А. Ждановский - По страницам истории Кубани (краеведческие очерки) Страница 19

А. В. Суворов предложил верховному командованию перенести западную часть Азово–Моздокской линии на р. Кубань, соединить новые укрепления с ранее построенными в районе р. Ташлы, укрепить Таманский полуостров со стороны Керченского пролива. Дальновидный политик понимал, что рано или поздно кубанские укрепления станут пограничным форпостом России на Северо–Западном Кавказе и могут сыграть большую роль в деле присоединения Прикубанья к России. Получив согласие командования, Суворов приступил к созданию кордонной линии. Планировалось построить 10 крепостей, 10 постоянных редутов и 8 фельдшанцев. Командир корпуса лично наметил места постройки укреплений и взял на себя общее руководство строительством. Он спроектировал линию из двух рубежей по принципу обороны направлений. На первом рубеже располагались крепости с гарнизоном в две роты, а также редуты и фельдшанцы, имевшие по роте и меньше. Второй рубеж отстоял от первого на 25–30 км, представляя собой резерв. К марту 1778 г. были построены Таманская, Благовещенская (Славянск-на-Кубани), Екатерининская (ниже ст. Марьянской), Марьянская (западнее Краснодара), Новотроицкая (между ст. Воронежской и Старокорсунской), Александровская (Усть–Лабинск) крепости. В конце марта была заложена последняя крепость — Павловская (в районе ст. Кавказской).

Кроме этого было построено 18 фельдшанцев и редутов. Вся линия имела протяженность 540 верст. Менее чем за 3,5 месяца «крепости и фельдшанцы по Кубани», как доносил А. В. Суворов П. А. Румянцеву, «построились… с неожиданным успехом». А между тем их строительство шло в обстановке частых вооруженных нападений закубанцев.

Нельзя забывать и о том, что строительство велось зимой, в сложных климатических условиях.

Все построенные крепости были вооружены полковой артиллерией, вокруг них возвышались земляные валы, опоясываемые глубокими рвами. В период создания Кубанской оборонительной линии А. В. Суворов показал себя как талантливый военачальник, расчетливый военный инженер. Во–первых, он рационально распределил войска по линии, не допустив излишнего раздробления сил, во–вторых, организовал обучение войск применительно к местным условиям. Повсюду Суворов возил с собой кожаный сундучок с чертежными принадлежностями, к помощи которых он часто прибегал. Сохранилась составленная великим полководцем карта Кубанской линии 1778 г. 17 апреля 1778 г. Суворов сдал командование Кубанским корпусом кн. Одоевскому, оставив край «в полной тишине и в удовольственном упражнении ногайцев хлебопашеством и иной домашней экономии».

Полководцем была проделана большая работа. Кордонная линия, размещенная вдоль такой крупной естественной преграды, как р. Кубань, оснащенная крепостными сооружениями и укреплениями, делала южную границу Российской империи по р. Ея защищенной от внезапного вторжения турок и горцев. Обеспечивалась связь между Кубанским, Кавказским и Крымским корпусами русской армии. Линия содействовала установлению контактов между русскими и закубанскими народами. Оставляя Кубань, А. В. Суворов с удовлетворением отмечал, что «к тамошним укреплениям подлежащие народы имеют частое с войсками российскими обращение и начинают помалу производить уже торги лошадьми, скотом, маслом, молоком и другими товарами». Говоря о недостатках кордонной линии, следует отметить растянутость коммуникаций Кубанского корпуса, а также их отдаленность от тыловых баз, малочисленность русских войск на границе.

Царское правительство понимало, что невозможно добиться усиления своих позиций на Северо–Западном Кавказе лишь одними военными мерами. Перед Суворовым стояла важная дипломатическая задача — добиться усиления влияния на местное население. Поддержка царизмом феодальных верхов ногайского и адыгского общества осуществлялись в духе, свойственном общему реакционному курсу его внешней и внутренней политики. Так, в ордере от 25 июля 1778 г. П. А. Румянцев предписывал А. В. Суворову «Удерживать разными приласканиями и самими подарками султанов, мурз, беев для того, чтобы отвлечь от сообщения с турками на дело против нас». А. В. Суворов имел встречи с ногайскими и адыгскими феодалами, с наиболее влиятельными сераскирами Арслан–Тиреем и Батыр-Гиреем. Учитывая сложную военно–политическую обстановку на Кубани, он использовал весь свой авторитет и дипломатическое искусство, чтобы привлечь на сторону России местные народы, так как «благомудрое великодушие иногда более полезно, нежели стремглавый военный меч». Избегая в целом экспедиций русских войск за Кубань, Суворов умело использовал противоречия между закубанскими феодалами и иногда оказывал помощь прорусски настроенным закубанским правителям. Так, по просьбе наврузовского султана Гаджи–Гирея он послал отряд русских войск для наказания Долак–султана, совершившего нападение на владения первого. А. В. Суворов не допускал мародерства и насилия по отношению к местному населению. В случае невыполнения этого приказа разбирательство по делу доходило вплоть до командира корпуса. Важным фактором для установления дружественных отношений с местным населением было развитие торговых связей. Все эти меры, предпринятые полководцем, принесли свои плоды. О их действенности говорил сам Суворов: «Чернь, несмотря на свое зависимое положение от султанов и мурз, не всегда соглашалась нападать на русские войска, даже когда заставляли ее силой». Мурзы и беи дали обещание Суворову, что они останутся верными России даже в том случае, если турецкие войска появятся в Прикубанье.

Во время пребывания на Кубани в 1778 г. полководец интересовался жизнью казаков–некрасовцев, бежавших с Дона на Кубань во время подавления крестьянской войны под предводительством И. Болотникова. Он предложил кн. Г. А. Потемкину ходатайствовать перед Екатериной II о выдаче некрасовцам царского манифеста о прощении, однако они его так и не дождались. Главным итогом пребывания А. В. Суворова на Кубани в 1778 г. явилось обеспечение надежной защиты русских границ и утверждение мирной обстановки в Прикубанье.

В январе 1779 г. А. В. Суворов посетил Кубань во второй раз, инспектируя оборонительные укрепления между Черным и Каспийским морями. Он вновь встретился с теперь уже знакомыми ему представителями ногайской и адыгской знати и убедился в их лояльном отношении к русским.

После подписания в марте 1779 г. Айналы–Кавакской конвенции, которая по замыслу русской дипломатии должна была усыпить бдительность турок, русско–турецкие отношения продолжали обостряться. В1781–1782 гг. турецким агентам удалось поднять восстание в Крыму и на Кубани. Шагин–Гирей был свергнут. На помощь ставленнику России пришли русские войска. В столь сложной обстановке в октябре 1782 г. во главе Кубанского корпуса вновь был поставлен А. В. Суворов. Царское правительство пришло к выводу, что настало время присоединить Крымское ханство к России. Это решение основывалось на том, что оно находилось в экономической и политической зависимости от Российской империи, кроме того, сложилась благоприятная международная обстановка. В этих условиях 8 апреля 1783 г. был издан царский манифест о присоединении Крыма, Тамани и Правобережной Кубани к России.

Понимая, что принудительное приведение к–присяге не даст желаемых результатов, А. В. Суворов употребил все мирные средства, чтобы удержать ногайцев от переселения за Кубань и убедить их в преимуществах нового подданства. Он внимательно вникал в настроения ногайской знати, стремился прекратить распри в ее среде, предпринял попытки вернуть из‑за Кубани бежавших туда ранее ногайцев, а из Анапы — переселенных жителей Тамани.

Получив приказ Г. А. Потемкина привести новых подданных к присяге на верность России, Суворов подтянул войска к Ейскому укреплению на случай волнений среди ногайцев. 28 июня 1783 г. близ Ейска состоялась торжественная церемония: был зачитан манифест о добровольном отречении Шагин–Гирея от престола, затем ногайцы присягнули на коране на верность России; состоялся большой пир. К нему было заготовлено свыше 500 ведер водки, зажарены сотни быков и баранов. Празднества завершились на третий день скачками и джигитовкой. 5 июля 1783 г. А. В. Суворов сообщил Г. А. Потемкину о приведении к присяге всех ногайцев, что являлось оформлением вхождения в состав России Правобережной Кубани и Тамани. То, что эта задача была осуществлена мирным путем, во многом является заслугой Суворова–дипломата. Екатерина II высоко оценила деятельность полководца, наградив его орденом Святого Владимира I степени.

Однако было совершенно очевидно, что позиции России в Прикубанье станут непоколебимыми лишь после вывода оттуда ногайцев, которые в силу своего экономического и политического положения и при подстрекательстве турок могли в любой момент восстать или уйти за Кубань. Получив приказ от кн. Г. А. Потемкина о переселении новых подданных в уральские степи, полководец начал действовать методами убеждения и подкупа феодальной знати, чтобы выполнить задачу мирным путем. Переговорив со многими из ногайских феодалов, Суворов убедил часть из них в целесообразности переселения за Волгу. В конце июля 1783 г. ногайцы, сопровождаемые русскими войсками, двинулись на новые места жительства. Столь серьезные меры предосторожности не были излишними. Подстрекаемые турками и Шагин–Гиреем, недовольным своим вынужденным отречением от престола, ногайцы предприняли массовые вооруженные нападения на русские отряды. А. В. Суворов поспешил к ним, чтобы успокоить их, но это не дало положительных результатов. Возникла угроза использования недовольных переселением ногайцев турецкими эмиссарами. В создавшейся обстановке А. В. Суворов, следуя приказу Потемкина, применил вооруженную силу: разгромил ногайцев в октябре 1783 г. в устье р. Лабы при переправе их в Закубанье.