А. Прокопенко - Безумная психиатрия Страница 2

Например, бывший директор Государственного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского (бывший зловещий ЦНИИ судебной психиатрии им. проф. Сербского — вотчина чекистской опричнины), милая женщина Т. Дмитриева убеждала в 1995 году многочисленных читателей еженедельника «Аргументы и факты» в том, что люди, осужденные по так называемым антисоветским статьям УК РСФСР (70-я и 190-я), все-таки в основном имели психические расстройства разного уровня. Ей жаль до слез диссидентов, этих чрезвычайно странных людей, система нравственных ценностей которых, основывавшаяся на приоритете убеждения даже над жизнью, не совпадала с системой ценностей врачей-психиатров, пытавшихся спасти до сумасшествия принципиальных интеллигентов от тяжелого лагерного труда в стенах психиатрических больниц. Более лукавой главной российской судебно-психиатрической экспертши, видимо, нет на всем белом свете!

Бывший главный психиатр всего СССР А. Чуркин как-то заявил журналисту Л. Елину, что в своей практике не удосужился встретить заведомо здорового человека, которого бы врачи-психиатры признали психически больным, да еще за политические убеждения. Ну были мелкие осечки, когда в ряде случаев психиатры переусердствовали (то есть допустили так называемую гипердиагностику). На нормальном языке это означает, что выраженность, тяжесть имевшихся психических расстройств была меньше, нежели оценивалась некоторыми врачами-экспертами. Так с кем не бывает! Даже если вторгаешься в заповедную душевную сферу Божьего создания.

По мнению Чуркина, врач-психиатр тоже человек и не всегда может противиться общественному сознанию.

Еще чуть позднее, в 1991 году, все тот же Чуркин утверждал, что в процессе глубокой перестройки психиатрической помощи в СССР обнаружить достоверные факты использования психиатрии в политических целях ему не удалось. Единичные же факты нарушений правил первичного обследования больных, госпитализации в психиатрических стационарах — это вовсе не политика, а издержки производства.

Логика рассуждений Чуркина достойна Книги Гиннесса. Он считает: замечательно, что в СССР антисоветская пропаганда и антисоветская деятельность относились к разряду особо опасных преступлений. И вот почему. Все лица, привлекавшиеся в этой связи к уголовной ответственности, направлялись на судебно-психиатрическую экспертизу, что и позволяло среди них выявлять психически нездоровых субъектов и тем самым ограждать наше «прекрасное» социалистическое общество от больных людей на их же благо. Ну что вы хотите от советских врачей-психиатров, воспитанных на идеях марксизма-ленинизма! Можно ли было, по их мнению, не считать шизофрениками тех, кто чрезмерно увлекался философией да еще предлагал собственные концепции переустройства государства?

По Чуркину, советская власть и психиатрия рука об руку работали над нравственным и душевным обновлением некоторых членов общества: первая выявляла людей с политическими вывихами в мозгах, а вторая проявляла гуманность, спасая их от тюремных и лагерных невзгод, и терпеливо врачевала их психику.

А вот почитайте высказывания еще одного златоуста из когорты психиатров-«сербцев», В. Котова: «Те, кто обвиняет нашу психиатрию в прошлых политических злоупотреблениях, подменяют понятия «приговор» и «принудительное лечение». Считается, что, если бы психиатр не направил того, кто в прошлом назывался политобвиняемым, в больницу, его бы освободили, забывая, что ему инкриминировали так называемые политические статьи УК.

Получалось так: когда деяние доказать было легко, тогда особой нужды в психиатрах не испытывалось — человека можно было просто осудить по соответствующей статье. Когда же обвинение выносилось с натяжкой, а органы безопасности всячески старались изолировать этого человека от общества, тогда его отправляли на судебно-психиатрическую экспертизу, чтобы по возможному признанию его невменяемым применить к нему принудительные меры медицинского характера.

Спросите, к примеру, Буковского, где ему было лучше — в психиатрической больнице или в лагере?» (Правда. 1994.14 июля).

В. Буковский на этот вопрос ответил недавно своей книгой «Московский процесс». Я рекомендую «заступнику» бывшего диссидента внимательно почитать главу «Психиатрический ГУЛАГ», который вполне мог быть построен в 90-е годы, не развались СССР в одночасье в Беловежской пуще.

Если верить «откровениям» вышеупомянутых авторов, то вырисовывается прелюбопытнейший исторический парадокс: главный центр судебно-психиатрической экспертизы, кормившийся на деньги своего грозного работодателя — КГБ, используя мало кому понятную профессиональную специфику, на свой страх и риск мужественно противостоял рыцарям плаща и кинжала, уводя от заслуженного наказания ярых контрреволюционеров, объявляя их невменяемыми. Таким образом, бывшие «сербовцы» не порицания заслуживают, а горячей похвалы.

Жаль только, что основоположник карательной психиатрии, маститый академик Г. Морозов, нынешний простой советник ГНЦ им. Сербского, а по сути что ни на есть настоящий его директор, не посоветовался с Котовым и Чуркиным и несколько разрушил нарисованную ими почти идиллическую картину советской судебной психиатрии. Никогда прилюдно не распространявшийся о своих закулисных неприглядных делах эксперта-психиатра, он вдруг решается бросить лукавый взгляд на историю карательной психиатрии: «Человек, душевнобольной, написал листовку, в которой критиковал существующий строй. Был привлечен к уголовной ответственности и направлен на судебно-психиатрическую экспертизу. Признанный невменяемым, в соответствии с существовавшей инструкцией, направлялся на принудительное лечение в спецпсихбольницу. Если это называть карательной психиатрией, то да, так было, но психиатры сделать ничего не могли» (Совершенно секретно. 1996. № 1). В общем, тривиальное дело, и что в нем трагического находит корреспондент уважаемого ежемесячника?

Честным в этом вопросе, но в то же время желающим сгладить дурное впечатление от неприглядных исторических фактов использования психиатрии в карательных целях хочет выглядеть профессор московского НИИ психиатрии Ю. Полищук. Ему сдается, что ставившийся в недавнем прошлом диссидентам диагноз «вялотекущая шизофрения» вовсе не порождение карательной советской психиатрии. Это дьявольское открытие швейцарского психиатра Э. Блейера, перенесенное на советскую почву академиком А. Снежневским. Он и не знал, чем это обернется для «непослушных» советских людей. «Вина» академика заключалась в том, что он жил и работал в тоталитарном государстве, спецслужбы которого использовали психиатрию для наказания политических строптивцев.

Полищук считает, что среди диссидентов были как совершенно здоровые психически люди, так и люди с психопатическим складом, прежде всего паранойяльным. Были и люди с вялотекущей шизофренией. Но вот изолировать их от общества в психиатрических больницах причины не было (см.: Аргументы и факты. 1995. № 38). Для чего тогда сентенции о людях с психопатическим складом, о вялотекущей шизофрении? Опасное с исторической точки зрения и текущего политического момента рассуждение. Страшно подумать, сколько «отцов нации» из партийно-советской верхушки да и из нынешних претендентов на вершителей судьбы Российского государства по психиатрическим стандартам душевной неполноценности недавнего тоталитарного прошлого были бы насильственно оторваны от любимого дела и направлены в психиатрические лечебницы.

Писать о карательной психиатрии надо очень честно, иначе не избежать конфуза, а то и гнева Божьего!

Полковник в отставке, но по-прежнему директор Казанской психиатрической больницы (бывшей самой страшной тюремной психиатрической больницы МВД СССР, где, по некоторым данным, содержались легендарный Р. Валленберг и другие разыскиваемые по всему миру важные иностранные персоны), Валитов с армейской прямотой заявил в недавнем интервью корреспонденту «МК», что он и его подчиненные искренне полагали, что в вверенной им тюрьме по заслугам содержались настоящие враги советского народа. К этому и добавить нечего. Хочется только задать вопрос: а во что теперь искренне верит бессменный директор Валитов?

Врачи-психиатры демократической ориентации, те, кого мучает совесть за забвение клятвы Гиппократа, однозначно характеризуют советскую судебную психиатрию как одно из изощренных средств политических и иных репрессий, широко применявшихся в Советском Союзе, особенно в 60—80-е годы.

Суть карательной психиатрии достаточно ясно показал доктор медицинских наук, руководитель отдела ГНЦ им. Сербского Ф. Кондратьев, который, возглавив группу независимых психиатров, на стыке 80—90-х годов попытался разобраться в закрытой до того для российской общественности проблеме.