Сергей Капков - Короли комедии - Александр Пятков Страница 2

- Александр и Александра встретились в Александровском саду... Тут, действительно, какое-то знамение. Но ты все равно решил стать актером драматическим?

- Да, я пришел в Щепкинское училище при Малом театре и на прослушивании читал отрывок из "Тараса Бульбы". В душе моей еще не прошла боль после потери отца, и я так крикнул: "Батько! Где же ты?!", что комиссия была потрясена. Видимо, соединение образа с моими личными ощущениями было столь органичным, что мне тут же сказали: "Твое место только в Малом..."

Мы с Борей Невзоровым получили на экзаменах высшие баллы и стали надеждой курса. Но нас тем не менее постоянно выгоняли за необузданный темперамент и анархизм. А потом принимали вновь. Мне было жутко тесно в тех стенах, в тех рамках, в которые нас заталкивали, и меня просто разрывало от нетерпения что-то сделать, сказать, сыграть. Если бы не Виктор Иванович Коршунов, не знаю, куда бы меня еще закинула судьба.

- И куда она тебя закинула после училища?

- Как ни смешно, вновь в Театр сатиры. Какое высочайшее счастье было оказаться в самом любимом мною театре! В лучший его период, в самый расцвет, рядом с любимыми великими актерами Андреем Мироновым, Татьяной Пельтцер, Георгием Менглетом, Верой Васильевой, Валентиной Токарской, какое наслаждение было играть в дуэте с Анатолием Папановым в спектакле "Маленькие комедии большого дома" и петь романс "Пой, ласточка, пой!".

И вдруг однажды все вокруг стали говорить мне одну и ту же фразу: "Сашка, ты должен сниматься в кино! Ты должен сниматься в кино". Я удивлялся, ничего не понимал, мне прекрасно работалось в театре. Но все-таки стал задумываться.

И надо же было именно тогда повеситься Куросаве!

- ???

- Ну не сложилось что-то у великого японского режиссера, и он решил уйти из жизни. Его вытащили из петли и пригласили на "Мосфильм" снимать "Дерсу Узала". Моя фотография попала к нему в руки в числе других двухсот здоровых молодых людей набирали на роли казаков. Когда мне сообщили, что меня хочет видеть Акиро Куросава, я медленно сполз со стула.

И вот играю я Индийского петуха в детском спектакле "Пеппи Длинный чулок", а сам только и думаю о предстоящей встрече. Нервничаю. Отыграв, выскакиваю из театра - на улице ливень и ни одного такси. И я бегу до "Мосфильма" десять километров бегом. Слава Богу, физическая подготовка позволяла. И, видимо, бег дал мне такую динамику, раскованность и свободу от всех вбитых в училище комплексов, что я влетел в комнату к японцам и прокричал приветствия на всех языках, какие когда-либо слышал. Раздался смех, после чего мне предложили примерить шинель. Я просунул руки в рукава и резко дернул локтями, так, что шинель на спине треснула по швам. Куросава остался очень доволен. Мы выпили с ним по рюмке коньяку и спели хором "Вечерний звон". Наш директор был в шоке и не знал, как на все это реагировать. Утром мне сообщили, что я утвержден на роль командира отряда казаков Олентьева.

Не приедь Куросава в Советский Союз, не было бы фильма "Дерсу Узала", не было бы "Оскара", и ничего не изменилось бы в моей жизни. Я так и работал бы в Театре сатиры и не объездил бы всю нашу страну.

- Ты имеешь в виду - со съемками?

- Конечно! По пять-шесть картин в год! То в Риге, то на Волге, то на Дальнем Востоке, то в Казахстане, то в Москве, и опоздать мы не имели права. Если назначена съемка - это значит, что стоят, допустим, войска, ждут тысячи людей, все оплачено, и минута в минуту должна прозвучать команда "мотор!". Я застал фантастическую эпоху советского кино, мне удалось вскочить, так сказать, в последний вагон этого блестящего эшелона, который теперь ушел в прошлое.

И вот тут мне пригодился накопленный в юности опыт странствий. Это были невероятные приключения, когда мне помогали замечательные люди, земляки - и проводники, и летчики, и стюардессы, и шоферы, они понимали, что где-то снимается кино, и мне нужно там быть. Я бесконечно им благодарен, потому что именно благодаря им я снялся в сотне картин. Артистов тогда очень любили.

А параллельно существовал Театр киноактера, где служили звезды советского кино, все, кого я видел на экране с детства, и даже не мечтал к ним прикоснуться: Андреев, Крючков, Смирнова, Дружников, Ларионова, Соколова, Вицин, Моргунов. Я играл Итальянца в спектакле "Ссуда на брак" с участием двенадцати народных артисток, выступал в сборных концертах, пел русские песни. Это тоже было великолепно.

- Роли у тебя и в кино и на сцене были довольно разными, но даже в серьезных работах твои персонажи нередко вызывали улыбку. Считаешь ли ты себя комедийным актером? Задумывался ли об этом, когда поступал в театральное училище?

- Конечно, а почему бы и нет? В детстве, когда меня вызывали к доске, и я еще ничего не успевал сказать, все уже начинали хохотать. Я постоянно распевал веселые песенки, "Цыпленок жареный, цыпленок пареный". За эти куплеты в деревне меня катали на тракторе и на машине. И когда я поступал в училище, все тоже смеялись. Я не понимал, что же во мне такого смешного?! Наверное, эта комедийность природная, внутренняя, существовала во мне изначально.

Я считаю, что быть комиком - это величайший талант. В случае со мной немаловажную роль сыграл великий английский актер Норман Уиздом, известный всем как "мистер Питкин". Когда он приезжал в Москву и была премьера одной из его комедий на Малой арене в Лужниках, после показа фильма он вышел к зрителям, и к нему устремились тысячи людей за автографами. И мне удалось к нему прорваться. Когда я вышел из этой толпы без штанов, в оборванной рубашке, но с заветным клочком бумаги, где было написано "Норман Уиздом", я был счастлив до небес. И в этом я ощущаю какой-то символ.

А то, что я всю жизнь мечтал сыграть хорошую драматическую, и даже трагическую роль, мечтал петь - может быть, это и придавало комедийность всем моим действиям. Наверное, в какие-то моменты мои внешние и внутренние данные не сходились.

Мне всегда хотелось проживать чьи-то жизни, проигрывать роли хороших актеров, переживать те прекрасные моменты, которые я видел на экране. Мне не хватало маленькой сцены, поэтому я считаю, что нужно продолжать играть и в жизни. И хорошо играть. А для этого просто необходимы комедийные данные, ведь нельзя серьезно относиться к этой жизни, из которой еще никто не уходил живым...

* * *

Здесь я позволю себе прервать нашу беседу и рассказать немного о ролях Александра Пяткова в кино.

Впервые он появился на экране в эпохальной ленте "Дерсу Узала". Это было хорошее начало и бесценный опыт общения с такими мастерами, как Акиро Куросава, Юрий Соломин и Максим Мунзук. Роль у Пяткова была небольшая, как, впрочем, и большинство его работ, однако на начинающего актера обратили внимание на киностудиях, и уже со следующего года Александр стал сниматься очень много: "Трын-трава" (Митька), "Кафе "Изотоп"" (бригадир), "Восхождение" (рыжий немец), "Фронт за линией фронта" (Алялий), "Схватка в пурге" (Микола), "Сказ про то, как царь Петр арапа женил" (Иван), "Поздняя ягода" (Черников), "Срочный вызов" (Василий), "Лес" (Кауфер), "Тактика бега на длинную дистанцию" (Матвей)... Его герои - преимущественно хорошие парни, здоровяки, работяги. А если мерзавцы - то очень смешные. Пятков натужно никого не смешил, не кривлялся. Он оставался на экране таким же естественным, как и его герои в жизни, и этим актер был очень симпатичен и зрителям (которые зачастую даже не знали его фамилии), и режиссерам.

У актеров, как и у большинства деловых людей, тоже бывают свои визитные карточки. Только это не вырезанные картонки с номерами телефонов, а "звездные" роли. В конце 70-х такая "визитка" появилась и у Саши Пяткова. Вся советская армия запомнила его как капитана Зуева в дилогии "В зоне особого внимания" и "Ответный ход". Он не был героем, не участвовал в сложных тактических операциях, как лейтенант Тарасов (Борис Галкин). Пятковский-капитан был всего лишь тенью майора Морошкина (Анатолий Кузнецов). Зуев следовал за ним по пятам, исправно выполняя только его поручения. Лишенный солдатской смекалки, преданный своему "хозяину", капитан Зуев постоянно попадал в нелепые ситуации. Зрители смеялись над его героем в этом далеко не смешном фильме, а кто-то узнавал в нем кого-нибудь из своих сослуживцев, а может быть, даже и командиров. Так или иначе, роль Зуева принесла Пяткову фантастический успех в рядах Вооруженных сил. Актер дал десятки концертов в частях, провел немало творческих встреч, и до сих пор его узнают именно по этой работе.

Но есть у Пяткова и еще одна роль, которую можно назвать "знаковой". Хотя это даже не роль, а легкий шарж, пунктир, проходящий через весь фильм - чудесную сказку "Там, на неведомых дорожках..." Пятков сыграл солдата-увальня Дрему с одной-единственной фразой "меня - будить?!". Он выскакивал из самых неожиданных мест в самые шумные минуты и бил злостного нарушителя спокойствия по зубам. Его появления вызывали гомерический хохот в зале, причем с каждым разом все больше и больше, так как срабатывал комический эффект повторения.