Вадим Эрлихман - Английские короли Страница 19

Бросившись преследовать врагов и рассеявшись по склону холма, англосаксы допустили роковую ошибку. Повернувшие рыцари обрушились на них и многих убили; однако остальные быстро перестроились и вернулись к вершине холма. Вильгельм второй раз повел рыцарей в атаку и снова был отбит. Повторился маневр с притворным бегством, и еще часть обманутых англосаксов, несмотря на строгий приказ Гарольда, пустилась в погоню и была перебита у подножия Сенлака; среди них оказались и братья Гарольда Леофвин и Гирт, причем одного из них, по преданию, убил сам Вильгельм. Бой перешел в позиционную стадию: несколько часов нормандцы чередовали конные и пешие атаки с обстрелами вражеских позиций. Вильгельм велел своим лучникам вести навесной огонь прямо вверх, что вело к большим потерям среди оборонявшихся. Скученность сражавшихся вела к тому, что на поле битвы громоздились буквально холмы из трупов, сквозь которые скоро стало почти невозможно перебраться. Англосаксы сражались без передышки, без пищи и воды почти целый день, и к его исходу едва не падали от усталости. Однако хускерлы стойко удерживали позиции, и к сумеркам обе стороны оставались на тех же местах. Продержись англосаксы до темноты, и все могло обернуться иначе. На помощь Гарольду собирались новые отряды, приход которых сделал бы положение Вильгельма незавидным.

Но тут случилось нечто коренным образом изменившее ход битвы. По одной из версий, Гарольд был сражен случайной стрелой, попавшей ему в глаз. Однако на гобелене из Байе в глаз поражен другой воин, а Гарольда рубят налетевшие конники. Возможно, в последней отчаянной атаке нормандские рыцари смогли ворваться на холм и убить короля. Однако после хускерлы отбили их и снова заняли оборону вокруг тела уже мертвого Гарольда. Фирд разбежался и был изрублен нормандцами. Преследуя бегущих, немало рыцарей свалилось в овраг, прозванный Мальфосс (Злая расщелина). Окружив хускерлов со всех сторон, нормандцы перебили их до единого человека. Уже в сумерках Вильгельм углубился в лес, чтобы добить остатки англосаксов, и едва не погиб, когда те попытались перейти в контратаку. Однако скоро всякое сопротивление было подавлено, и битва при Гастингсе закончилась. В ходе нее погибло до 10 тысяч человек — почти половина участников. Сравнительно скромная по своим масштабам, эта битва привела к глобальным историческим последствиям.

Но пока Вильгельму только предстояло воспользоваться плодами одержанной победы. Утром 15 октября погибшие нормандцы были похоронены близ поля битвы. Жителям соседних деревень и родственникам позволили забрать и похоронить трупы англосаксов. За одним исключением — короля Гарольда победитель велел закопать отдельно, в неосвященной земле как узурпатора и клятвопреступника. Мать короля Гита предлагала Вильгельму выкупить тело сына за количество золота, равное его весу, но он отказался. По другим данным, победитель в конце концов сжалился и позволил монахам Уолтэмской обители похоронить Гарольда у себя. Найти его среди изрубленных тел хускерлов оказалось не так просто. По старинной легенде для опознания пришлось привлечь возлюбленную короля Эдит Лебяжью Шею, которая узнала его по шраму на плече. Еще долго по Англии ходили слухи о том, что Гарольд Злосчастный выжил и скитается по своим былым владениям, став нищим; этот сюжет использован Киплингом в «Сказках старой Англии».

Вильгельм еще пять дней оставался в Гастингсе. По его представлениям после смены власти подданные должны были немедленно принести клятву верности новому сюзерену. За все пять дней ни один вассал так и не появился, и герцог начал понимать, что Англия отличается от привычной ему Франции и здесь придется править по-другому. Понял он и то, что завоевание страны не закончилось с гибелью ее короля. Однако организовывать сопротивление было некому. Единственный оставшийся брат Гарольда Вулфнот находился в нормандском плену. 17 октября собравшиеся в Лондоне эрлы избрали королем этелинга Эдгара, внука Эдмунда Железнобокого. Но у нового монарха не было ни войска, ни придворных, ни поддержки церкви. Архиепископ Стиганд медлил с коронацией, а без нее Эдгар не мог считаться законным королем. Сам он был хилым, нерешительным юношей, который почти всю жизнь провел в изгнании и не знал Англии и ее жителей.

20 октября началось продвижение Вильгельма вперед. Начал он с карательной экспедиции в Ромни, где жители убили нескольких заблудившихся нормандцев. Оставив за собой ряды виселиц, завоеватели двинулись к мощной крепости Дувр, гарнизон которой тут же сдался. В каменных стенах Дувра, построенных нормандскими мастерами, Вильгельм чувствовал себя увереннее, чем в саксонских усадьбах, защищенных одним частоколом. В этом городе он пробыл неделю, и там у него появились первые англосаксонские вассалы. Потом он отправился в Кентербери — центр английской церкви. Там его уже ждали представители местной знати, толпившиеся, по словам хрониста Ги Амьенского, «как мухи на свежей ране». До темноты Вильгельм принимал клятвы верности и уже собирался двигаться дальше, но тут его свалила лихорадка, и целый месяц он пролежал в шатре у стен Кентербери. Все это время он приказывал своим воинам разорять деревни вокруг Лондона, чтобы взять столицу измором. Любимая тактика Завоевателя принесла свои плоды; когда он, оправившись от болезни, двинулся дальше, Лондон сам склонился к его ногам. Столичные купцы, которые еще недавно клялись сражаться против захватчиков до последней капли крови, испугались убытков и потребовали от Эдгара сдаться. Это он и сделал, явившись в середине декабря к Вильгельму вместе с архиепископом Стигандом и эрлами Эдвином и Моркаром. Незадолго до этого вдова Эдуарда Эдгита сдала нормандцам Винчестер — древнюю столицу Уэссекса, где хранились регалии английских королей.

Несколько дней Вильгельм спокойно охотился в богатых дичью английских лесах, а 25 декабря в Вестминстерском соборе состоялась официальная коронация нового монарха. Осторожный Стиганд сказался больным, и церемонию проводил архиепископ Йорка Элдред. В разгар коронации собравшихся на двух языках спросили, желают ли они видеть Вильгельма своим королем. В ответ раздался нестройный гомон, который ждущая снаружи стража (ей запретили входить в собор с оружием) приняла за шум мятежа. Чтобы защитить своего герцога, воины подожгли соседние дома. Присутствовавшие лондонцы разбежались спасать свое имущество, и церемония завершилась в пустом соборе, под треск пламени и при багровых отблесках пожара. Вильгельм скоро понял, что тревога была ложной, но настоящий мятеж в большом городе с его узкими улицами мог застать нормандцев врасплох. Поэтому он уехал из Лондона в близлежащий Баркинг и оставался там до постройки первого в столице замка — знаменитой «Белой башни» (Уайт-Тауэр). Замки, вначале деревянные, а затем и каменные, воздвигались нормандцами чуть ли не в каждом завоеванном ими городе и селении и служили одним из главных средств поддержания контроля над покоренным населением.

Закрепившись в столице, Вильгельм начал управлять своим новым королевством. Для начала он конфисковал земли семейства Годвина, а они составляли ни много ни мало треть Англии. Эти земли были розданы в ленное владение баронам, прибывшим с Вильгельмом, но баронов оказалось больше, чем земель, к тому же сразу появились недовольные количеством или качеством новых имений. Спасла положение оригинальная теория Вильгельма, по которой все англосаксы объявлялись виновными в поддержке «узурпатора» Гарольда, лишались своих земель и должны были их выкупать — за деньги или службу. Как проходил этот процесс, в деталях не известно, однако «Книга Страшного суда» неопровержимо доказывает, что за 20 лет тысячи англосаксов уступили свои земли нормандцам. Иногда это делалось с помощью обычной грубой силы — французский барон с отрядом приезжал в усадьбу, убивал или прогонял ее хозяина и строил замок на месте его дома. Чаще король раздавал нормандцам земли, конфискованные у участников многочисленных восстаний. Гораздо реже нормандские рыцари женились на вдовах или дочерях англосаксов и наследовали их имущество.

Уже в X веке процесс феодализации в Англии зашел довольно далеко. Бывшие землевладельцы-таны во множестве разорялись и фактически уравнивались по своему положению со свободными крестьянами — керлами. Порой пять танов вместе владели землей, приносившей доход всего пять шиллингов в год. Положение усугублялось отсутствием майората и бесконечными разделами земли между наследниками. Единственным, что еще отличало танов от зависимого населения, был их высокий вергельд — плата за нанесенное увечье или оскорбление. С приходом нормандцев старинное англосаксонское право сменилось феодальными законами, и постепенно разоренные землевладельцы влились в категорию зависимых крестьян, которых все чаще по французской привычке называли вилланами или сервами, то есть рабами. Что касается верхушки англосаксонского общества — эрлов и элдорменов, — то их владения постепенно также перешли к нормандским феодалам. Последний эрл, Вальтеоф, был казнен в 1076 году, и вскоре в Англии утвердилась характерная для Западной Европы система наследственных феодальных владений, хозяева которых — графы и герцоги — несли вассальные обязанности по отношению к королю и имели собственных вассалов в лице баронов и мелких землевладельцев или сквайров. Еще с саксонских времен каждый, кто «оказывал покровительство» мелким хозяевам, именовался лордом (глафордом). Следует заметить, что в Англии в силу позднего утверждения феодальных отношений власть крупных феодалов была меньше, а их зависимость от королевской власти — больше.