Анна Романова - Петр Первый. Император Всероссийский Страница 19

Однако появление Марии значительно изменило жизнь Петра. Он много времени проводил с новой пассией – общение с ней приносило ему море удовольствия, ведь та была образованной, начитанной девушкой, свободно говорившей по-французски и владевшей умением развлечь царя в любое время суток.

Екатерина, узнав о новой фаворитке супруга, только устало вздохнула. По крайней мере, она почувствовала себя свободной: напряжение, в котором продолжал держать ее Петр, немного ослабло. Императрица начала спокойнее спать, не опасаясь, что безумный монарх однажды ночью пришлет к ней своих гвардейцев…

Гадать, какое наказание для нее мог бы придумать Петр, Екатерине не хотелось. Она слишком хорошо была осведомлена об истязаниях, которые царь изобретал для своих случайных любовниц и проворовавшихся придворных. После того как царица утратила благосклонность мужа, ее вполне могла ожидать подобная участь. Но счастливая звезда не подвела Екатерину и здесь – увлекшись Марией Матвеевой, Петр, казалось, забыл про свою венценосную супругу и с головой погрузился в новые отношения.

Впрочем, не забыл он и о делах правительственных. Деятельной натуре Петра претило сословие московских жителей, которые жили вольно и гуляли вместо того, что заниматься делом. Шатающихся без службы и занимающихся воровством людей, вносящих смуту в умы народа, царь не жаловал. Результатом его неприязни к ним стал указ, согласно которому все, физически дееспособные «свободные» холопы, должны были наняться к новым господам. Те, кто не мог служить в силу здоровья или просто не подходил хозяевам, подлежал ссылке на галеры.

Помимо этого, Петр велел провести ревизию, по итогам которой помещики, приказчики и старосты начали платить подушную подать не с земли, а с человека. Если срок выплаты задерживался, в деревни посылался отряд гвардейцев, и подать взималась силой.

Также царь распорядился дозволять владельческим крестьянам уходить в другие деревни на заработки исключительно после выдачи господского письменного разрешения, засвидетельствованного земским комиссаром.

Таким образом, помещики получили еще больше власти над крестьянами, забирая к себе в распоряжение имущество и даже личность своих крепостных.

Глава 19 Интриги Меншикова

Отстранившись от Петра, Екатерина незаметно для себя сблизилась с князем Меншиковым. Тот, в свою очередь, все чаще навещал опальную императрицу под благовидными предлогами. Петр смотрел на это сквозь пальцы. Ему было достаточно знать, что Екатерина боится сделать лишний шаг, чтобы не рассердить венценосного супруга, – приставленные к ней соглядатаи в полной мере информировали царя о каждом дне царицы. Женщина знала, что за ней следят, поэтому ее встречи с Меншиковым не выходили за рамки невинных бесед и прогулок по парковым аллеям.

– Совсем государь наш забыл о вас, матушка, – с притворным сочувствием однажды сказал Александр Екатерине, намекая на влюбленность монарха в Марию Матвееву. Та раздраженно отмахнулась от Меншикова веером и присела на каменную лавочку передохнуть. Они гуляли уже больше двух часов, думая каждый о своем. Императрица вспоминала то счастливое время, когда Петр любил только ее, и даже слегка завидовала новой фаворитке царя. Меншиков же упивался своим разочарованием: все его попытки укрепить свое положение при дворе привели лишь к потере статуса царского фаворита и массе сопутствующих проблем. Он видел, что одинокая и отвергнутая Екатерина тянется к нему, не находя более крепкого плеча, на которое могла бы опереться, но вместе с тем понимал, что сближение с императрицей приведет его прямо на плаху.

– Ах, Александр, как же тяжко жить в клетке… – отчаянно выдохнула Екатерина и с мольбой посмотрела на Меншикова. – Петр ограничил меня в средствах, запретил покидать дворец, практически не навещает меня… как же мне улучшить свое положение?

Не то чтобы царица надеялась на помощь бывшего любимца царя – ей просто нужно было с кем-то поговорить.

Меншиков смотрел на Екатерину. Чувства к ней все еще теплились в его груди: несмотря на перенесенные тяготы и уже не юный возраст, императрица выглядела волнующе. Князь подумал о том, как давно Екатерина не была с мужчиной… сколько же страсти, верно, сейчас сокрыто в ней…

Мысленно застонав, Меншиков проклял себя и молвил:

– Не печальтесь, Екатерина Алексеевна, ваш верный друг что-нибудь придумает.

В устремленных на него глазах императрицы мгновенно вспыхнула искра надежды, и Александр понял – если он сумеет помочь Екатерине, он сумеет помочь самому себе. Вернув царице расположение Петра, князь сделает ее своей вечной должницей, а царь, в конце концов, уже немолод, да и здоровьем похвастаться не может – того и гляди, помрет в один прекрасный и не слишком далекий день.

Этим же вечером Меншиков попросил аудиенции у Петра. Тот неохотно согласился выслушать бывшего фаворита в память о его заслугах. Нервным движением князь взял предложенный бокал с вином и осушил его единым глотком. То, что он задумал, походило на самоубийство, однако Александр жил по принципу «все или ничего». Поэтому, смочив горло и немного расслабившись, он доверительным тоном сообщил царю, что третьего дня имел удовольствие лицезреть, как девица Матвеева стояла на балконе с неким загадочным придворным.

– Я как раз мимо проходил, – вдохновенно вещал Меншиков, попутно следя за реакцией Петра, лицо которого темнело с каждым новым словом, – гляжу: а красавица наша франту этому записочку передает, и тот ее прячет быстро, чтобы никто не увидел…

Говоря это, Александр лишь слегка приукрасил события: благодаря счастливой случайности он действительно видел Марию, отдающую записку одному из придворных, и не преминул намекнуть об этом фаворитке. Когда та побледнела как мел и начала умолять Меншикова не выдавать ее царю, он понял, что ему, наконец, сильно повезло. Взвесив все «за» и «против», князь решил, что благосклонность императрицы куда весомее благосклонности императорской любовницы, и, тщательно продумав план, рассказал все Петру.

– Спасибо тебе, верный друг Алексашка, – задумчиво молвил тот, дослушав Меншикова. – С Марией я разберусь – ежели не соврал ты, отблагодарю по-царски. Но ежели напраслину на девку возвел, не сносить тебе головы.

Меншиков встал, поклонился государю и вышел вон на негнущихся ногах. Он не знал, каково было содержание записки, но искренне надеялся, что улик будет достаточно для того, чтобы Петр вернул старому другу свою милость.

Мария беспорядочно металась по будуару, заламывая руки и кусая губы до крови. Угораздило же ее так глупо попасться этому проныре Меншикову, который спит и видит, как бы снова подлизаться к Петру! Встретившись с графом Апраксиным, который давно добивался ее внимания и был ей очень симпатичен, Мария не удержалась и написала ему записку, где поясняла, что, будучи фавориткой царя, она не может рисковать своей жизнью и жизнью графа.

«Вспомните несчастную Марию Гамильтон, – писала Матвеева в записке. – Вспомните Виллима Монса и многих других несчастных, которые, так или иначе, провинились перед ним. Я не хочу закончить свои дни на плахе, в окружении смеющейся толпы, и Вам такой участи не желаю…»

– Проклятье! – не сдержалась графиня и упала на кровать, терзая шелковую подушку. В глазах Меншикова, заверяющего ее в том, что он непременно сохранит ее тайну, она ясно видела равнодушие к ее судьбе. К тому же Мария знала, что князь и императрица давно знакомы. Несмотря на довольно натянутые отношения с Екатериной, Меншиков, скорее всего, примет ее сторону.

В дверь сухо постучали.

– Войдите, – крикнула Мария, сев и разгладив складки на платье. Нельзя подавать ни малейших признаков паники, которую Петр чует так же хорошо, как охотничья собака чует дичь. Предчувствие не обмануло девушку: в комнату вошел царь, выражение лица которого не предвещало ничего хорошего. Пристально оглядев покои любовницы, Петр подошел к Марии, сжавшейся от страха.

– Ну что, Машенька, скоро ль рожать будешь? – мягко спросил он и погладил Марию по волосам.

– Через три месяца, – робко ответила та и неуверенно улыбнулась. Пальцы Петра еле ощутимо сжались в ее волосах, однако изнервничавшаяся девушка почувствовала, что с нее будто собираются снять скальп. Впрочем, хватка немедленно расслабилась, а Петр ухмыльнулся уголком рта и произнес:

– Собирайся, Мария… – на этих словах сердце фаворитки оборвалось и ухнуло куда-то вниз. – Князь Меншиков приглашает нас в свое имение… – Мария облегченно выдохнула. Слава Богу, ее не отправляют на каторгу.

– …Поедем мы с императрицей, ты, да граф Апраксин, – весело закончил Петр и подмигнул ей словно мальчишка, затевающий большую шалость. – Будем как одна дружная семья, да, майн херц? – улыбнулся царь окаменевшей Марии и вышел прочь. Та закрыла лицо руками. Несомненно, Петру известно о встрече на балконе – и благодарить за это следует дражайшего князя Меншикова.