Сборник - Хрущёв и Насер. Из истории советско-египетских отношений. Документы и материалы. 1958–1964 Страница 2

После первого переворота Насер и Амер, по-моему, не заняли ведущего положения. Тогда возглавил правительство какой-то генерал, не помню его фамилии[7]. И он придерживался, с нашей точки зрения, прогрессивного направления. Он был за то, чтобы изгнать англичан из Египта, но чтобы сохранить в стране капиталистические устои, которые создавались и развивались в Египте. Не помню, сколько продолжался такой период времени, но офицерство свергло этого главу правительства[8].

В первое время после переворота и прихода к власти полковника Насера мы не могли определить, какое направление во внешней и внутренней политике будет взято новым руководством. Мы склонялись к тому, что это, видимо, один из военных переворотов, к которым мы уже привыкли по Южной Америке и ничего особенного от него не ожидали. Да у нас другого выхода не было, как ожидать, какое направление будет взято этим новым правительством.

Не помню сейчас, когда это было по времени, через какой промежуток после переворота, но к нам обратились египтяне с просьбой оказать им помощь оружием. Что они серьезно думают предпринять меры по вытеснению английских войск из Египта, а для этого нужно иметь свою армию, иметь оружие. Мы решили оказать такую помощь. Я сейчас просто не помню, на какой основе была оказана эта помощь, но думаю на коммерческой основе: не по полной стоимости, а по льготной цене. Сколько такого оружия мы продали, тоже не помню, но видимо это было стрелковое и артиллерийское вооружение. Не думаю, чтобы туда входила авиация[9].

Египтяне повели политику с достоинством. Активно стали действовать против англичан, требовать вывода войск. Англичане поняли, что у них другого выхода нет, как с пониманием отнестись к национальным требованиям египтян, и согласились на вывод своих войск. Войска были выведены. Тоже не уточняю, в каком году и через какое время после прихода к власти полковника Насера, потому что не помню[10]. Но это уже дало нам уверенность с большим вниманием относиться к запросам этого правительства. Что это не очередное правительство, пришедшее к власти в результате военного переворота, а правительство, которое действительно преследует национальные интересы своего народа. И что это правительство заслуживает внимания и поддержки, если и дальше будет защищать интересы своего народа против колонизаторов.

Но определить политику нового правительства египтян было очень трудно. Какие социально-политические цели преследует это правительство? На какой основе думает развивать и укреплять своё государство? Потому что крупный капитал и банки не были затронуты. Это был национальный переворот. Мы считали, что к власти пришло буржуазное правительство. Но в наших интересах было поддерживать даже такое правительство, потому что оно было направлено против колониального господства Англии. То есть, ослабляло Англию на Ближнем Востоке. А это было в интересах Советского Союза. Потому что Англия, опираясь на Ближний Восток, проводила политику против Советского Союза. Поэтому мы поддерживали политику Насера.

У Югославии, в частности у тов. Тито, сложились лучшие отношения с Египтом. По-моему, когда Тито ездил в Индию, он проследовал на корабле через Суэцкий канал и посетил многие страны. Он был в Индонезии, Индии, был в Египте. Потом в югославской печати много лестного писалось о новой политике Египта и египетском руководстве. Что это руководство является прогрессивным, заслуживает внимания и поддержки.

У нас тогда не сложилось ещё хороших отношений с Югославией, но они улучшались и при встрече с Тито, при обмене мнениями по международным вопросам, мы затронули Египет. Тов. Тито тогда очень лестно отзывался о политике Насера. Я тогда говорил: «Из его выступлений трудно понять, что он хочет. Хочет создать какой-то прогрессивный строй, но как это возможно? Буржуазию он не трогает, банки не трогает, поэтому нам трудно оценить, что это за политика и какие цели преследуются». Тов. Тито доказывал, что это очень молодой ещё человек, политически неопытный, поэтому намерения у него хорошие, но он сам не нашёл ещё точки опоры. Но с ним нужно иметь дело, его нужно поддерживать, потому что он хочет хорошего для своего народа. С ним можно договориться и на него можно оказать полезное для коммунистического движения влияние.

Хочу уточнить, что здесь имеется в виду влияние на Насера не в эгоистических интересах того, кто хочет влиять. Здесь интересы переплетаются: тех, которые хотели бы влиять и интересы народа, на руководство которого хотели бы влиять. Это взаимные интересы. Это не какой-то заговор одной стороны против другой, а желание одной стороны поделиться своим опытом и оказать влияние на другую сторону, чтобы она переняла этот опыт в интересах своего народа.

Но мы всё-таки проявляли осторожность в отношении Насера. Конечно, поддерживали его, продавали ему оружие. Мы достаточное количество оружия продали ему. К этому времени мы продавали ему морское вооружение – торпедные катера. По-моему, даже что-то из авиации. Не столь важно, в какое время мы это делали, но мы в конце концов продали все виды оружия: стрелковое, пехотное, артиллерийское, танковое. Авиацию и морские военные корабли, прежде всего торпедные, мы продавали в таком количестве, в каком нуждался Насер.

В своих выступлениях, – я думаю уже под влиянием Тито, – Насер стал высказываться о строительстве социализма. Но он высказывал свои понятия об этом социализме так, что мы не могли его понять и считали, что он и сам не разбирается, или умышленно так говорит. Потому что в современных условиях слово «социализм» стало модным. Даже Гитлер в свою партию влепил слово социализм. А какой это социализм – весь мир знает. Поэтому мы с осторожностью относились к людям, которые берут на вооружение это слово, но конкретно не показывают, как они его понимают, как конкретно думают пользоваться им и какими целями хотят достигнуть этого социализма.

У нас к этому времени были хорошие отношения с Сирией и её правительством. Мы поддерживали компартию Сирии, она была самой сильной в арабских странах. Возглавлял её довольно опытный лидер компартии Багдаш, который и сейчас её возглавляет. В Сирии было довольно сильное движение демократического характера, оказывалось давление на правительство с тем, чтобы вырвать социально-политические уступки для народа Сирии. Буржуазия и помещики были в большой тревоге. Они видели, какую силу набирает компартия, какое влияние оказывает она на общественность Сирии, поэтому искали возможности для избавления от коммунистического влияния и старались удержать страну на капиталистических основах.

И вдруг возник вопрос об объединении Египта с Сирией. В пользу этого в печати началась большая пропаганда. В Египте и Сирии были довольно большие силы, которые выступали за то, чтобы объединиться. Мы не видели в этом прогрессивного направления. Во-первых, потому, что Сирия была буржуазно-демократической страной с парламентом, с легальной компартией и другими партиями. Это парламентский строй французского типа. Следовательно, для прогрессивных сил лучшие условия были в Сирии, нежели в Египте. В Египте никакой демократии не было. Там были полковники, возглавлял их Насер. Были буржуазные партии. Поэтому мы не поддерживали объединения, которое хотели создать: Объединённую Арабскую Республику. Насер, видимо, копировал в этом Советский Союз. Объединение на равноправных началах. То есть, все арабские республики могут вступить в это объединение и создать великое арабское государство. И конечно Насер имел в виду, что Египет будет руководящей силой в этом объединении.

Мы, собственно, не против такой организационной формы с целью объединения арабских сил. И когда-то это будет. И это будет прогрессивным явлением. Но мы были против такого объединения в то время, когда компартия Египта была в подполье, когда коммунисты сидели в тюрьмах и народ не пользовался никакими демократическими правами. Естественно, эта страна при объединении с Сирией ничего прогрессивного для Сирии не обещала. Поэтому мы не поддерживали такое объединение. Я не помню, в какой форме были у нас публичные выступления, – я имею в виду печать, потому что руководители не выступали против такой политики Насера, не желая отталкивать его от себя.

Российский государственный архив новейшей истории.

Фонд 52. Н.С. Хрущёв. Опись 2. Дело 8. Л. 1–5.

Машинописный оригинал.

Первое интервью Н.С. Хрущёва египетской газете: беседа с главным редактором «Аль-Ахрам» М.Х. Хейкалом[11]

Н.С. ХРУЩЁВ Я смотрел вопросы, которые вы мне письменно дали.

Первый вопрос вы ставите, каковы цели Советского Союза в отношении политики, в отношении стран Ближнего и Среднего Востока.

Если более обще высказаться, то наша политика в отношении Среднего и Ближнего Востока ничем не выделяется от общей политики, которую мы проводим по укреплению дружеских отношений со всеми странами и с тем, чтобы обеспечить сосуществование, независимо от социального и политического устройства той или другой страны, и тем самым обеспечить мир во всём мире. Это общая наша политика. Но так как Средний и Ближний Восток в мировой политике имеет значение особое, потому что в этом районе народы были много лет под колониальным гнётом, и эти народы и некоторые страны освободились из-под колониального гнёта, а некоторые ещё не получили этого освобождения, а получившие освобождение, не все получили действительно настоящее освобождение, обеспечили даже политическую независимость. Некоторые страны внешне освободились, но по существу правительства в этих странах, которые не всегда отражают волю и чаяния своих арабских народов, а свою политику они проводят, т. е. эти правительства проводят политику в интересах тех же стран, которые были колонизаторами этих стран, этих государств и этих народов.