эта встреча. Он ответил, что увидел в них некое стремление, единство, радость в действиях... Но террористов он и в глаза не видел, а рассказывал ей, делая кое-какие выводы из её же послания пятисотлетней давности и наблюдая за ней во время разговора. Он пытался угадать, отвечая двусмысленно, не имея ни малейшего представления о второй составляющей своих заумных ответов. И террорист для него был не человеком - ибо он не имел о нем никакого представления, а просто формулировкой, выведенной им же самим: террорист - это индивидуум, преследующий корыстные или политические цели путем силовых методов - захват заложников, прямые убийства - в большинстве массовые и в основном мирных граждан... И ещё то, что террористы, получив, выкуп, как правило, уходят от наказания на каких-либо территориях, где им гарантирована поддержка. И это одно из главных условий. Заложников они потом возвращают. Иногда.

От собственных мыслей профессора оторвал чей-то голос.

- Ваше имя Харлан?

Он обернулся, чувствуя, что его затея прибрела другой смысл - из бесполезной она мягко перешла в безнадежную. И понятно почему - дистанция между ними была очень короткой.

Харлан ответил утвердительно, оглядывая приземистого человека с густой бородой.

- Следуйте за мной, но не догоняйте. В конце нашего пути я укажу вам машину. Дальше вы будете следовать указаниям водителя.

Человек повернулся и, бесцеремонно протискиваясь в горластой толпе, пошел к выходу из рынка. Профессор секунду-другую помедлил и пошел следом.

В машине он проделал длинный путь к морскому причалу, потом пешком прошел к докам и сел за столик в скверно пахнущем ресторанчике. Отдаленно похожий на официанта человек выпустил его через заднюю дверь на улицу, больше походившую на тюремный коридор. Харлану стало не по себе, голова закружилась, и он немного отдохнул, прислонившись спиной к кирпичной стене. Сейчас он отчего-то вспомнил Артура Шислера. Наверное, подумал Харлан, когда Артур был не кабинетным, а действующим разведчиком, ему приходилось проделывать вот такие "отрывы". И профессор почувствовал себя очень старым действующим разведчиком. Дребезжащим голосом обреченного больного он прошептал:

- Ничего, Лори, ещё не долго. Я помогу тебе.

В конце улицы Харлана поджидала ещё одна машина. Она долго петляла по мрачным трущобам восточной окраины Триполи, пока, наконец, не остановилась возле одиноко стоящего каменного серого дома. Дом был высокий, около шести метров, но окна имел только у самой крыши. Похоже, та улица, примыкавшая к ресторану, которая живо ассоциировалась у профессора с тюремным коридором, оправдала себя: Харлану показалось, что он стоит у стен самой настоящей тюрьмы.

В доме его встретил невысокий человек в серой полувоенной форме. Он отогнул край ковра, заменявшего дверь, и Харлан ступил в одну из многочисленных смежных комнат здания. В комнате никого не было. Ученый ожидал, что сейчас войдет главный, и даже успел приготовиться к этому. Но его провожатый занял почетное место на широкой софе и пригласил Харлана сесть напротив.

- Меня зовут Кирим Сужди, - представился хозяин, закрыв глаза и массируя переносицу. Очки он держал в левой руке. - Вы обратили внимание на тот факт, что во время следования вам не завязывали глаза?

Профессор кивнул и сел в кресло с деревянными подлокотниками.

- Поэтому, - продолжил Сужди, - разговор наш будет откровенным. - В комнату вошел какой-то человек и поставил на стол две пиалы с чаем. Хозяин отпустил его и снова обратился к профессору: - Из напитков это самое крепкое, что есть в этом доме. Слушаю вас, господин Харлан.

Профессор сделал несколько мелких глотков и отставил пиалу. Внимательно разглядывая лицо собеседника, он решительно приступил к разговору.

- Я бы хотел поговорить о девушке, которая находится у вас. - Голос Харлана прозвучал резко. Он немного смягчил интонации. - Вы думаете, что она американка и состоит на службе в военной разведке. В какой-то мере вы правы, отчасти она - дочь полковника Кертиса. Но это все отчасти. Эта девушка невинное дитя, до недавнего времени она не знала, что такое зло и насилие. И вот в довольно короткий промежуток времени она узнает об этом в таком объеме, что недолго сойти с ума. Есть ещё несколько причин по которым она могла бы тронуться умом. Наверное, вы заметили её необычное состояние и неадекватную реакцию на окружающий её мир.

Сужди остался равнодушным к заявлению профессора.

- Это не надолго, - обронил он. - У меня есть хорошие средства привести её в чувство.

- Поймите, что она не играет роль сумасшедшей, она действительно на грани, и любая ваша попытка подтолкнет её к сумасшествию. Вы этого пока не поймете. Но раз я здесь, вы должны выслушать меня, какими бы бредовыми не показались вам мои слова.

- В том, что вы сумасшедший, я не сомневаюсь ни на секунду. В моей практике это первый случай, когда за тысячи миль ко мне приезжает заложник-доброволец. В отличие от вас, американцев, я гостеприимный хозяин. Отведаете что-нибудь с дороги?

- Спасибо, я не голоден. Можно, я продолжу?

Да, сказал Сужди.

- По одной из специальностей я - историк. Поэтому начну именно с истории. Вам знаком девиз иезуитов? - С этого вопроса, не обращая внимания на помутневшие глаза ливийца, профессор перешел на латынь: - "Ad majorem Dei gloriam".

Вот теперь Сужди не сомневался, что перед ним чокнутый: знает ли он девиз иезуитов! Он подобрал под себя одну ногу и скрестил на груди руки. Кирим решил прервать профессора, когда тот заговорит об иудаизме. А пока он терпеливо слушал и уже усвоил, что девиз иезуитов не обязательно произносить полностью, достаточно аббревиатуры из четырех букв - AMDG.

- Так вот, - продолжал Харлан. - Буквально это переводится как "К вящей славе Господней". Орден иезуитов был богатым и мощным, влиятельным и... страшным. А ещё это был самый таинственный орден, основанный в XVI веке Игнатием Лойолой. Иезуиты - это от латинской формы имени Иисус Iesus. В генералы ордена производили не, так сказать, по заслугам, и тем более не переходил он по наследству. Но за тайну, посредством которой можно было влиять на власть предержащих и менять политику многих стран, был шанс подняться до самого верха ордена. В зависимости от практического веса тайны. Я, например, уже сейчас мог бы стать генералом ордена иезуитов.

- Не сомневаюсь в этом. - Сужди ухмыльнулся в густую щетину под носом, которая вскоре должна была стать усами. - Я понимаю вас, вы хотите обменять свою тайну на дочь полковника Кертиса. Но она неразменная монета в моей игре - это раз. Меня не интересуют никакие тайны - это два. Потому что я слышал их несчетное количество раз. И предлагали мне их совсем за пустяк: например, убрать от лица пламя горелки.

- Тогда я подойду с другой стороны и поясню на некоем примере. Вам нужны деньги?

- Для себя нет. Я достаточно воздержанный человек.

- Ну, это не важно. Допустим, мне нужны деньги, а для этого у меня есть... назовем это прибором - я ученый, я изобрел некий прибор, или установку. Сейчас я все объясню на одном примере, который вам будет понятен, хотя он не самый лучший, но более доходчив. Я посещаю старого и немощного миллиардера. У него есть все - деньги и многие годы за плечами, впереди уже не годы, а дни; о здоровье не приходиться и говорить. Допустим, у него два миллиарда, за услугу я потребую с него один. Теперь о возрасте, который бы он захотел иметь, и о внешности. Он определяется, берет с улицы подходящий экземпляр, переписывает на него все свое наследство и сбережения. Я сажаю клиента перед прибором, подключаю электричество... и он уже далеко. Но не весь, только его разум. А тело сидит передо мной и тоже с другим разумом. На место миллионера я сажаю его преемника, получившего все по завещанию, и опять подключаю электричество. Разум моего клиента возвращается, но попадает уже не в свое дряхлое тело, а в тело своего преемника, который по завещанию получил все деньги. То есть он как бы написал завещание на самого себя. Вы, как и я, в таком случае, не будете обременены думами о другом, заблудшем разуме, который только несколько часов назад был в молодом теле, а теперь вся его физиология дышит на ладан. Как вы понимаете, в том месте, куда на время путешествует разум, находится мой... будем говорить, резидент. Хороший способ зарабатывать деньги, правда? И можно жить вечно. Даже менять внешность. Надоела одна, он снова обращается ко мне. Animula vagula, blandula, hospes comesque corporis...

- Что вы сказали?

- Это латынь. "Душа невесомая, нежная лишь гостья и попутчица тела".

- Хорошо. Единственная сложность в вашей сказке - это почти невозможность уговорить миллиардера переписать все свое состояние на бродягу с улицы.

- Наверное, трудность для меня и риск с его стороны в этом присутствуют. Но он составит завещание только на половину суммы, так как с другой он ещё не расстался - это та половина, которая обещана мне после удачного эксперимента. На остаток дней ему хватит с лихвой.