Андрей Марчуков - Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы Страница 19

Возвращаясь к брошюре «Самостийная Украина», отметим, что, несмотря на временное неприятие ряда утверждений, ее краеугольные положения, например об украинцах как особой нации, о Переяславской раде как договоре «равного с равным», о «несправедливом» подчинении Москве и необходимости борьбы за национальную эмансипацию Украины, принимались безоговорочно. А само появление «Самостийной Украины» стало поистине знаковым событием в истории украинского движения, так как в ней ясно говорилось не о сиюминутных задачах, а о стратегических целях движения, о том, что рано или поздно встало бы на повестку дня.

Члены РУП, по преимуществу студенты, учителя и прочие представители интеллигенции, создавали ячейки во многих городах Малороссии. Весной 1902 г. на волне стихийных крестьянских беспорядков в Полтавской и Харьковской губерниях, вызванных прошлогодней засухой и недородом, были предприняты попытки ведения агитации на селе. Но влияние РУП там было слабым[91]. Вскоре дали о себе знать различия в подходах к социально-экономическим вопросам. В 1902 г. из РУП вышли радикальные националисты, создавшие свою Народную украинскую партию, с 1917 г. получившую название Украинской партии социалистов-самостийников. За ними из РУП вышли народнически настроенные группы[92]. Покинули ее и те, кто больше тяготел к общероссийской работе (это течение в дальнейшем влилось в РСДРП). Те же, кто остался, эволюционировали в сторону социал-демократии. Основные принципы в национальном вопросе были подтверждены, но при этом «манифест» РУП был подвергнут критике за отсутствие социалистического мировоззрения. Эволюция этой группы руповцев завершилась в декабре 1905 г., когда она приняла название Украинской социал-демократической рабочей партии и окончательно перешла на социал-демократические позиции[93]. Этой партии, из которой вышли многие виднейшие представители украинского движения (В. Винниченко, С. Петлюра, Н. Порш, В. Чеховской), было суждено сыграть заметную роль в развитии украинского движения до 1917 г. и во время Гражданской войны. Именно она способствовала его политическому и идеологическому оформлению.

Революция 1905 г. вдохнула новые силы в украинское движение. Окончательно отошли в прошлое ограничения 1876 г. Высочайший манифест 17 октября, даровавший политические свободы (слова, собраний и т. п.), открывал возможности для легального существования общественных и политических организаций, в том числе созданных по национальному признаку. Таковые начали появляться на Украине еще до начала революции. Возникают новые и легализуются возникшие ранее партии. Одновременно с этим началась организация украинской прессы. Увидели свет газеты «Рада», «Село», «Засів», «Рідний край», журнал «Світло», ряд местных периодических изданий. Своей целью они провозглашали борьбу за право украинского народа на самостоятельное национально-политическое существование, которое могла обеспечить автономия Украины.

По-прежнему основной задачей движения оставалось всестороннее развитие украинской национальной общности и трансляция ее черт «вниз», в народные массы, формирование у них украинского самосознания и идентичности. Эту задачу весьма конкретно сформулировал И. Франко/ «Перед украинской интеллигенцией, – писал он, – открывается теперь, при более свободных формах жизни в России, огромная действенная задача – создать из громадной этнической массы украинского народа украинскую нацию, цельный культурный организм, способный к самостоятельной культурной и политической жизни»[94]. Воплощение этой задачи взяли на себя украинские клубы, кружки, музыкальные общества и коллективы («Кобзарь», «Боян» и др.). Появляются и «просвиты» – аналоги галицийских обществ, работавшие в направлении образования и просвещения (в первую очередь в национальном духе) сельских и городских масс. Быстро развиваются украиноязычные книгоиздательства, особенно педагогической литературы (например, издательства «Дзвин», «Украинский учитель», «Криница»), появляются книги для народа. В Киеве начинает функционировать Научное общество, выходит редактируемый М. Грушевским «Литературно-науковый вісник». Ведется агитация за открытие в университетах украинских кафедр, преподавание украинской литературы, истории.

Кроме того, получают развитие организованные коммерческие общества на паях (естественно, с национальной окраской), сочетавшие экономическую и «украинскую» деятельность. Так, киевская фирма «Крамница Час» занималась торговлей украинской литературой и изделиями кустарей. Аналогичную работу, только уже среди крестьян, вело общество «Добробут» и еще ряд кооперативов. Последние редко имели украинскую национальную окрашенность, занимаясь по преимуществу чисто экономической деятельностью. Но трудившиеся в них представители сельской интеллигенции, среди которых увеличивалась численность «сознательных украинцев», могли проводить соответствующую идейно-воспитательную работу среди крестьянства и по личной инициативе[95].

Наступившая вслед за окончанием революции реакция частично приостановила бурное развитие движения. Так, циркуляром Министерства внутренних дел от 20 января 1910 г. губернаторам предписывалось не допускать регистрации украинских (как и еврейских) организаций, возникших на почве сугубо национальных интересов[96]. Закрытыми оказались многие «просвиты» и украинские газеты. Издание ряда газет и журналов было запрещено правительством, некоторые же закрывались сами по причине отсутствия средств и подписчиков. Но «украинская» жизнь не прекращается. К этому времени движение достигло такого состояния, которое одними бюрократическими методами ликвидировать было невозможно. Остались и печатные издания, в том числе на украинском языке, сохранились украинские библиотеки, продолжала выходить и книжная продукция, сочинения по украинской истории, литературе, географии. Например, в «Короткой географии Украины» С. Рудницкого были очерчены границы «идеальной Украины», на востоке упиравшиеся в Каспий и Большой Кавказский хребет с Эльбрусом.

В годы первой российской революции происходит не только политическое оформление национального движения. Изменения коснулись и других сфер его существования. Оно укрепляется идейно и опирается на уже определенные достижения. К числу его наиболее крупных успехов надо отнести признание комиссией Императорской Академии наук украинского языка самостоятельным, а не малороссийским наречием единого русского языка (правда, профессиональный состав комиссии оставлял большие сомнения в научной аргументированности данного решения). В то же время комиссия признавала его «сырое» состояние – отсутствие четких, единых литературных норм, единого правописания[97].

Несомненно, что на такое решение оказали влияние дух свободы, принесенный революцией, и оживление либерально настроенных слоев российского общества, которые в официальной позиции по украинской проблеме и, в частности, по языковому вопросу усматривали проявление «самодержавно-консервативной» сущности власти. В этом контексте признание украинского языка отдельным языком смотрелось как «восстановление» попранных бюрократическим государством общественных прав и свобод. Однако такое решение было бы невозможно без предшествующей работы поколений украинофилов и «сознательных украинцев», создававших на базе народной крестьянской речи (которая действительно вполне может быть отнесена к наречию большого русского языка) особый литературный язык.

Однако тогда решение Академии наук, потешив самолюбие «украинцев», осталось почти незамеченным: противники украинской идентичности своей точки зрения на вопрос не изменили, а сторонники давно считали украинский язык самостоятельным. К началу XX в. проблема литературного языка еще не была решена: к этому времени были заложены его основы. Несмотря на выход в 1907–1909 гг. в свет «Словаря украинскаго языка» Б. Гринченко и ряда других словарей, создание и стандартизация единого языка, одинаково близкого для всех территорий и социальных групп населения, были далеки от своего завершения. Продолжали сохраняться серьезные различия между разговорным и письменным языком российских и галицийских «украинцев». Огромные пласты технической и естественно-научной лексики, имевших важное значение для всестороннего становления языка, оставались пока вне поля зрения его разработчиков. Более-менее были проработаны художественная и общественно-политическая лексика. Да и там не наблюдалось строгого единства, как не было его и в отношении правописания.

Газеты на Украине и в Галиции выходили при помощи множества орфографий (как различных фонетических, так и этимологической). У разных писателей и журналистов украинский язык также сильно отличался по словарному составу и написанию. Огромное количество польских заимствований и новоделов, призванных доказать непохожесть украинского языка на русский, создавали невообразимый хаос. Немудрено, что народная аудитория – простые малороссы, по сообщениям самой украинской прессы, не понимала предлагаемого им «родного» языка. Как будет видно из дальнейшего, не всегда понимала она его и в 1920-х гг. М. Грушевский, один из инициаторов языковой политики, был вынужден публично признать, что даже читатели украинской прессы и литературы (то есть его единомышленники) были недовольны состоянием «ридной мовы» (как можно называть «родным» тот язык, который незнаком и малопонятен?!) и резко критиковали его эксперименты[98].