Роман Ключник - Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг. Том 8. Страница 19

В 2008 году в С. Петербурге я слушал трёхчасовое выступлении в ДК «Ленсовета» бывшего советского кэгэбиста и автора многочисленных хороших книг о сталинском периоде А. Мартиросяна, в котором меня и многих моих знакомых поразило и удивило — с какой яростной ненавистью спустя 80 лет после тех событий выступающий говорил о лучших хлеборобах, о лучших хозяевах того периода — о «кулаках». Благодаря Романенко и ему подобным создается впечатление, что «кулак», его жена, их престарелые родители, его дети, не работали от зари до зари на своей земле, а только сидели дружно на бугорке и, сплевывая семечки, наблюдали, как горбатятся на них закабаленные ими коварно односельчане. Конечно, с таким лживым агрессивным коммунистическим подходом, с созданием такого образа врага из огромной части своего народа, даже не будучи карателем из НКВД у многих читателей возникнет огромное желание жестоко «мочить» этих деревенских эксплуататоров, дать им в морду, всё у них отобрать и выгнать далеко — на вечную мерзлоту и с сарказмом наблюдать: пусть они там докажут свою производительность и толковость.

Крестьяне упорно не хотели распрощаться с родной землицей — как с собственностью, хотя она таковой и не являлась, с многовековым образом жизни, с привычным семейным трудом — не желали порвать со всем этим, сбросить в общую кучу всё своё нажитое богатство, причем нажитое ещё и отцами и дедами, и идти всем скопом куда-то в неизвестность, чему даже нет положительного, успешного примера. Понятно, что более всех не хотели ничего менять зажиточные, успешные крестьяне, которые после многих лет войны и голода наконец-то могли накушаться вдоволь, рожать детей и их сытно кормить, купить что-то вместо лохмотьев женам, работать свободно, торговать свободно, — они ни у кого ничего не просили, от советского государства ничего не получали, не крали, не грабили и не обманывали — всё зарабатывали своим трудом, своими руками, ногами, спинами, головами и с помощью своих детей. Крестьянин, как любой обычный человек, беспокоился, боялся за свою семью, своих детей. А крестьянство ликвидировали как социальный класс со своей характерной психологией, включая особое отношение к земле и труду, — крестьян переводили в сельхозрабочие, которые стали относиться к земле, как чужому станку, к чужой грядке, на которую его наняли работать. Отсюда и разница в производительности труда фермера и колхозника.

У крестьян была своя правда, закономерная справедливость, логика и цели, а у убежденного марксиста и государственника Сталина была своя логика и свои праведные цели, и — жестокие методы их достижения. И эти цели, две логики и правды неизбежно сталкивались на уровне 180 градусов — лоб в лоб, причем вся сила государства была у Сталина. Компромисс и взаимовыгодное сотрудничество при сохранении старой системы в сельском хозяйстве был возможен только в одном случае — если бы Сталин сошел с закостенелых догматических марксистко-ленинских позиций в этом вопросе (напомню — Ленин воспринимал нэп как временное вынужденное решение) и оставил бы крестьян в покое в условиях жесткой регулировки (например — прогрессивного налогообложения) или их даже стимулировал бы, давая им возможность богатеть, как это было успешно продемонстрировано позже в социалистической Польше, Югославии, Чехословакии и в западных странах.

После войны в социалистической Польше коллективизация не была проведена, хотя при наличии фермеров было создано бедными крестьянами много сельских кооперативных хозяйств, и среди соцстран в Польше сельское хозяйство давало лучшие результаты, эффективно оно и по сей день. И, несмотря на «мелкобуржуазный» уклад польской деревни, когда отдельные богатые фермеры имели даже свои легкомоторные самолеты, в начале 1980-х годов зачинщиками буржуазной революции в Польше были совсем не фермеры, а пролетарии — портовые докеры во главе с электриком, подстрекаемые извне Западом по марксистско-ленинской технологии.

Но «комплексный» метод сочетания различных форм хозяйствования Сталин по идеологическим соображениям отбрасывал. Сегодня в России в 21 веке в обратном направлении этот комплексный метод отбрасывают зашоренные на либеральных экономических принципах закостенелые ортодоксы капитализма — Путин, Медведев, Кудрин и вся их команда неудачников. Эти аналогии я делаю не случайно — чтобы наша трагическая история не была просто интересной картинкой из прошлого, а чтобы из многочисленных наших трагедий была бы хоть какая-то польза, помощь — если в будущем появятся у нас даровитые самостоятельно думающие государственные лидеры, не зависящие ни от «марксисткой школы», ни от «чикагской».

Вернемся к главной теме этой главы. Неужели Сталин в следующем — 1929 году решиться на жесткий вариант реформирования, «перестройки» 80% населения СССР — 120 миллионов крестьян? Будет ли Сталин реализовать «принципы коммунизма» К. Маркса и постулат неистового западника В. Белинского: «Люди так глупы, что их насильственно надо вести к счастью»… Ответ на этот вопрос будем наблюдать в следующей главе.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В СССР В 1929-1933 гг.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Прошел 1928 год, «год коллективизации», вернее — первый год коллективизации, — и был достигнут минимальный прогресс в вопросе коллективизации. Более того — произошел сильный спад в производстве зерна, ибо в результате закрытия рынков в городах в 1927 году крестьяне сократили посевы за ненадобностью «лишнего» — товарного зерна, лишнего труда. Эту ситуацию усугубила ошибочное по времени начало массовой коллективизации весной 1928 года — во время посевной. Фактически усердными представителями власти и партийными агитаторами и сопротивляющимися крестьянами весенняя посевная 1928 года была во многом сорвана — было засеяно ещё меньше площадей, и эти площади хуже обработаны. И всю эту мрачную картину на фоне массовых недовольств рабочих из-за продовольственного дефицита усугубил неурожай 1928 года. Если в 1927 году по сравнению с 1926 годом государство не добрало около 100 млн. пудов хлеба, то в 1928 году недобрало уже по сравнению с 1927 годом. В конце 1928 года экономические показатели заготовки зерна уже улучшали «раскулачиванием» — грабежом успешных крестьян, изъятием прошлогодних накопленных запасов. В конце 1928 года ЦК и Политбюро уже обсуждался вопрос импорта хлеба в 1929 году.

14 февраля: Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление о введении карточной системы отпуска хлеба во всей стране. Хлеб отпускался по заборным книжкам, которые получало только трудовое население. Поэтому понятно настроение Сталина и его окружения на фоне больших успехов индустриализации. «В случае недостачи хлеба — ввоз хлеба миллионов на 100 рублей. А если валюты не хватит на то, чтобы покрыть ввоз хлеба и ввоз оборудования для промышленности, то надо сократить ввоз оборудования, а значит, и темп развития нашей индустрии» — переживал Сталин, ибо с индустриализацией в первую очередь была связана безопасность страны, её обороноспособность.

Что делать? Отказываться от «перестройки» сельского хозяйства, от коллективизации, которая будет «капать» по 2% в год, дать отбой коллективизации? Как поведут себя после этого победители-крестьяне, победившие некогда Ленина и Бронштейна, а теперь Сталина? Каковы перспективы? Или принципиально настоять на своём — и идти напролом через крестьянские головы и достигнуть цели чего бы это не стоило? В этом случае перспективы также не очень понятны. Сталин в конце 1927 года принял решение начать коллективизацию и в начале 1928 года начал, целый год её проводил — и цели не достиг, оказался между началом и концом, где этого конца не видно.

Решение Сталина было видно по принятому 3 января 1929 года решению Политбюро, а затем Постановлению Президиума ВЦИК от 14 января 1929 года «Об образовании на территории РСФСР административно-территориальных объединений краевого и областного значения». Этими постановлениями было законодательно оформлено создание с 1 октября 1929 года Северного края в составе Архангельской, Вологодской, Северо-Двинской губерний и автономной Коми области с центром в городе Архангельске. Для чего был создан и административно упорядочен Северный край, станет понятным уже через несколько месяцев. Согласно этим постановлениям губернские структуры были переименованы в окружкомы, а уездные и волостные комитеты — в райкомы.

В связи с демаршем Н. Бухарина осенью 1928 года по поводу коллективизации, Сталин в первой половине 1929 года решил навести порядок в верхушке партии и добиться её монолитности перед окончательным решением крестьянского вопроса. 30 января 1929 года прошло специальное заседание ЦК ВКП(б), длившееся до 9 февраля. В первый день его работы Бухарин со своими сторонниками озвучил декларацию, в которой обвинил Сталина в проведении гибельной политики индустриализации на основе «военно-феодальной эксплуатации крестьянства». И в знак протеста против проводимой в деревне политики Николай Бухарин подал в отставку из «Правды» и из Коминтерна. Стоит отметить, что этот «герой» захвата Российской империи впервые занял довольно симпатичную позицию в защиту крестьянства и с осени 1928 года среди партийных функционеров собрал и сплотил немало единомышленников. Это была уже не троцкистская, а другого вида оппозиция, состоявшая из русских коммунистов, которые вступились за русских крестьян. Поэтому в условиях фактически начавшейся войны с русским крестьянством эта оппозиция представляла особую опасность, поэтому Сталин уделил ей много внимания и много мягко с ней возился.