Геерт Мак - Нидерланды. Каприз истории Страница 2

Кроме того, тему батавов можно было интерпретировать по-разному, легенда о них могла приспосабливаться к велениям времени. В последующую эпоху речь шла уже не только об их воинственности — с начала XVIII века они привлекали интерес прежде всего благодаря своей так называемой чистоте и естественности. Батавы стали символом Просвещения в Нидерландах.

В то время был один увлеченный интеллектуал, отец Элхарт, который приказал в своем саду построить батавскую хижину, где любому желающему был готов подробно поведать об образе жизни и образе мыслей благородных предков. Почти всё он, видимо, высасывал из пальца, но это никого не волновало. Когда Французская революция в 1795 году добралась и до Нидерландов, страна на некоторое время была даже переименована в Батавскую республику.

Сейчас все это в прошлом. Во время иконоборческого бунта в мятежные 60-е прошлого века эта героическая история как бы мимоходом была разбита вдребезги. Батавов задвинули в конце концов за кулисы, и не без оснований. Они ведь не являлись предками современных голландцев. За прошедшие века Низинные Земли знали такие масштабные переселения народов, — впрочем, миграция имела место во все времена, — что в жилах среднего голландца не осталось ни капли батавской крови.

Да и древнейшим населением Нидерландов батавов считать нельзя. Когда они здесь появились около 50 года до н.э., эти области населяли примерно 15 тысяч человек, принадлежавших к различным германским племенам. На западе — здесь теперь расположены такие города, как Роттердам, Гаага и Амстердам, — была пустынная местность, покрытая дюнами и торфяниками, забытый край, где бродили лишь охотники да кочевники. Центральную часть покрывали дремучие леса. На севере тянулся бесконечный береговой ландшафт, сформированный приливами и отливами и изрезанный лиманами и заводями. А на юге в доисторические времена уже добывали железо, и там, где позже возник Лимбург, располагалась кремниевая шахта, продукцию которой продавали в радиусе до ста километров. Даже на пустынном севере, как свидетельствуют бесчисленные находки, вовсю занимались скотоводством. Такая область, как Дренте, в эпоху железного века была уже изрядно заселена. К такому выводу можно прийти, изучая старую аэрофотосъемку, на которой еще различимо множество сельхозугодий.

В действительности батавы — это народ воинов, который происходил предположительно из Средней Германии и покинул родные места после конфликта с материнским племенем хаттов. И вероятно, конфликт этот был связан с коллаборационизмом по отношению к римлянам, к чему именно батавы проявляли склонность на протяжении ряда поколений. Они поставляли больше всех наемников. Историки подсчитали, что в среднем один-два сына из каждой батавскои семьи служили в римской армии. Во многих римских источниках можно найти высокую оценку их боевого искусства, силы и особенно выносливости. На протяжении десятилетий представители этого народа были востребованы как легионеры. Некоторое количество батавов переквалифицировались в госчиновников, а один, как свидетельствует надпись на обнаруженной могильной плите, дослужился даже до чина телохранителя императора.

Однако само восстание батавов отнюдь не миф. Даже для далекого Рима оно стало настолько важным событием, что Тацит уделил ему большое внимание в своей «Истории». Тем самым это батавское восстание явилось одним из первых фактов истории Нидерландов, а предводитель мятежников — одноглазый батав Юлий Цивилис стал их первой точно описанной исторической личностью. Впрочем, и он служил в римской армии и являлся командиром высокого ранга.

Вообще-то это было скорее дезертирство, чем восстание. Батавы всегда добровольно служили в легионах, но со временем римляне стали применять насилие при вербовке. На службу начали забирать и стариков, а отпускали их только после уплаты выкупа. Недовольство росло. Когда после самоубийства императора Нерона в Риме за трон боролись, по крайней мере, четыре претендента, наступил подходящий момент для мятежа.

Батавские гребцы на римских речных судах взбунтовались. Восемь когорт батавских дезертиров из Майнца — около пяти тысяч прекрасно обученных воинов — представляли собой грозную силу.

Римские гарнизоны в Бетюве, расположенные к западу от Неймегена, потерпели позорное поражение. Храмы и укрепления были сожжены дотла. У Неймегена, Алфена на Рейне и Ксантена найдены следы сражений и пожарищ, которые действительно могут датироваться 70-м годом н.э. Однако, как только в Рим вернулось спокойствие, сразу же на север выступили в поход восемь легионов, то есть 40 тысяч воинов. Из Галлии подошел мощный флот. Земля батавов — Бетюве — была почти полностью разорена. Начались проливные осенние дожди, край стал непроходимым. Римляне застряли, да и батавам все это изрядно надоело. В конце концов дело закончилось переговорами на некоем мосту, и здесь рассказ Тацита обрывается.

Как мы предполагаем, был заключен мир, и это отвечало интересам обеих сторон. Батавы впоследствии еще долго и верно служили римлянам.

Такова, насколько мы знаем, действительная история наших мифических батавов. Но рассказ учителя Шмала был гораздо занятнее.

1. Ветер

«Побережье Океана населяют различные народы, проживающие в скудных жизненных условиях; но и на севере мы видели подобное, а именно у хавков. Там Океан, невообразимо огромный, два раза в сутки с равными промежутками затопляет необозримые просторы, так что вечная борьба двух элементов природы делает непонятным, принадлежит ли этот постоянно меняющийся край земле или морю. Там живет нищий народ, который ютится на терпах, иначе говоря, на насыпях или искусственных холмах, так что дома их остаются над водой и при самых сильных приливах, но выглядят как обломки кораблей, когда вода отступает. А тогда обитатели этих лачуг разбредаются по округе, вылавливая рыбу, пытающуюся уйти с отливом в море».

Самым первым описанием побережья и древнейшего населения этого северо-западного уголка Европы, который в последующем мы будем называть «Низинными Землями» или «Нидерландами», мы обязаны римскому офицеру Плинию Старшему, который посетил эти места во время военной кампании в 47 году н.э. С удивлением описывал он образ жизни этих выносливых варваров: рыболовные сети, которые они плели из тростника и камыша; большие ямы перед домами, где они хранили дождевую воду — единственное питье, известное им; сложенные один на другой куски грязи (видимо, торф), которые они сушили и использовали как топливо, чтобы согревать свои «замороженные северным ветром тела». «И они еще говорят о рабстве, — пишет Плиний, — когда их ныне завоевали римляне! Воистину судьба многим оставляет жизнь, чтобы наказать их».

Значительная часть Низинных Земель была в то время необитаемой. Римляне удивлялись дремучим лесам, которые росли дальше, в глубине страны, вокруг больших озер, где у самой воды стояли развесистые дубы. Плиний Старший сам видел их у Флевума, скромного предшественника современного озера Эйсселмеер. Он рассказывает, что иной раз, когда волны озера подмывают берег и дубы падают в воду, они захватывают корнями с собой целые острова земли. Обретая затем равновесие, они плывут по озеру стоймя, напоминая корабли под парусами. «Часто они вызывали испуг у наших моряков, так как ночью их огромные ветви похожи на корабельные снасти». И порой римляне на своих причаленных судах вынуждены были вести бой с этими подплывающими деревьями-островами.

«Места здесь дикие, климат суровый, жизнь и пейзаж безрадостны. Сюда приезжают лишь те, кто здесь родился», — писал Тацит несколькими десятилетиями позже, в 98 году н.э., но он судил лишь по чужим рассказам.

Римский историк утверждал, что местные жители не знали городов и вообще не терпели домов, стоящих рядом друг с другом. У них были диковатые голубые глаза, светло-рыжие волосы и крупное телосложение. Мужчины и женщины одевались примерно одинаково: звериные шкуры и накидки, застегнутые пряжкой или булавкой.

Ландшафт, описываемый Плинием и другими, насколько мы можем судить, изображен близко к реальности: действительно, именно так должен был выглядеть этот край, во всяком случае побережье. Почва была слишком влажной и соленой для деревьев и кустарника. До того как примерно тысячу лет спустя здесь началось крупномасштабное строительство дамб, люди в самом деле жили на больших песчаных и глинистых, покрытых дерном холмах, конечно же, с ямой для сбора дождевой воды посередине. Эти холмы все еще встречаются кое-где в провинциях Фрисландия и Гронинген, среди зеленой равнины Северных Нидерландов. Их называют терпы или вирды — отсюда такие топонимы, как Болсвард, Йорверд и Лееуваарден. Многие из этих возвышенностей полностью или частично срыты, однако значительное количество деревень по-прежнему находятся на таких терпах. На них расположено также множество старых ферм. Для тех, у кого есть глаза, седая история — рядом.