Маргарита Бычкова - Русско-литовская знать XV–XVII вв. Источниковедение. Генеалогия. Геральдика Страница 2

Нужно сразу отметить, что приведенные выше работы А. А. Введенского и А. И. Гуковского посвящены источниковедению советского периода. Несомненно, определение задач генеалогии как вспомогательной исторической дисциплины, впервые сделанное ими применительно к истории нашего времени, является большим достижением. В то же время отрицание задач генеалогии для исследований более раннего периода, как представляется, можно объяснить, с одной стороны, отсутствием специальных работ, где бы они были сформулированы, а с другой – исчезновением функций практической генеалогии, что было отмечено А. М. Большаковым еще в 1924 г. Утрата этих практических задач была перенесена А. А. Введенским и А. И. Гуковским на генеалогию как вспомогательную историческую дисциплину вообще.

Однако в работах, посвященных истории русского феодализма, генеало-гия все время оставалась составной частью исследования, и ее задачи в этой области были сформулированы А. А. Зиминым. «Вопросы генеалогии боярских фамилий… представляют большой интерес для ведущих проблем общественно-политической истории России XIV– XVI вв. В самом деле, без генеалогических сведений нельзя понять ни историю феодального землевладения, ни складывание господствующего класса и централизованного аппарата власти, ни, наконец, сложных перипетий политической борьбы того времени»[22]. А. А. Зимин писал также, что генеалогия призвана изучать историю семей различного социального положения[23].

В самое последнее время появилось несколько работ, где задачи генеалогии сформулированы применительно к разным периодам и источникам истории. А. И. Аксенов считает, что генеалогия не должна ограничиваться фактом установления родства между отдельными лицами, необходимо использовать эти факты «как основу для исследования политических, социальных, экономических причин и условий формирования и развития определенных лиц или целых социальных групп»[24]. Генеалогия в наше время, по мнению автора, «выступает в качестве специальной исторической дисциплины, в которой находит ныне выражение не просто установление фактов родства, но и их историческое осмысление»[25].

Более четко и применительно к историческим проблемам современности это последнее положение А. И. Аксенова раскрыто в статье А. В. Елпатьевского. Автор справедливо отмечает, что определение генеалогии, подчеркивающее ее практический характер, которое мы находим в работах дореволюционных генеалогов, перенесено почти полностью в современные справочники, и это не позволяет достаточно глубоко выявить специфику генеалогии, как вспомогательной исторической дисциплины[26]. «Генеалогию и ее пробле-матику следует рассматривать не только как чисто прикладную дисциплину, не только как техническое средство или комплекс методов, а представить ее как дисциплину историческую по самой своей сути, данные которой являются необходимым элементом раскрытия исторического процесса»[27]. Исходя из таких рассуждений, автор дает свое определение этой дисциплины. «Нам представляется, что предметом генеалогии является изучение семейно-родственных связей и социального происхождения конкретных исторических лиц. Проблематику же генеалогии, ее задачи на современном этапе можно определить как выяснение через систему биографий этих лиц социально-исторического значения названных факторов (т. е. семейно-родственных связей и социального происхождения) в общем ходе исторического процесса»[28].

Как кажется, А. В. Елпатьевский в своем общем определении генеалогии не только не учел ее задач при исследовании проблем русского средневековья, но даже сузил ее научное значение сравнительно с определением генеалогии в работах русских медиевистов.

Само определение, предложенное автором, также несколько путаное «социальное происхождение конкретных исторических лиц» генеалогическим путем определяется через их «семейно-родственные связи», следовательно, обе части определения предмета генеалогии просто повторяют друг друга. Кроме того, сейчас нет четкого разграничения между биографическим и генеалогическим исследованием, и предложенное А. В. Елпатьевским определение вносит еще большую путаницу в этот вопрос. А. В. Елпатьевский очень ясно видит задачи генеалогии в исследовании формирования классового общества[29], и его формулировки этих задач наиболее четки. Но общий круг предложенных им проблем генеалогического исследования скорее относится к истории нового времени[30]. Но определение А. В. Елпатьевского совершенно не раскрывает задач генеалогии применительно к историческим исследованиям других периодов, как и не раскрывает оно представления о специфике генеалогического исследования и его источниках.

Мы считаем генеалогией вспомогательную историческую дисциплину, изучающую родственные связи между отдельными лицами и историю семей различного социального происхождения. Наряду с собственно генеалогическими источниками – родословными росписями и книгами, генеалогическими таблицами и т. д. – источником для генеалогии является весь комплекс сохранившихся письменных памятников, материалы таких наук, как археология, нумизматика, сфрагистика, эпиграфика, а также памятники искусства – все, что связано с человеческой деятельностью и может дать сведения об отдельных людях и семьях. Генеалогия, кроме разработки методики исследования своих собственных источников, собирает биографические сведения о лицах из всех памятников, устанавливает их достоверность, а также связь определенного круга известий об одном лице так, чтобы из отдельных сообщений различных источников получить единый комплекс фактов, касающихся деятельности и родственных связей различных лиц и семей. Собранные и систематизированные генеалогические данные могут быть прочной основой для исследований, посвященных самым разнообразным вопросам истории формирования классов, землевладения, образования и становления государственного аппарата, общественно-политических идей, а также при работах с такими вспомогательными историческими дисциплинами, как нумизматика, сфрагистика, дипломатика, археография и др., и при решении проблем лите-ратуроведения и искусствоведения.

Исходя из такого понимания генеалогии и ее задач, мы остановимся преимущественно на ее использовании в источниковедении (разработка методики источниковедческого анализа генеалогических памятников) и на тех новых элементах генеалогического исследования, которые мы находим в различных исторических работах нашего времени.

Несомненным достижением современной генеалогии как вспомогательной исторической дисциплины является расширение источниковедческой базы и разработка новых методов, позволяющих использовать эти источники в полном объеме.

Прежде всего это относится к таким специфическим источникам генеалогии, как родословные и разрядные книги. В дореволюционной историографии господствовало представление об официальном (Государев разряд и Государев родословец) и частном происхождении источников[31]. В этой теории было свое разумное начало: вырабатывались признаки, по которым из всей массы сохранившихся списков разрядных и родословных книг можно было выбрать те, которые своим происхождением связаны с государственной канцелярией и отражают официальное приказное делопроизводство. Но, с другой стороны, вне исторического исследования оставалась основная масса списков с их богатым фактическим содержанием, поскольку такие книги признавались частными и, соответственно, недостоверными.

Естественно, что историк стремится в своей работе привлекать источники в их полном объеме, а это требует разработки методов, позволяющих изучить и систематизировать все сохранившиеся списки одного памятника. В настоящее время в работах В. И. Буганова и автора настоящей статьи исследованы все дошедшие до нас редакции разрядных и родословных книг[32]. Такой анализ, когда в результате обследования полного комплекса сохранившихся рукописей выявляются их редакции, связь списков внутри каждой редакции и связь между отдельными редакциями, источники, лежащие в основе записей, и достоверность сообщаемых этими памятниками сведений, позволяет использовать в историческом исследовании эти книги в полном объеме. Такая же работа по изучению списков Тысячной книги 1550 г. была проделана при ее публикации[33]. Сейчас практически собран материал для научной публикации разрядных и родословных книг.

Исследование Сказания о князьях владимирских и связанного с ним цикла литературно-публицистических произведений[34] дает возможность изучить историю создания родословной легенды московских великих князей и роль генеалогических памятников в идейной борьбе XV – XVI вв.