Луи Буссенар - От Орлеана до Танжера (Воспоминания о поездке в Пиренеи и Марокко) Страница 2

______________

* Остролист, падуб - род вечнозеленых, реже листопадных деревьев и кустарников семейства падубовых.

** Бурдюк - в странах Востока - мешок из цельной шкуры козы, лошади для хранения жидкости.

Гиканье, смех и вопли раздаются с удвоенной силой. Когда же любитель-тореадор* ухватывает быка за хвост, мучения животного достигают предела. Напрасно бык напрягает силы: палач не отпускает его, и восторг толпы не знает границ - он переходит в неистовство.

______________

* Тореадор - участник боя быков (корриды).

Выясняется, что смирное парнокопытное осуждено на заклание здешним мясником, но, согласно обычаям, превращение полного жизни животного в ромштексы, вырезку или филе не происходит так просто, как в наших краях, а требует небольшого предварительного спектакля. Жертву водят по всей деревне, чтобы каждый мог пережить те волнения, которые зрители испытывают во время боя быков.

Но вот "коррида"* окончена. Осужденного тянут на бойню, а сопряженные с ним происшествия ограничиваются порванными штанами и припачканными красной пылью коленями. Иногда дело завершается не столь мирно. Из уст в уста передается история о бедняге, сраженном насмерть мощным ударом бычьих рогов два года назад.

______________

* Коррида - в Испании и некоторых странах Латинской Америки - бой быков, сражение на большой арене пеших и конных бойцов с доведенными до ярости быками.

...Прогулка продолжается по чудесным лугам, усаженным плодовыми деревьями, в цветущей каштановой роще и возле водяной мельницы, чье колесо, вращаясь под напором воды, заполняет лощину своим мерным "тик-так".

Примитивная мукомольня не слишком комфортабельна. Изъеденная сыростью хижина, черная и задымленная, напоминает скорее обиталище угольщика. В ней толкутся такой же черный мельник, во всяком случае темнокожий, не понимающий ни слова по-французски, его жена с явными зачатками зобной болезни и целая стайка детей.

Все эти персонажи, смущенные нашим появлением, суетятся посреди вязок лука, колосьев маиса, домашних животных, разномастного и жалкого хозяйственного инвентаря - первое темное пятно на великолепной картине природы. Но не последнее.

Наутро мы начинаем охоту в горах. К сожалению, дичь в этих местах попадается редко. Неунывающий Казальс, однако, предвещает успех.

Оставляем деревню, находящуюся на высоте шестисот шестидесяти метров над уровнем моря, и поднимаемся по склону. Наша дорога - какая там, к черту, дорога! - высохшее русло реки, под наклоном в сорок пять градусов. Пересекаем каштановую рощу, снова подъем... все время подъем!

Сердце бешено колотится в груди, ноги тяжелеют, пот заливает глаза.

"Вперед!" - кричат мои спутники, такие же бодрые, как и в начале пути. Они посмеиваются, видя, как я выбиваюсь из сил.

Характер рельефа меняется. На смену тощей растительности приходит хаотичное нагромождение глыб красного гранита, между ними пробиваются к солнцу чахлые дубовые побеги. Поражают бездны, где грохочут горные потоки, где впадины заполнены жидкой красноватой грязью, а на узкие карнизы с трудом можно поставить ногу. Мы похожи на насекомых, приклеенных к огромной вертикальной стене. Возможно, наша цель - достичь одинокого пика, чья вершина кажется неприступной.

Вскоре зеленые дубки и красный гранит исчезают, уступая место серым скалам, стертым и плешивым, за которые каким-то чудом цепляются растения самшит, можжевельник, вереск, колючий дрок, чебрец и шалфей...

Еще усилие! И мы у цели. То, что я принял за пик, оказалось довольно широким плато, по его пологому склону мы переходим на другую сторону, к краю ущелья, в глубине которого клокочет Муга. В этом месте река разделяет Францию и Испанию. Ее бурные воды нередко розовели от человеческой крови. Не говоря уже о довольно частых стычках таможенников и контрабандистов, как французских, так и испанских, напомним, что именно в этом месте карлисты* ввязались в борьбу с правительственными войсками, и эхо яростных боев залпы оружия, крики триумфа и агонии долгих четыре года разносились по дикой долине.

______________

* Карлисты - представители клерикально-абсолютистского течения в Испании XIX в. (названы по имени претендента на испанский престол дона Карлоса Старшего - сына испанского короля Карла IV). Развязали карлистские войны (с царствовавшими представителями династии испанских Бурбонов), позднее поддерживали самые реакционные силы в стране.

Ущелье Муги, самой природой сотворенное так, что человек находит здесь надежное и неприступное укрытие, на протяжении многих лет служило также театром для подвигов "трабукаров".

Обитавшие в пещерах, куда никто не мог проникнуть, эти рыцари большой дороги, достойные соперники апеннинских бандитов, каждую ночь спускались с гор и набрасывались, как хищная стая, на одиноко стоявшие домики, на фермы и даже на деревни.

Всегда в пути, всегда прекрасно осведомленные о каждом путешественнике, нанятыми информаторами, они редко возвращались назад с пустыми руками.

Вооруженный налет был для них плевым делом, жизнь человеческая не стоила и полушки.

А вообще-то они весело жили, обирая перепуганных "налогоплательщиков". Никто, однако, не мог похвалиться, что видел в лицо дерзких разбойников, те всегда орудовали в масках, хотя общественное мнение и указывало иногда то на одного, то на другого, вдруг при отсутствии всяких средств начинавшего выставлять напоказ ошеломительную роскошь.

Их видели в Соре, Перпиньяне, Фигерасе*, в Жероне и Барселоне**. Они занимали лучшие места в театре и на корриде, рассыпали пригоршнями золотые монеты и внезапно исчезали.

______________

* Фигерас - небольшой город в Каталонии (Испания).

** Барселона - главный город Каталонии.

- Это трабукары, - говорили шепотом, с дрожью.

Тем все и ограничивалось. Заметьте, что подвиги этих отщепенцев продолжались с 1845 по 1850 год, несмотря на все старания властей. Французские жандармы и испанские карабинеры, при поддержке войсковых подразделений, обычно не находили на месте тех, кого искали, а если случайно и натыкались на бандитов, отпор бывал ужасен.

Эти последние стреляли залпом в упор из своих "трабюко" с короткими стволами, забитыми до отказа пулями и крупной дробью, разлетавшимися широким веером. Нападавшие падали, как подкошенные серпом, а трабукары - читатель легко расшифрует этимологию прозвища, производного от названия оружия, скрывались по тайным тропинкам, известным только им одним.

Жуткий кошмар навис над прелестной каталонской долиной, и никто не мог или не хотел с ним покончить. Фермеры, рисковавшие головой в случае доноса в жандармерию, боясь увидеть свои фермы сожженными, а скот перерезанным, из-за отказа снабжать негодяев всем необходимым, молчали в ужасе, и цветущие хозяйства понемногу приходили в упадок. Кое-кто даже предпочитал стать соучастником бандитов.

Но последний "подвиг" трабукаров их погубил.

Семнадцатилетний лицеист по фамилии Массо, принадлежавший к одной из самых богатых семей Сен-Лорана-де-Сердана, возвращался из Барселоны, где закончил учебу. Люди в маске остановили его дилижанс на границе и увели юношу в пещеру, расположенную на южном склоне ущелья Муги, то есть на испанской стороне.

Мать молодого человека, охваченная смертельным страхом, наутро следующего дня получила письмо, в котором за свободу сына от нее требовали пятьдесят тысяч франков. Не теряя ни минуты и надеясь умиротворить разбойников задатком, она тут же отправилась одна, нашла посредника и вручила ему деньги с обещанием принести остальное в течение двух дней.

Двенадцать часов спустя мадам Тассо получила маленький пакет, который вскрыла дрожащими руками. Две строчки незнакомого почерка были на окровавленном листе бумаги: "Если завтра в это же время мы не получим пятьдесят тысяч франков, то пришлем вам второе!"

В глубине пакета оказалось человеческое ухо!..

Отважная как все матери, мадам Тассо не потеряла мужества, продала свое имущество, сотворила чудо, собрав нужную сумму, и отнесла ее мрачному посреднику.

По свидетельству очевидца, трабукары никогда не нарушали своих обязательств. Пленники освобождались тотчас же по получении выкупа, в противном случае им перерезали глотку. Мать юного узника могла, таким образом, рассчитывать на возвращение сына.

На другой день она получила второе ухо в сопровождении ужасной приписки: "Пятьдесят тысяч франков немедленно, иначе вы получите его сердце!.."

Она упала, как пораженная громом, ее охватил горячечный бред.

Чаша терпения у людей переполнилась. Всеобщее возмущение было на этот раз таким же сильным, как и решительным. Власти немедленно послали экспедицию, добровольцы прибывали со всех сторон для усиления войск.

В это же время к комиссару полиции явился пастух, предложивший провести экспедиционный отряд к пещере, где скрываются какие-то бродяги и откуда уже два дня несутся душераздирающие крики.