Николай Яковлев - Маршал Жуков Страница 19

Он продиктовал "максимальную" и "минимальную" линии продвижения в 1941 году: первая - вплоть до Майкопа, Сталинграда, Горького и Вологды; вторая до нижнего течения Дона, Тамбора и Рыбинска. В любом случае район Москвы подлежал захвату. Тут нельзя не сказать о том, что после войны битые гитлеровские генералы десятилетиями твердили: они-де тогда потерпели неудачу из-за "генерала Зимы". Ударили морозы - и остановился вермахт. Ложь! Надежды Гитлера на захват Москвы основывались именно на том, что со второй половины ноября земля подмерзнет и подвижные войска снова обретут свободу маневра.

15 ноября войска группы армий "Центр" перешли в новое наступление на Москву. 51 дивизия, из них 13 танковых и 7 моторизованных. Самый сильный удар - севернее столицы. У Волжского водохранилища 300 немецких танков прорвали нашу оборону. Случилось это в полосе армии, входившей в Калининский фронт. Ставка 18 ноября прирезала полосу этой армии к Западному фронту. Логика была очевидной: коль скоро фронт пытаются Обойти севернее, пусть фронт и йозаботится сам не допустить этого.

Хотя обстановка сложилась тревожная - враг явно нацелился на охват Москвы с севера - Жуков, объясняя новому командующему армией .генералу Д. Д, Лелюшенко его задачи, был предельно спокоен.

Он, вспоминал Лелюшенко, неторопливо растолковывал: Гитлер обжегся в октябре на Можайском направлении, а теперь ползет в обход Москвы с севера. Жуков выразил уверенность, что здесь в оборонительных боях мы перебьем его танки. А когда подойдут наши резервы, перейдем в контрнаступление. Надо использовать лесистую местность, контратаки, особенно ночью - враг этого боится. Выпили за успех по стакану обжигающе-горячего чая и Лелюшенко отбыл в свою армию.

В последующие две недели враг нажимал на этом направлении, но ничего не добился. Жуков верил в упорство и умение генерала Лелюшенко. Когда после отхода наших войск из Клина Лелюшенко обратился к Жукову с просьбой дать "хоть одну дивизию", последовал короткий и ясный ответ: "У фронта сейчас резервов нет. Изыщите у себя".

Вслед за этим пришел приказ: перевести штаб армии в город Дмитров. Лелюшенко посмотрел на карту и оторопел: как раз в этом месте в нашем фронте брешь, город на острие немецкого танкового клина. Ему, обладавшему дерзким, напористым характером, оставалось только подивиться изобретательности Жукова. Он понял, что "не случайно командование фронта решило, поставить штаб армии именно в Дмитров, мол, тогда уж командарм наскребет подразделения и закроет прорыв!".

Лелюшенко отправился к Дмитрову, встретил несколько танков, прыгнул в передовой КВ и повел их в атаку. Командарму, конечно, не подобает ведать танки в бой, однако иного выхода не было. Танк Лелющенко .подбили, он-выбрался через аварийный люк вднище машины - снова в бой. Тем временем подошли небольшие подкрепления, храбрые отряды добровольцев из Москвы. Гитлеровцев остановили.

На Истринском направлении на войска генерала Рокоссовского наступало более 400 вражеских танков, масса моторизованной пехоты. Группировка, продвигавшаяся в уплотненных боевых порядках, обладала ужасающей пробивной силой. В конечном итоге здесь враг ближе всего вышел к Москве, фашистские танки доползли до Крюкова. В боях против них обессмертили себя 78-я стрелковая дивизия полковника А. П. Белобородова, 316-я - генерала И. В. Панфилова, павшего смертью героя. Жуков на помощь им снял с других боевых участков группы танков, артиллерийские батареи, зенитные дивизионы, солдат с противотанковыми ружьями.

"Вспоминая те дни, - писал Рокоссовский, - я в мыслях своих представляю себе образ нашей 16-й армии. Обессиленная и кровоточащая от многочисленных ран, она цеплялась за каждую пядь родной земли, давая врагу жестокий отпор; отойдя на шаг, она вновь была готова отвечать ударом на удар, и она это делала, ослабляя силы врага... Обе воюющие стороны находились в наивысшем напряжении сил... Командующий Западным фронтом делал все возможное, чтобы хоть немного подкрепить ослабевшие войска, но при этом не втягивать в бой во частям прибывавшие стратегические резервы. Они решением Ставки стягивались к Москве, к районам наибольшей опасности. Их нужно было сохранить до решающего момента. Для этого требовался строгий расчет и огромная выдержка".

Жуков и штаб фронта точно рассчитали и проявили неслыханную выдержку, решили отразить удары врага только силами Западного фронта. Как? Гитлеровские штабы, завороженные идеей окружения Москвы, совершили грубейший пробах. В то время как истекали кровью фланговые группировки, в центре фронта немцы не сумели организовать фронтальное наступление, хотя сил для этого у них было достаточно. "Это дало нам возможность свободно перебрасывать все резервы, включая и дивизионные, с пассивных участков, из центра к флангам и направлять их против ударных группировок врагам лаконично напишет впоследствии Жуков.

Не много слов! А речь шла о рассчитанном риске - снимались войска с западных подступов. Утончался непосредственный щит столицы. Оставшимся частям было строго-настрого приказано смотреть в оба.

На южном крыле Западного фронта методически отражались атаки буквально взбесившегося Гудериана. Еще в конце октября мужественные защитники Тулы отбили передовые соединения группы Гудериана. В ту глубокую осень на всю страну прозвучало имя выдающегося руководителя тульских коммунистов, секретаря обкома партии В. Г. Жаворонкова, возглавившего комитет обороны города. Жуков высоко оценил военное дарование штатского человека Жаворонкова, сумевшего сформировать рабочие отряды, бившие бок о бок с частями 50-й армии отборные дивизии Гудериана. С 10 ноября Ставка ввела и этот участок в подчинение Западного фронта.

Обломав зубы у Тулы, враг двинулся на северо-восток, к Кашире. Гудериан упрямо пытался выполнить план окружения Москвы, Не вышло! Растеряв в бесплодных атаках танки, Гудериан к началу декабря был вынужден перейти к обороне: советские войска не только парировали его действия, но и постоянно контратаковали. Гудериан писал о боях в конце ноября: "Наши 37-миллиметровые противотанковые пушки оказались бессильными против русских танков Т-34. Дело дошло до паники, охватившей участок фронта до Богородицка. Эта паника, возникшая впервые со времени начала русской кампании, явилась серьезным предостережением, указывающим на то, что наша пехота исчерпала свою боеспособность и на крупные усилия более не способна".

В 20-х числах ноября Сталин позвонил Жукову и спросил (напрямую:

- Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю вас это с болью в душе. Говорите честно, как коммунист.

Жуков заверил Верховного Главнокомандующего, что столицу, безусловно, удержат, и тут же просил подкрепления - не менее двух армий. Они были даны и стали сосредоточиваться против фланговых группировок врага.

На войне случается всякое, иной раз великое и трагическое соседствуют с малозначительным.

Так, по пятам за серьезнейшим - курьезный эпизод, показывающий, как были напряжены нервы, у всех руководивших битвой под Москвой. 30 ноября Сталин упрекнул Жукова, почему оставлен город Дедовск у Нахабино, на близких подступах к Москве, и приказал Жукову немедленно выехать на место, организовать контратаку и вернуть Дедовск. Проверка показала, что город в наших руках, а речь может идти о деревне Дедово в полосе действия дивизии Белобородова, дивизии, ставшей к тому времени гвардейской. Так вот в эту деревню и ворвались немцы,

"Ясно, произошла ошибка, - писал впоследствии Жуков. - Решил позвонить в Ставку, объяснить, что все это недоразумение. Но тут уж, как говорится, нашла коса на камень. Верховный окончательно рассердился. Он потребовал немедленно выехать к К. К- Рокоссовскому и сделать так, чтобы этот самый злополучный населенный пункт непременно был отобран у противника. Да еще приказал взять с собой командующего 5-й армией Л. А. Говорова: "Он артиллерист, пусть поможет Рокоссовскому организовать артиллерийский огонь в интересах 16-й армии". Возражать в подобной ситуации не имело смысла".

На командный пункт дивизии Белобородова и прибыло высокое начальство. Сибиряк Белобородов, с лукавинкой в глазах, как подобает подчиненному, выслушал приказ и с солдатской сметкой коротко доложил: тактически нет смысла вышибать немцев-из нескольких домов за оврагом в деревне Дедово. Что мог сказать командующий фронтом боевому комдиву? Что дело не в тактике? Насупившись и отводя глаза от Белобородова, Жуков строго приказал: послать два танка, роту пехоты и выгнать немецкий взвод из деревни.

На рассвете 1 декабря операция успешно завершилась. В тот же день случились события куда более значительные. В отчаянии от того, что план окружения Москвы провалился, командующий группой армий "Центр" фон Бок решил попытать счастья в центре фронта. Видимо, немецкое командование наконец сообразило, что допустило оплошность: все шесть их корпусов здесь бездействовали. Бок ,й ввел их в дело. Фашистские танки и пехота внезапно прорвали наш слабый передний край и двинулись на Кубинку. Вот тут сказалась предусмотрительность Жукова: войска были начеку, и враг не смог быстро преодолеть оборону на всю глубину. Фашистские танки подрывались на минныхполях. Немцы ткнулись к Голицыне, но нарвались на .плотный артиллерийский огонь. Тут подошли резервы фронта, и к 4 декабря немцев остановили.