Михаил Шиловский - Первая мировая война 1914–1918 годов и Сибирь Страница 2

Корпус источников по проблеме участия Азиатской России в Первой мировой войне 1914–1918 гг., как опубликованных, так и архивных, можно разделить на две группы – исходящие от органов государственного, том числе военного, управления разных уровней, и образовавшиеся в процессе деятельности субъектов повседневной милитаризированной жизни региона в избранных хронологических рамках (органы общественного самоуправления, кооперативные организации, политические и неполитические – прежде всего экономические, благотворительные и т. д. – объединения, а также отдельные лица).

К первой группе относятся законы и нормативные акты верховной власти (указы, манифесты, высочайшие повеления), приказы, распоряжения, инструкции, предписания, объявления министерств и ведомств, а также местных органов государственного управления (генерал-губернаторов, губернаторов, командующих войсками военных округов, прокуратуры, судебных инстанций, жандармских и охранных управлений и подведомственных им структур), делопроизводственные и отчетные материалы (рапорты, отчеты, докладные записки, обзоры, следственные материалы, телеграммы и т. д.), в том числе отражающие процесс подготовки маршевого пополнения для действующей армии в запасных частях гарнизонов Омского и Иркутского военных округов. Регулярное оперативно-агентурное наблюдение правоохранительных органов за партийными структурами, политическими ссыльными, неформальными объединениями, отдельными лицами давало определенный «улов», отложившийся в виде агентурных донесений, перлюстрированных писем, изъятых при обысках и ликвидациях прокламаций, отчетов, протоколов собраний, конференций и т. д.

Делопроизводственные документы властных структур страдают субъективизмом и отличаются стремлением составителей снять с себя ответственность за происходящее.

Значительная, подчас уникальная, информация о разных сторонах изучаемого явления содержится в источниках личного происхождения (письмах, дневниках, воспоминаниях) очевидцев и современников, как участников боевых действий, так и проживавших в Сибири во второй половине 1914–1917 гг. Среди них «бесценным и уникальным свидетельством драматических событий Первой мировой войны»[11] являются дневники иркутского ученого и общественного деятеля И. И. Серебренникова (1882–1953), хранящиеся в Государственном архиве Иркутской области и изданные в 2008 г. Они написаны человеком, обладавшим большим информационным ресурсом, поскольку Иван Иннокентьевич не только наблюдал, но непосредственно участвовал в повседневной жизни Иркутска рассматриваемого времени, активно вращался в управленческих структурах, был знаком со многими чиновниками, общественными деятелями, руководителями муниципальных структур.

Среди источников богатством фактического материала выделяется периодическая печать, которая не только аккумулировала информацию о событиях военного времени в рамках определенной территории, но и отражала настроения населения, различные проявления его социального поведения. Среди местных повременных изданий активно использовался информационный ресурс самой массовой в Сибири томской газеты «Сибирская жизнь», в меньшей степени – газет, издававшихся в других городах региона (Омск, Барнаул, Новониколаевск, Красноярск, Иркутск). Отчасти данный недостаток компенсируется активным привлечением различного рода хроник, одним из основных источников для составления которых и послужили местные периодические издания. Так, фундаментальная летопись Н. С. Романова[12], содержащая ценные сведения прежде всего о культурно-благотворительной и повседневной жизни города, помимо собственных наблюдений составителя имела источником местную газету «Сибирь» за 1914–1917 гг. Существенным подспорьем служат созданные в 1980–1990-е гг. хроники рабочего, крестьянского и общественного движения[13], а также их современная версия по Томской губернии[14]. Их дополняют хроники по отдельным городам и территориям региона[15].

Таким образом, мы имеем довольно значительный корпус источников, очень разнохарактерных по содержанию, разнотипных по форме, к тому же дисперсно рассеянных в громадной совокупности материалов. Они оставляют солидную источниковую базу, позволяющую анализировать ситуацию в различных сферах повседневной жизни Азиатской России во время Первой мировой войны.

«Высочайший манифест» с объявлением о войне

Глава 1. Военный потенциал Сибири в Первой мировой войне

§ 1. Мобилизация

С 14 июля 1914 г. в Омском и Иркутском военных округах вводится в действие «Положение о подготовительном к войне периоде». Административным и правоохранительным органам предписывалось «особенно усилить надзор за недопущением возникновения забастовок». 18 июля в Российской империи началась массовая мобилизация запасных, с 22 июля призывная кампания распространилась на ратников государственного ополчения. В войну вступили по закону от 24 июня 1914 г. при следующих основах воинской повинности: призывной возраст 20 лет (на 1 января года призыва); общий срок службы в пехоте и артиллерии 18 лет (3 года и 3 месяца действительная срочная служба, 14 лет и 9 месяцев в запасе), в остальных родах войск (кавалерия, саперы) 17 лет (4 года срочной службы, 12 лет и 9 месяцев в запасе). Запас традиционно подразделялся на разряды: первый для пополнения полевых войск (до 30–ти летнего возраста), второй – резервных и тыловых формирований (до 39–ти лет). Ополчение делилось на два разряда, созывалось только в случае войны. Оно предназначалось для пополнения действующей армии, формирования отдельных команд и ополченческих частей[16]. Предполагалось, что кадровой армии (1423 тыс. чел.) и запаса (3115 тыс.) будет достаточно для достижения победы.

Мобилизационные ресурсы Омского военного округа на 1 января 1914 г. составляли 166 207 рядовых и унтер-офицеров 1-го и 2-го разрядов, 29 285 ратников ополчения, проходивших действительную срочную службу, и 56 639 ратников, не служивших в армии[17]. В Иркутском военном округе таковых всего насчитывалось 39,5 тыс. чел.[18] Организацией призыва занимались губернские и областные по воинской повинности присутствия, опиравшиеся в своей деятельности на аналогичные образования на уровне уездов. В Томске присутствие возглавлял губернатор В. Н. Дудинский, а членами были: вице-губернатор А. Г. Загряжский, управляющий казенной палатой И. Б. Маршанг, прокурор окружного суда С. Г. Дубяго, непременный член по крестьянским делам А. А. Барок, советник В. Э. Мейер и Томский уездный воинский начальник полковник И. М. Соколовский. В губернии начали работу 53 призывных участка (Барнаульский уезд – 21, Каинский – 8, Томский и Бийский – по 7, Мариинский и Змеиногорский – по 6, Кузнецкий – 5). Масштаб работы был огромен. Только в Барнаул во время мобилизации из уезда прибыло более 50 тыс. запасных нижних чинов[19].

В Томске призыв начался в субботу 19 июля в 6 часов утра. По разным причинам медосмотру подверглось примерно 70 % явившихся, из них годными к службе признали 75 %, остальные получили различные отсрочки. На фронт попал только каждый второй из намеченных к призыву. У основной массы забракованных диагностировали болезни глаз, ушей, переломы, зобы и грыжи[20].

Начало войны сопровождалось в Сибири массовыми проявлениями общественной активности. Во всех городах региона отслужили литургии и молебны о даровании благословления божия и успеха русскому оружию. Прошли массовые патриотические манифестации с национальными флагами, портретами императора, исполнением национального гимна. В донесении акмолинского губернатора министру внутренних дел от 15 октября 1914 г. подчеркивалось: «Нет того уголка Великой России, где бы призыв Царя не вызвал чрезвычайного подъема патриотического чувства и горячего решения все отдать на защиту Русского Государства»[21].

В августе жительница Томска Мария Леонтьевна Бочкарева (урожденная Фролкова) направила императору Николаю II телеграмму с просьбой разрешить поступление на военную службу. Получив его, она зачисляется рядовым в 25-й Томский запасной батальон. С конца 1914 г. она находилась на передовой, получила четыре ранения, была награждена четырьмя Георгиевскими солдатскими крестами всех степеней, двумя серебряными и одной золотой медалями, произведена в старшие унтер-офицеры. В 1917 г. выступила инициатором создания из женщин-добровольцев ударных батальонов. В отличие от своей предшественницы, дворянки Н. А. Дуровой (1783–1866), Бочкарева была крестьянкой, работала прислугой, на укладке асфальта, т. е. представляла тип эмансипированной женщины-простолюдинки. Она стала инициатором массового участия женщин в боевых действиях.