Олег Айрапетов - На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история Страница 19

21 февраля (5 марта) 1895 г. на Тихий океан была отправлена инструкция Морского министерства (она была получена на кораблях только 11(23) марта): «Усиление нашей эскадры в Тихом океане имеет целью поддержать наш авторитет при обсуждении условий мира между воюющими державами. Предсказать трудно, куда поведет нас отстаивание наших интересов на Востоке; во всяком случае нужно держать суда в готовности ко всяким случайностям, с полными запасами. Наметьте себе порт Корейского архипелага или Китая как базис при надобности сосредоточить эскадру, не подавая повода раньше времени другим державам предугадать намеченный вами порт, держа ваши предположения в строжайшем секрете от ваших подчиненных»{421}.

Тем временем японцы полностью овладели инициативой в ведении военных действий. После разгрома при Ялу китайский флот укрылся в Луйшунькоу (Порт-Артуре) и перестал быть угрозой для японских военных перевозок на континент{422}. Этот порт был выбран в качестве основной базы для китайских военно-морских сил немецкими инструкторами в начале 80-х гг. XIX века, к началу 90-х гг. он получил весьма серьезные укрепления береговой линии и считался неприступным с моря. Подступы с суши были слабо защищены{423}. Солдаты гарнизона были плохо обучены, их вооружение было весьма разномастным — от устаревшего до современного. У пехоты было 7 разных систем винтовок{424}.

Остатки китайского флота не пытались уже помешать действиям японского флота и были уведены в Вейхайвей, где и оставались до конца военных действий{425}. 3–4 ноября японский десант высадился на Квантунском полуострове, и уже 5 ноября овладел воротами на Квантун — перешейком и городом Цзиньжоу{426}. При штурме японцы потеряли всего 17 чел.{427}. На следующий день пал Талиенвань — небольшой городок в 20 милях от базы китайского флота. С началом войны ее сухопутный фронт активно укреплялся, но сделать все необходимое не удалось{428}. Бухта Талиенваня оценивалась экспертами как идеальное «место для высадки и операционная база» для армии, осаждающей Порт-Артур{429}. 21 ноября 1894 г., после пятичасового штурма, японцы овладели Порт-Артуром{430}. Японская армия потеряла всего 400 чел., китайцы — около 4 тыс. Столь большая разница объяснялась тем, что захватившие город солдаты обнаружили расчлененные тела пленных японских солдат, после чего устроили резню. В течение 3 дней победители грабили, жгли и убивали, не щадя ни женщин, ни стариков, ни детей{431}.

После падения Луйшунькоу японское командование приступило к подготовке экспедиции на Шаньдун. Для этого нужно было время. Японский торговый флот имел 179 паровых судов водоизмещением 88 838 тонн и 260 парусных водоизмещением 159 085 тонн. Токио не мог одновременно обеспечивать потребности метрополии, армий, действовавших на континенте и организовывать масштабные десанты{432}. 10 января 25-тысячная армия была отправлена из Хиросимы на 50 транспортах. Десант шел уже без охраны военных кораблей, китайского флота японское командование не опасалось. 14 января десант подошел к Квантуну, а оттуда транспорты взяли курс на Шаньдун. 20–22 января 1895 г. японская армия высадилась на полуострове{433}. 2 февраля начался штурм Вейхайвея и 12 февраля, после нескольких дней ускоренной осады, крепость была взята, остатки китайского флота перестали существовать. 2 броненосца, 2 крейсера и 12 миноносцев были потоплены, 10 крупных судов — 1 броненосец, 1 броненосный крейсер, крейсер, минный крейсер и 6 канонерских лодок, большое количество малых перешли в руки победителей. Китайский адмирал Тинг и офицеры его штаба совершили самоубийство. Японцы потеряли 1 миноносец{434}.

Успехи армии и флота микадо не ограничивались этими победами. Японцы заняли не только значительную часть южной Манчжурии, но и острова Пехуледао и Тайвань. Китай был быстро разгромлен, а ресурсы его противницы были далеко не исчерпаны. Для войны Япония мобилизовала 6 дивизий, но к началу 1895 года отправила на континент только 5 из них, то есть 75 тыс. чел.{435}. В 1886 году население островной империи насчитывало 39 млн. чел.(из них 3,5 млн. горожан){436}. Через 9 лет оно выросло до 41 122 899 человек, а число молодых ее подданных, достигших призывного возраста и признанных годными к несению военной службы, в 1893 г. равнялось 248 429 чел., в 1894 г. — 248 424 чел., в 1895 г. — 241 913 чел., в 1896 г. — 286 637 чел.{437}.

В отличие от своего противника, китайцы практически не имели обученных резервов. В результате Пекин был вынужден признать свое поражение и пойти на переговоры, которые начались в японском городе Симоносеки. 19 марта сюда на германском пароходе прибыло китайское посольство во главе с Ли Хунчжаном. Переговоры шли без особого успеха. 23 марта японцы приступили к высадке десантов на Пескадорские острова, и к концу месяца заняли их. Это было сделано, не смотря на то, что 24 марта, после покушения японского националиста Койямо Рокуоносуки на главу китайской делегации, микадо согласился на перемирие{438}. Переговоры вскоре возобновились. 22 марта(3 апреля), еще до их завершения, сведения о японских требованиях к Китаю поступили в Петербург от русского посланника в Китае графа Кассини{439}.

25 марта(6 апреля) министр иностранных дел кн. А. Б. Лобанов-Ростовский представил Всеподданнейшую записку, в которой сообщал о том, что эти требования, особенно в отношении Кореи, чью независимость предполагалось провозгласить, были бы крайне нежелательными для России. Затрагивали русские интересы, по мнению Лобанова, и японские планы присоединения Порт-Артура. С другой стороны, было ясно, что надежды на совместное выступление европейских держав в пользу status quo ante bellum не оправдались, т. к. Англия отказалась от враждебной Японии демонстрации, готовность сочувствующей русским планам Франции к каким-либо действиям оставалась под вопросом, а позиция Германии по вопросу Дальнего Востока — не ясной{440}. В тот же день министр иностранных дел представил императору проект возможных действий России. «Главный и самый опасный противник наш в Азии — бесспорно Англия — Утверждал он. — Чувства недоброжелательности и зависти, с которыми она смотрит на каждый шаг наш вперед на Дальнем Востоке, не подлежит сомнению. Как скоро возникали какие-либо азиатские затруднения, друзья Англии всегда были нашими врагами, и наоборот. При столкновении с Россиею Великобритания привыкла рассчитывать на посильное воздействие Китая в ее пользу. Япония, напротив того, как преимущественно морская держава, не может не вступить рано или поздно соперничество с англичанами, по крайней мере, в своих собственных водах»{441}.

В основу предложений Лобанова были положены 2 условия: приобретение незамерзающего порта на Тихом океане (это требование было тем более необходимо, что в 1894 г., перед началом войны с Китаем, японское правительство ввело новые правила для пребывания иностранных судов в своих гаванях, которыми число кораблей одной страны, одновременно находящихся в японских портах, ограничивалось 2 вымпелами. Реально оно начало действовать позднее, уже после Симоносекского мира, но растущая военная мощь Японии не позволяла надеяться на длительное сохранение status quo) и части северной Манчжурии для строительства Сибирской железной дороги. Так как Китай эти условия не выполнил бы добровольно, то министр рекомендовал соглашение с Японией. «Мы, конечно, можем, — завершал свой доклад министр, — заботиться вместе с другими державами, и преимущественно с Великобританией, о том, чтобы Япония не усилилась чрезмерно вследствие настоящей войны; но в то же время мы должны всячески воздерживаться от всякого враждебного Японии воздействия, помиомо других держав, чтобы не повредить в будущем нашим хорошим отношениям к японскому правительству»{442}.

Уже через пять дней после подачи этого документа, 30 марта(11 апреля) 1895 г. на Особом совещании министров под председательством Великого Князя Алексея Александровича было принято решение придерживаться политики дружбы со слабым соседом — Китаем. К этому времени стало ясно, что русское выступление в пользу status quo поддержат Франция и Германия{443}. Участвовавший в совещании С. Ю. Витте стал одним из самых убежденных сторонников предъявления Японии ультиматума об очищении Манчжурии. Позже он вспоминал: «Я пришел тогда к заключению, которого держался все время, а именно, что России наиболее выгодно иметь около себя соседом сильный, но неподвижный Китай, что в этом заключается залог спокойствия со стороны Востока, а следовательно, и будущего благоденствия Российской империи; поэтому мне стало ясно, что невозможно допустить, чтобы Япония внедрилась около самого Пекина и приобрела столь важную область, как Ляодунский полуостров, который в известном отношении представлял собою доминирующую позицию. Вследствие этого я поднял вопрос о том, что необходимо воспрепятствовать осуществлению сказанного договора между Японией и Китаем»{444}.