Лидия Винничук - Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима Страница 19

Софокл. Эдип-царь, 778–789

Литературные памятники сообщают нам мало сведений о разных типах дорожных повозок — их можно до некоторой степени представить себе по археологическим остаткам материальной культуры. В греческих текстах повозки обозначаются многими терминами, но трудно определить, о каком типе экипажа или кибитки идет при этом речь. В трагедии Еврипида «Ифигения в Авлиде» Клитемнестра, прибыв из Микен, столицы Агамемнона, в лагерь греков в Авлиде в Беотии, не сходя с повозки отдает приказы слугам. В ее распоряжениях рабам и самой Ифигении упоминаются разные наименования повозок: очевидно, был целый поезд на колесах, ведь вместе с царицей ехали ее дочь и маленький сын, а также несомненно его нянька, слуги и служанки Клитемнестры. Здесь же везли и приданое невесты — Ифигении.

Клитемнестра (Ифигении): Ты, дочь моя, спустися с колесницыУсталою и нежною стопой.Вы, женщины, в объятия царевнуПримите: ей спускаться высоко.(Женщины снимают Ифигению)Ну, кто-нибудь и мне подайте руку,Чтоб счастливо мне на землю сойти…Сперва, рабы, под колесницей станьте —Ведь лошади пугливы…

Еврипид. Ифигения в Авлиде, 613–620

В оригинале, в греческом тексте, в этом фрагменте упомянуто несколько названий повозки, или колесницы: «охема», «охос», «дзигон», «охос поликос». Мы можем лишь предполагать, что в дорожном экипаже, называемом «охос», ехали Клитемнестра и ее дочь, а повозка, которую называли «охема», служила для перевозки поклажи. Как упряжные животные здесь прямо упомянуты лошади, тогда как часто в повозки запрягали мулов и на них же навьючивали багаж. Иногда один и тот же термин обозначал повозки самого разного типа и предназначения: так, словом «арма» называли не только крытую коляску, на которой полагалось ехать невесте во время свадебных торжеств и которая поэтому отличалась и удобствами, и изящной отделкой, но и военную повозку, запряженную конями, где могли разместиться двое: один из них был возницей, а другой, вооруженный копьем, сражался с противником.

Подробности устройства транспортных средств в Греции нам не известны, однако, принимая во внимание особенности рельефа Эллады, мы вправе предполагать, что повозки были легкими и имели достаточно высокие и прочные колеса.

Обычай ездить верхом на ослах и на них же перевозить поклажу был распространен у греков в течение многих столетий. В комедии Аристофана «Лягушки» раб Ксанфий едет на осле, но вещи свои держит сам:

Дионис: Да ведь не ты поклажу, а осел везет.Ксанфий: Я и везу, я и несу, свидетель Зевс!Дионис: Да как несешь, ведь самого другой несет?Ксанфий: Не знаю, но плечо совсем раздавлено.

Аристофан. Лягушки, 28–31

Интересны в этом отношении и различные документы, записанные на папирусе, в особенности контракты с актерскими труппами. В документах этих точно оговорены условия: размеры вознаграждения артистам и средства передвижения, им предоставляемые. Так, например, в папирусе 237 г. н. э. некий антрепренер приглашает для десятидневных выступлений танцовщиц, обязуясь платить им 36 драхм в день и еще сверх того вознаградить их зерном и готовым хлебом. Для поездки туда и обратно танцовщицам выделялись в их полное распоряжение три осла. Приглашая в свой город гимнастов и флейтистов, другой антрепренер также обещает им на время путешествия четырех ослов и столько же на обратную дорогу.

Еще одно средство передвижения, известное древним, — носилки, форион. В классической Греции они были мало распространены: ими пользовались главным образом старики и больные. В эллинистическую же эпоху, под влиянием восточного этикета, носилки стали модным и весьма элегантным способом путешествий. Он был воспринят и в Риме в имперский период, когда там охотно внедряли в свой быт все, что обеспечивало удобства и комфорт.

Передвижение на повозках по трудным дорогам, поездки верхом, а тем более пешие походы занимали подчас немало времени. Что делали люди, проводя в дороге несколько дней или даже больше? Чаще всего останавливались у знакомых, а в тех местностях, которые были связаны с родным городом путешественника договором о взаимном гостеприимстве, проксении, вновь прибывших опекало особое должностное лицо — проксен. Договор о проксении обязывал предоставлять гражданам обоих городов приют и покровительство. Какое значение греки придавали проксении и соблюдению связанных с ней взаимных обязательств, видно из того факта, что божественным покровителем гостеприимства считался верховный бог Зевс, который среди многих других своих прозвищ имел также прозвище Зевс Гостеприимный. Функции проксена соответствовали до некоторой степени обязанностям нынешнего консула, однако в отличие от консула проксеном мог быть только местный житель, а отнюдь не представитель государства, с которым поддерживались отношения проксении. Иными были и принципы отбора кандидатов на эту должность: она или была наследственной, или доставалась тому, кого семейные или дружеские узы связывали с кем-либо из горожан государства, которые подлежали его опеке как вновь прибывшие.

Если в город приезжал по служебным делам представитель государственной власти, к его прибытию надлежащим образом готовились. Так, в Египте на одном из папирусов был составлен документ, относящийся к 244 г. н. э. Это отчет некоего управляющего округом наместнику в Файюме (Нижний Египет) о подготовке к приезду туда самого наместника. В документе, в частности, говорится: «Мы одолжили одновременно пять ослов для поездки верхом… кроме того, снарядили сорок ослов для перевозки поклажи и занимаемся тем, что необходимо подготовить в дорогу…»

Когда человек отправлялся в город, где не было проксена для прибывших из его родного края, или когда в путешествие собирался бедняк, не имевший каких-либо знакомств или связей, он брал с собой запасы продовольствия и одежды. Постоялые дворы, трактиры, где можно было бы остановиться, переночевать, далеко не отличались удобствами. В комедии Аристофана «Лягушки» Дионис по дороге в подземное царство теней беседует с Гераклом, который уже побывал однажды в царстве мертвых, чтобы увести оттуда трехглавого пса Кербера, и мог знать тамошние порядки. Дионис спрашивает, есть ли там заведения, где он мог бы остановиться, подкрепиться и развлечься:

Дионис:…Прошу,Друзей своих мне назови, с которымиЯкшался ты, когда ходил за Кербером.Все перечисли: булочные, гавани,Ручьи, колодцы, перекрестки, тропочки,Мосты, местечки, бардачки, гостиницы —Там, где клопов поменьше…

Аристофан. Лягушки, 110–115

Аристофан переносит здесь на царство мертвых картины, хорошо известные ему по земной жизни греков. Кормили на постоялых дворах плохо. Если то, что мог предложить хозяин — пандокевтр, не устраивало гостя и он хотел большего, он должен был сам закупать провизию на рынке и приносить ее трактирщику, чтобы ему приготовили те или иные блюда. В подобных условиях путешественнику необходим был помощник-раб, а когда благосостояние греков и их потребность в комфорте возросли, свободные граждане путешествовали уже с многочисленной свитой.

По мере того как развивалась торговля и строились новые порты, древние все больше заботились о создании удобных помещений для иноземных гостей — купцов, паломников и просто любознательных путешественников-туристов. Хорошо сознавая, какое значение имело соответствующее благоустройство портов не только для удобства приезжих, но и для роста государственных доходов, Ксенофонт пишет: «Когда составится капитал, то хорошо и полезно построить для судохозяев около пристаней городские гостиницы… а для купцов — соответствующие места для купли и продажи, для отправляющихся же в город такие же гостиницы в городе. А если бы устроить помещения и лавки и для мелких торговцев — в Пирее и в самом городе, то это доставило бы городу и украшение, и большие доходы…» (Ксенофонт. О доходах, III, 12–14).

Не всегда время, расстояния и иные обстоятельства позволяли совершить далекое путешествие и завязать личные контакты на месте. Сплошь да рядом приходилось довольствоваться перепиской. Организованной системы почтовой связи грекам понадобилось ждать довольно долго — в этой области их значительно опередила Персия, ставшая первым государством, которое завело у себя хорошо организованную почтовую службу. Поддерживать регулярную почтовую связь было в Персии тем легче, что там уже существовала отличная и планомерно развивавшаяся дорожная сеть: о строительстве дорог в Персии стали думать очень рано, предвидя их будущее использование как в административных и стратегических целях, так и в целях торговли. Не удивительно, что уже в IV в. до н. э. там организуют почтовую связь. На дорогах, на расстоянии 25 км друг от друга, располагались станции, где верховые посыльные, везшие письма, останавливались, передавали, иногда даже ночью, почту следующей смене посыльных, а те в свою очередь довозили ее до ближайшей станции. Посыльные, которых греки называли «ангарой», передвигались по стране с большой скоростью. Так, от Суз до Эфеса (расстояние 2500 км) они добирались всего за 150 часов. Поскольку возили они главным образом корреспонденцию служебную, относящуюся к нуждам управления, то особое значение придавали сохранению государственной тайны, а потому должность руководителя аппарата связи доверяли лишь людям знатного, известного в Персии рода. Например, при Артаксерксе II должность эту занимал родственник персидского царя Кодоман, будущий царь Дарий III.