Иосиф Флавий - Иудейские древности Страница 2

Во всем этом проявилось стремление Иосифа Флавия создать как можно лучшее мнение о древних евреях у иноземных читателей, прежде всего у его высочайших покровителей из императорской династии Флавиев и их придворного окружения. Вероятно, в этой части своего труда Иосиф использовал и иудейские народные предания.

Вместе с тем следует отметить, что библейские законы Иосиф пересказывает кратко, с большими пропусками. Возможно, это объясняется тем, что он имел намерение посвятить этой теме отдельное сочинение.

Критика трудов Иосифа Флавия обильна и разнообразна. Раньше всех, начиная с XVII века, недоверие к нему выразили богословы разных вероисповеданий. Их возмущало его открытое и необъясненное пренебрежение к тексту Священного писания. Таких примеров, действительно, можно привести много. Иосифа часто обвиняли в самовосхвалении и неумеренном честолюбии. Даже авторские экскурсы высокого литературного достоинства признавались великим кощунством. У соплеменников же недовольство вызывала эллинизация Ветхого Завета.

В то же время светская критика его произведений была не всегда объективной и аргументированной. Последнее во многих случаях относится к подозрениям о слабом знании Иосифом как родного языка, так и древнегреческого. Однако, как показали последующие исследования, замеченные у него огрехи в равной мере присутствуют и в трудах других авторитетов древности, в основном как описки переписчиков.

Несомненно, Иосиф Флавий владел древнееврейским, арамейским, греческим, латинским, а возможно, даже набатейским и арабским языками. В своей книге «Против Аппиона» он говорит: «Свое сочинение о древностях я составил... на основании наших священных книг, так как сам принадлежу к священническому роду и основательно изучил философию, заключающуюся в тех книгах».

В «Иудейских древностях» содержится много ценного, порой уникального, исторического материала. Это относится, например, к истории эллинистических государств, Парфии, Армении, Набатейского царства. Римской державы, к истории покорения Римом государств Передней Азии. Не случайно в средневековье и в новое время эта книга Иосифа Флавия считалась одним из важнейших источников по древнеримской истории, наряду с сочинениями Тита Ливия, Тацита, Светония, а один из наиболее эрудированных христианских авторов IV-V веков Иероним назвал Иосифа Флавия «Титом Ливием греков».

Однако для христиан, пожалуй, наиболее важным в труде Иосифа Флавия было первое нехристианское свидетельство об Иисусе Христе, помещенное в 18-й книге «Иудейских древностей». Вот оно: «Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если Его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил Его к кресту. Но те, кто раньше любили Его, не прекращали этого и теперь. На третий день Он вновь явился им живой, как возвестили о Нем и о многих других Его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по Его имени».

Это место позднее вызвало бурные споры относительно своей подлинности. Многие исследователи (как атеисты, так и теологи) считали, что не мог фарисей Иосиф принимать Иисуса за Христа (мессию) и верить в его воскресение. При этом приводили утверждение видного христианского автора III века Оригена о том, что Иосиф, мол, не считал Иисуса Христом. Весь вышеприведенный отрывок объявлялся позднейшей вставкой, сделанной христианским переписчиком. И мало кто обратил внимание, что тот же Иероним, цитируя Иосифа в латинском переводе, вместо слов «то был Христос» давал «его считали Христом». Но в начале нашего века была обнаружена иная версия этого места, процитированная по-арабски христианским епископом Х века Агапием в его «Всемирной истории», и все стало на свои места: оказывается, Иосиф просто передавал слова учеников Иисуса о своем наставнике, которого именно они считали мессией.

Повествуя о различных пророческих и мессианских движениях в Иудее, Иосиф Флавий в той же 18-й книге рассказывает и об Иоанне Крестителе, праведном человеке, который призывал иудеев быть добродетельными и совершать омовения, чтобы избавиться от грехов. Версия его смерти у Иосифа иная, чем в Новом Завете, – Иоанн был казнен Иродом-Антипой в крепости Махерон из-за опасения массовых волнений среди населения Иудеи.

Произведения Иосифа Флавия были популярны уже в период поздней античности. Тогда же появился и перевод «Иудейских древностей» на латынь. Он приписывается либо Иерониму, либо его современнику Руфину Аквилейскому. В средневековой Европе «Иудейские древности» многократно переписывались, в основном в латинском переводе.

В IX-Х веках в Италии появился так называемый «Иосиппон», написанный на древнееврейском языке. В нем описывались события всемирной и еврейской истории от времен строительства Вавилонской башни до взятия римлянами Иерусалима в 70 году н. э. По существу эта хроника представляла собой сокращенный перевод «Иудейских древностей» и «Иудейской войны», но автором был назван Иосиф бен Горион. Почему же не Иосиф Флавий? Видимо, в то время иудеи настороженно относились к нему из-за его предательства в период Иудейской войны. «Иосиппон» приобрел не меньшую популярность, чем «Иудейские древности». С появлением книгопечатания он был издан даже раньше этого крупнейшего сочинения Иосифа Флавия – в 1476 году.

Первое печатное издание «Иудейских древностей» на греческом языке появилось в 1544 году. Затем последовали другие издания – 1611 и 1634 годов (Кельн), 1687 года (Оксфорд), 1691 года (Лейпциг), 1700 года (Оксфорд), 1726 года (Лейден) и так далее. Уже в XV-XVI веках «Иудейские древности» были переведены на французский, итальянский, немецкий и испанский языки. Книга издавалась как на современных языках, так и на латыни.

Первый русский перевод «Иудейских древностей» появился в 1781 году. Он был выполнен М. Мануйловым. Однако этот перевод обладал серьезными недостатками. Достаточно сказать, что сделан он был с французского перевода, а тот, в свою очередь, переводился с латинской версии.

Следующий перевод на русский язык был осуществлен в 1900 году. Г. Генкель перевел «Иудейские древности» уже с древнегреческого языка. Именно этот перевод мы и предлагаем читателю. Конечно, его нельзя назвать совершенным; особенно это относится к стилистике, которая к тому же во многом устарела. Кроме того, здесь встречаются неточности, неоправданная модернизация древних реалий. Однако этот перевод гораздо ближе к оригиналу. Издатели лишь в некоторых случаях внесли стилистические правки, уточнения и исправления. Примечания переводчика частично сохранены.

Большинство же комментариев – новые, они должны помочь читателю лучше ориентироваться в огромном многообразии исторических событий и действующих лиц, о которых повествует Иосиф Флавий. При подготовке комментариев мы исходили из того, что многие любители исторической литературы уже знакомы с другим произведением Иосифа Флавия – «Иудейской войной», которая в 1991 году вышла в издательстве «Беларусь».

Г. Довгяло, В. Федосик

Предисловие автора

1. Я нахожу у лиц, приступающих к составлению исторических сочинений, не одну и постоянно одинаковую к тому побудительную причину, но целое множество их, и в большинстве случаев поводы крайне несходные между собою. Именно, одни стремятся принять участие в научной работе с целью выказать блестящий стиль свой и приобрести себе неизбежную в таком случае славу; другие берутся за такой труд, невзирая на то, что он им не по силам, имея в виду снискать себе расположение тех лиц, о которых им приходится повествовать; существуют, далее, также историки, побуждаемые каким-то внутренним чувством необходимости запечатлеть на бумаге события, в которых они сами были участниками; многих, наконец, побудило величие дотоле скрытых и покоящихся как бы во тьме событий вывести описание последних на свет, на пользу общую. Из указанных здесь причин последние две являются решающими также для меня. Именно, с одной стороны, я, как личный участник, чувствовал необходимость описать происшедшую у нас, иудеев, с римлянами войну, все ее перипетии и конец, ввиду того что существуют лица, исказившие в своих на этот счет описаниях истину[1].

2. С другой же стороны, я взялся за настоящее сочинение, полагая, что содержание его будет достойно возбудить к себе интерес со стороны греков, так как здесь имеется в виду представить картину всех наших древностей и нашего государственного устройства, критически выведенную из еврейских сочинений. Ведь уже раньше, когда я описывал [Иудейскую] войну, я подумывал, не показать ли, кто такие по своему происхождению иудеи, каким превратностям судьбы они подвергались, какой законодатель воспитал в них стремление к благочестию и побуждал их развивать в себе добродетель, какие войны вели они в продолжительный период времени своего существования и как они, против своего собственного желания, впутались в свою последнюю войну с римлянами[2]. Но так как подобная вставка была бы слишком обширна для такого рода сочинения, то я ее сделал предметом особого труда, в котором тщательно изложил от начала и до конца все сюда относящееся. С течением же времени и меня, как это обыкновенно бывает с людьми, решающимися взяться за какое-либо грандиозное предприятие, обуяли лень и сомнение в возможности довести на чужом языке и в чуждой нам форме до благополучного конца такую обширную задачу. Но нашлись люди, которые из любви к истории побуждали меня к этой работе; между ними на первом плане [стоит] Эпафродит[3], человек, серьезно любящий всякую науку и находящий особенное удовольствие в исторических исследованиях, тем более что он сам был участником великих событий и свидетелем многоразличных переворотов, причем он во всех этих случаях проявил удивительную силу характера и неизменную добропорядочность. Под влиянием его, который проявляет всегда столь великую симпатию ко всем предпринимающим какое-нибудь полезное или славное дело, и стыдясь навлечь на себя его подозрение, будто бы мне приятнее безделие, чем столь славный труд, я усерднее стал продолжать свою работу, тем более что, кроме всего вышесказанного, принял во внимание и то обстоятельство, что предки наши охотно сообщали [другим] подобные сведения и что некоторые из греков с усердием изучали наши обычаи и историю.