Юрий Мухин - Генеральская мафия — от Кутузова до Жукова Страница 19

Протест генералов Кутузов, по-видимому, не мог так просто игнорировать, и он 25-го, в день перед сражением, передаёт Багратиону из своего огромного резерва корпус Тучкова, но как передаёт! Формально корпус передавался 2-й армии, но Кутузов приказал этому корпусу стоять на старой Смоленской дороге за батареей и войсками, оборонявшими перед этим корпусом деревню Утицу. Кутузов поставил его в это место якобы для засады, но на кого он устраивал засаду в тылу своих войск? Рано утром в день битвы Беннигсен, втайне от Кутузова, своей властью снял этот корпус «из засады» и перевёл на высоты у крайней оконечности левого фланга. Его за это ныне попрекают — нарушил хитроумные планы Кутузова! Какие? Какой противник мог беспечно проходить мимо выбранного Кутузовым места, чтобы целый пехотный корпус мог на него внезапно напасть?

Теперь об обязанности Кутузова проявить инициативу в битве, то есть самому ударить по французам. Ведь всё его командование битвой выглядит очень сомнительно именно с полководческой точки зрения. Ермолов пишет: «Недостаточны были средства наши, и князь Кутузов, пребывающий постоянно на батарее у селения Горки, не видя близко мест, где явно было, сколько сомнительно и опасно положение наше». Автор статьи в Википедии, оправдывая то, что Кутузов на правом фланге запер в бездействии главные силы армии, пишет: «По замыслу Кутузова такая мощная группировка войск надёжно прикрывала московское направление и одновременно позволяла при необходимости наносить удары во фланг и тыл французских войск». А историк Тарле приводит и слова Кутузова: «Когда неприятель… употребит в дело последние резервы свои на левый фланг Багратиона, то я пущу ему скрытое войско во фланг и тыл». Во как!

Хотелось бы, чтобы это было так, поскольку позиция у Бородино уж больно напоминала ту позицию, в которой Кутузов одержал красивейшую победу над турками год назад, когда он ударом на другом берегу Дуная по турецкому тылу запер переправившихся через Дунай турок в их лагере и заставил сдаться. Здесь, у Бородино, тоже была похожая ситуация, хотя Колоча — это, конечно, далеко не Дунай.

Но главные силы (правый фланг) Наполеона оказались на правом берегу, а тылы (левый фланг) на левом.

И было исключительное место для осуществления такого удара по тылам Наполеона — деревня Бородино, расположенная на левом, французском берегу. К ней вел мост через Колочу, эта позиция была ограждена двумя оврагами, в вершинах оврагов была господствующая над местностью высота (на которой французы потом поставили батареи для обстрела нашего берега). Этот плацдарм легко укреплялся, завести бы сюда 1–2 бездействовавших на правом фланге корпуса (тысяч 20–30 пехоты) и артиллерию из резерва, и Наполеон был бы поставлен в тяжелейшее положение и, скорее всего, не переправлялся бы на правый берег, пока не разрешил бы вопрос с этой проблемой. При этом его войска стали бы углом вперёд, подвергаясь перекрестному огню артиллерии 2-й армии и артиллерии с этого плацдарма у Бородино. Кутузов это видел. Я так уверенно пишу потому, что он имитировал подготовку такого удара — он создал плацдарм вокруг Бородино. Но как!

Бородино защищали две пушки и гвардейский егерский полк. Во-первых, егеря не приспособлены для защиты таких объектов, потом, это вообще не силы — в егерском полку было даже по штату менее 1400 строевых (в пехотном — более 1900). Кроме того, егеря, прекрасно отбив атаки французов 24 августа, 26-го встретили врага так, что цензурных слов не хватает.

И грянула битва

Статья в Википедии сообщает: «В 5.30 утра 26 августа более 100 французских орудий начали артиллерийский обстрел позиций левого фланга. Одновременно с началом обстрела на центр русской позиции, село Бородино, под прикрытием утреннего тумана в отвлекающую атаку двинулась дивизия генерала Дельзона из корпуса вице-короля Италии Евгения Богарнэ. Село оборонял гвардейский Егерский полк под командованием полковника Бистрома. Около получаса егеря отбивались от 4-кратно превосходящего противника, однако под угрозой обхода с фланга вынуждены были отступить за реку Колочу. Вслед за ними переправился и 106-й линейный полк французов. Командующий 1-й Западной армией Барклай де Толли направил на помощь 1, 19 и 40-й егерские полки, которые контратаковали французов, сбросили их в Колочу и сожгли мост через реку. В результате этого боя французский 106-й полк понес тяжёлые потери».

А Ермолов исправляет в этой красивой версии: «В баталионе на аванпостах до того была велика беспечность, что многие нижние чины спали, снявши мундиры. Прочих баталионов в равной степени была неосторожность, но немного менее беспорядков». То есть гвардейские егеря проспали атаку и удрали на правый берег в подштанниках, после этого плацдарм закончился не начавшись. Надо думать, к великой радости Кутузова, поскольку теперь было хорошее оправдание тому, почему он не мог проявить инициативу ударом по тылам Наполеона, — не стало плацдарма.

Однако проявить инициативу всё же пришлось. Шло время, а левый фланг дрался и не сдавался, поводов дать команду удирать всей армии у Кутузова всё не было и не было, и было понятно, что невозможно будет найти объяснений для царя, почему вся кавалерия армии простояла без дела всю битву. И в полдень Кутузов направляет кавалерийский корпус Уварова (2500 всадников) и 8 полков казаков Платова на левый берег Колочи без определённых задач. Форсировать Колочу пришлось днём, на виду неприятельских разъездов и пикетов. Французская пехота и артиллерия, естественно, изготовились, и атака нашей кавалерии, само собой, закончилась только её собственными потерями.

Интересно, что впоследствии историки восхвалили этот полководческий подвиг Кутузова и приписали ему то, что французы, дескать, на 2 часа прекратили атаки левого фланга. Но французы начали атаковать в 5 утра, им обед и отдых надо было дать? А что касается подвига передышки от французских атак, то сам Кутузов в то время этот заведомо обреченный на неудачу рейд кавалерии за свой подвиг выдать не догадался. Мало этого, Платов и Уваров, пожалуй, единственные из генералов, которые участвовали в боях Бородинской битвы, но не были представлены Кутузовым за это к наградам…

Немного отвлекусь на подробности. Уваров в рапорте о сражении на имя Барклая де Толли сообщает подробности атаки — то, что ему пришлось переходить Колочу в виду противника, а атаковать из оврага снизу вверх, что он взял было два орудия, но из-за этого же оврага не мог их перевезти и вынужден был бросить, то есть дает подробности боя. А вот Платов написал короткий рапорт прямо на имя Кутузова (выделено мною): «В бывшем 26-го числа прошлого августа месяца, при селе Бородине, генеральном с неприятелем сражении, находился я, по приказанию Вашей Светлости с казачьими полками на правом фланге, и каково происходило действие против неприятельской левого фланга, Вашей Светлости по личному присутствию вашему известно…» Это когда Кутузов, всё сражение просидевший в штабе, присутствовал при атаке казаков левого фланга французов? И далее Платов в рапорте просит наградить его генералов и полковников. Казаки — народ наглый, что в определенных случаях является их достоинством. Но всё же тут какая-то наглость, основанная на уверенности, что Кутузов её проглотит. Что там происходило? Платов отказался посылать своих казаков на верную смерть, и это было согласовано с Кутузовым? Трудно сказать.

Теперь об артиллерии.

Линия фронта русских войск строилась так. По всей линии были выстроены батареи. Сегодня батареями называются подразделения артиллерии, а тогда артиллерия делилась на взводы, роты и бригады, а батареями называлась укрепленная огневая позиция для артиллерии, и эта позиция могла заниматься разным количеством орудий. Правый фланг (1-я Западная армия Барклая де Толли) был укреплен семью батареями, левый фланг (2-я Западная армия Багратиона) — двумя укреплениями (батареей Раевского и Багратионовыми флешами). Перед батареями в 50 м боевыми линиями выстраивались батальоны пехотного прибытия, от этого прикрытия впереди высылалась цепь стрелков. Сразу за батареями был резерв этого прикрытия.

Первая линия войск уже в батальонных колоннах выстраивалась позади батарей и в промежутках между ними, примерно в 100 м от линии батарей. Артиллерия этих войск стояла открыто в боевых порядках полков. Примерно в километре от первой линии находилась вторая линия войск, тоже со своей артиллерией. Уже эта линия своей артиллерией в отражении атак участвовать никак не могла из-за дальности своего расположения от противника. Примерно в 300 м за второй линией войск находились соединения и части резерва.

Таким образом, в войсках 1-й армии находилось 222 орудия, но из-за такого построения трудно сказать, сколько из них непосредственно участвовало в отражении французских атак. Известно только, что на 7 батареях находилось в общей сложности 69 орудий из 222.