Сергей Махов - Борьба за испанское наследство Страница 2

Напоследок давайте немного поговорим об историографии войны на море 1702–1713 годов. Опять-таки все упирается в таких корифеев, как Мэхэн, Коломб и Штенцель.

Альфред Тайер-Мэхэн в своей книге «Влияние морской силы на историю. 1660–1783 гг.» силой своего авторитета утвердил столько несуразностей о сражениях на море в Войне за испанское наследство, что пересказывать их нет никакого резона К примеру, он упоминает, что во время захвата Гибралтара Рук обрушил на крепость около 15000 ядер, меж тем это предположение не подтверждается ни официальными отчетами Шовеля и Рука, ни воспоминаниями Бинга и Лика. Наоборот, согласно Руку, в битву при Малаге союзный флот вступил с полным комплектом ядер и пушек, а также с укомплектованными экипажами, поэтому все размышления на эту тему американского теоретика, мягко говоря, неверны. И Коломб, и Мэхэн отказываются подробно рассматривать ход сражения при Малаге, утверждая, что оно, мол, малоинтересно и результат его был предсказуем. Тем самым делается попытка замолчать тот факт, что Рук тогда был на волосок от поражения и, сойдись эскадры снова, скорее всего, Англия лишилась бы своей Средиземноморской эскадры и Гибралтара.

Книга Филиппа Коломба «Морская война, ее основные принципы и опыт» основана только на британских источниках, зачастую игнорируется хронология событий, искажаются или неправильно преподносятся действия французов или голландцев, не удобные для англичан моменты часто замалчиваются.

Описание Штенцеля в его капитальном труде «История войн на море» также несвободно от некоторых ошибок, хотя его следует признать удачным по сравнению с вышеупомянутыми книгами Мэхэна и Коломба. Немецкий историк писал свое произведение, отчасти основываясь на трудах этих знаменитых теоретиков, и многие данные (например, мэхэновские — по Гибралтару) переписаны из соответствующих книг один в один.

За последнее время на Западе появилось множество литературы по данному периоду. Особенно хотелось бы отметить работы испанских авторов, например, великолепную книгу Исидро Супельведы «Борьба за Гибралтар», где по косточкам разобрана история захвата испанской цитадели, а также ее многочисленных осад. Нестареющие исследования английского корифея военно-морской истории Джулиана Корбетта, Уильяма Лиарда Клоуса, жизнеописания и документы адмиралов Бинга, Лика и Шовеля дают подробное освещение событий с английской стороны. Мемуары Дюгэ-Труэна, Форбэна, дю Касса, Кэтлогона, а также статьи французских историков описывают французский взгляд на все перипетии войны на море.

К сожалению, на русском языке после революции ничего из этих мемуаров и книг не издавалось, поэтому современный читатель совершенно не знаком с «антимэхэновским» изложением борьбы на море 1702–1713 годов. Эта книга — первая попытка описать действия флотов с помощью не только английских, но и голландских, французских и испанских источников. Мы также постарались включить в книгу множество фактического материала — это и списки эскадр, и выдержки из приказов, и материалы парламентов разных стран. Что получилось — судите сами.

Введение

1 ноября 1700 года умер Карл II, последний из испанских Габсбургов. Он с детства был очень болезненным ребенком, два его брака оказались бездетными (дочь от первой жены умерла во младенчестве), поэтому еще при его жизни возник вопрос о том, кому отойдут несметные богатства и территории Испанской империи. Изначально наследником был назначен Иосиф Фердинанд, электор Баварии (маленький мальчик, родившийся в 1692-м), но он скончался от оспы в 1699 году, что вновь подняло вопрос об испанском наследстве. Англия и Франция вскоре ратифицировали Лондонское соглашение (1700 год), по которому отдали испанский трон эрцгерцогу Карлу, родственнику австрийского императора Итальянские территории переходили к Франции, а эрцгерцог оставлял за собой все остальные владения Испанской империи. Австрийцы, которые не участвовали в подписании соглашения, были крайне недовольны; они открыто добивались владения всей Испанией, а итальянские территории интересовали их в наибольшей степени: они были богаче, находились близко от Австрии, и ими было легче управлять. В Испании возмущение этим соглашением было еще больше, двор единодушно выступал против разделения владений, однако с тем, кого поддерживать — Габсбургов или Бурбонов, — единства не было. Сторонники Франции были в большинстве, и в октябре 1700 года в угоду им Карл II завещал все свои владения второму сыну французского дофина, Филиппу Анжуйскому. Карл предпринял шаги по предотвращению слияния Франции и Испании; по его решению в случае наследования Филиппом Анжуйским французского престола испанский переходил бы к его младшему брату, герцогу Беррийскому. Далее в списке наследования после герцога Анжуйского и его брата шел эрцгерцог Карл. По завещанию Карла герцог Анжуйский должен был получить либо всю Испанскую империю, либо не получить ничего; в случае его отказа право наследования всей империи переходило к младшему брату Филиппа, Карлу, герцогу Беррийскому, а в случае его отказа — к эрцгерцогу Карлу. Зная, что морские державы — Англия и Голландская республика — не поддержат его в войне с Австрией и Испанией в случае попытки раздела последней, Людовик решил принять волю испанского короля и позволить своему внуку унаследовать все испанские владения. Уже 24 ноября внук Людовика XIV Филипп Анжуйский был провозглашен королем Испании. В феврале 1701 года Людовик XIV объявил Филиппа своим наследником и стал сам управлять Испанией и ее владениями, однако под дипломатическим нажимом с неохотой признал Филиппа королем в апреле 1701 года. В свою очередь, Вильгельм III Оранский в сентябре 1701 года заключил с Голландской республикой и Австрией Гаагское соглашение, по которому Филипп Анжуйский все еще признавался королем Испании, однако Австрия получала желанные испанские владения в Италии. Также австрийцы брали под контроль Испанские Нидерланды, тем самым, становясь на защиту региона от контроля Франции. Англия и Голландия получали назад свои коммерческие права в Испании[2].

Через несколько дней после подписания соглашения во Франции умер Яков II, предыдущий король Англии, свергнутый Вильгельмом в 1688 году. У постели умирающего присутствовал и Людовик, который бросил фразу в том духе, что всегда считал Якова настоящим королем. Эти слова подхватили английский и голландский посланники и обвинили французского короля в том, что он вопреки ранее подписанному Рисвикскому соглашению заявил, что единственным наследником умершего Вильгельма III Оранского может быть только сын изгнанного Якова II, Джеймс Френсис Эдуард Стюарт (помните маленького мальчика, рожденного Марией Моденской?), которого его последователи именовали теперь Яковом III.

Возмущенные Англия и Голландская республика (ее Людовик прогневал введением в пограничные крепости Испанских Нидерландов французских войск[3]) в ответ стали собирать свои армии. Вооруженный конфликт начался с введения австрийских войск под командованием Евгения Савойского в герцогство Миланское, одну из испанских территорий в Италии. Англия, Голландия и большая часть немецких государств (включая Пруссию и Ганновер) встали на сторону австрийцев, а Бавария, Кёльн, Португалия и Савойя поддержали Францию и Испанию. В самой же Испании кортесы Арагона, Валенсии и Каталонии (бывшие территории королевства Арагон) заявили о своей поддержке австрийского эрцгерцога Карла в пику Филиппу Анжуйскому. Даже после смерти Вильгельма III в 1702 году, при его преемнице, королеве Анне, Англия продолжила активное ведение войны под руководством министра Годолфина и генерал-фельдмаршала Мальборо.

Глава 1

Предвоенная ситуация

В морском ведомстве Франции в это время происходили довольно грустные события: 28 мая 1701 года в возрасте 58 лет скончался лучший флотоводец Франции — Анн Илларион де Контантэн, граф де Турвилль. Это была невосполнимая потеря — с его смертью отходили в прошлое славные победы французского флота времен Кольберов. В связи с этим событием двадцатипятилетний сын Луи Поншартрена — Жером, занявший пост военно-морского министра в 1699 году, сразу же приобрел дополнительный вес в глазах Людовика, и идеи о новой крейсерской войне зазвучали с новой силой. Он, как и писал в свое время Людовику интендант флота Бонрепо, был совершенно не знаком ни с флотом, ни с искусством государственного управления. Во главе же флота встал адмирал Франции (Amiral de France — звание, приравненное к коннетаблю или генералиссимусу в сухопутных войсках) граф Тулузский, который был еще моложе Жерома на четыре года. Его наставник — граф д'О де Вильерс, — никогда не командовавший даже кораблем, бывавший в море только в юности, но постоянно находившийся в Версале, оказывал, скорее, негативное влияние на графа. Результатом этого было соперничество града Тулузского с морским министром, крайне вредно отражавшееся на всех флотских делах.