Марк Твен - Запоздавший русский паспорт Страница 2

Еще десять ужасных минут, и снова кельнер. На этот раз он принялся вытирать столик и делал это, кажется, месяц; потом два месяца стоял у стола и наконец отошел.

Пэрриш чувствовал, что нового появления кельнера он не вынесет. Он должен рискнуть, должен пройти сквозь строй, должен спастись. Но кельнер еще пять минут - они показались бедняге долгими месяцами - околачивался по соседству, и Пэрриш следил за ним затравленным взглядом, чувствуя, как его мало-помалу начинают одолевать все недуги старости, а голова медленно седеет.

Наконец кельнер побрел прочь, остановился около одного столика, получил по счету, побрел дальше, снова получил по счету, побрел дальше... Все это время Пэрриш не спускал с него умоляющих глаз, прерывисто дыша от волнения, смешанного с надеждой, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Кельнер снова остановился, чтобы получить по счету. "Теперь или никогда", - подумал Пэрриш и двинулся к двери. Один шаг... два шага... три... четыре... он уже у дверей... пять... у него трясутся колени... кажется, он слышит чьи-то поспешные шаги... от одной этой мысли сжимается сердце... шесть шагов... семь... он уже на улице... восемь... девять... десять... одиннадцать... двенадцать... так и есть, за ним кто-то гонится! Он поворачивает за угол, сейчас он припустит что есть духу... чья-то тяжелая рука опускается ему на плечо, и силы оставляют его.

Это был майор. Он не задал ни одного вопроса, не выказал ни малейшего удивления. Он заговорил, как всегда оживленно и бодро:

- Черт бы их всех побрал! Они меня задержали. Поэтому я и пропадал столько времени. В билетной кассе новый кассир, он меня не знает и не хотел обменивать билет, потому что это не по правилам. Пришлось разыскивать моего старинного приятеля, Великого Могола - начальника станции, понимаете? Эй, извозчик, извозчик, сюда!.. Прыгайте, Пэрриш! Русское консульство, извозчик, и гони что есть духу!.. Так вот, я и говорю, на все это ушла уйма времени. Но теперь все в порядке, все улажено. Ваш багаж заново взвешен, выписаны новые квитанции, проездной билет и плацкарта обменены, и все это лежит у меня в кармане; тут же и сдача... я поберегу ее для вас. Погоняй, извозчик, погоняй! Что они у тебя, уснули?

Бедняга Пэрриш всячески старался ввернуть хоть слово, покуда извозчик увозил их все дальше от бесчестно покинутой им пивной, и когда это наконец удалось ему, выразил желание тут же вернуться и уплатить по счету.

- О, об этом можете не беспокоиться! - невозмутимо ответил майор. Здесь все в порядке. Они меня знают, меня все знают. В следующий раз, когда я буду в Берлине, я это улажу. Гони, извозчик, времени у нас в обрез.

К русскому консульству они подъехали с опозданием на две минуты и вбежали в помещение. Там уже не оказалось никого, кроме письмоводителя. Майор положил перед ним на конторку свою визитную карточку и сказал по-русски:

- Так вот, чем скорее вы завизируете паспорт этого молодого человека для поездки в Петербург...

- Но, милостивый государь, я не имею на это права, а консул только что уехал.

- Куда?

- За город. Он там живет.

- И вернется...

- Не раньше завтрашнего утра.

- Дьявол! Впрочем, послушайте, я майор Джексон... он меня знает, меня все знают. Завизируйте этот паспорт сами. Скажите ему, что вас попросил майор Джексон, и все будет в порядке.

Но склонить письмоводителя на такое ужасающее нарушение правил не было никакой возможности. Он чуть не упал в обморок при одной мысли об этом.

- Ну ладно, тогда сделаем так, - сказал майор, - вот сбор за визу и марки, завизируйте его завтра и отправьте почтой.

Письмоводитель нерешительно проговорил:

- Он... ну что ж, может быть он завизирует ваш паспорт, и тогда...

- Может быть? Безусловно завизирует! Он знает меня, меня все знают.

- Хорошо, - сказал письмоводитель. - Я передам ему ваши слова. Казалось, он растерялся, уже готов был уступить и лишь робко добавил:

- Но... но вы знаете, что окажетесь на границе на целые сутки раньше, чем туда придет паспорт? А там ведь так долго и подождать-то негде.

- И почему вы решили, что мы будем ждать? И не подумаем!

Письмоводителя едва не хватил удар, и он воскликнул:

- Бог с вами, сударь! Ведь не хотите же вы, чтобы мы переслали его прямо в Петербург?

- А почему бы нет?

- А его владелец будет ждать на границе в двадцати пяти милях? Какая же ему тогда от паспорта польза?

- Ждать? Что за вздор? Откуда вы взяли, что он собирается ждать?

- Но вы же знаете, что без паспорта его задержат на границе!

- Ничего подобного. Главный инспектор меня знает, меня все знают. Я поручусь за этого юношу. Вы пошлете паспорт прямо в Петербург, гостиница Европейская, для майора Джексона. Скажите консулу, чтоб он не беспокоился, весь риск я беру на себя.

Письмоводитель помялся, затем предпринял еще одну попытку:

- Вы должны иметь в виду, сударь, что именно сейчас риск особенно серьезен. Вошел в силу новый указ.

- Какой?

- Десять лет Сибири за пребывание в России без паспорта.

- Мм... а чтоб... - майор выругался по-английски, ибо русский язык слабоват при столь сложных обстоятельствах. Он задумался на минуту, однако сейчас же просиял и снова заговорил по-русски:

- Чепуха, все в порядке. Отправляйте его в Петербург, и делу конец. Я все улажу. Там меня все знают... все власти... все и каждый!

III

Майор оказался восхитительным спутником, и юный Пэрриш был от него в восторге. Его беседа искрилась солнечным светом и переливала радугой, освещая все вокруг, и все казалось веселым, бодрым, радостным; он был на диво оборотист и всегда знал, что, как и почему надо делать. Продолжительное путешествие показалось чудесным сном бедному юноше, который столько недель был одинок, заброшен, лишен дружеского участия и снедаем тоской по родине. Наконец, когда наши путешественники уже приближались к границе, Пэрриш сказал что-то о паспортах; потом вздрогнул, будто вспомнив о чем-то, и добавил:

- Да, кстати, я почему-то не помню, был ли у вас в руках мой паспорт, когда мы выходили из консульства. Но ведь он с вами, не правда ли?

- Нет, он идет почтой, - безмятежно сообщил майор.

- П-почтой! - пролепетал юноша. Все ужасы, которые он слышал о бедствиях и злоключениях беспаспортных гостей России, ожили в его потрясенном сознании, и он побледнел, как мел.

- О майор, ради бога, что же со мной будет? Как вы могли это сделать?

Майор ласково положил руку ему на плечо и сказал:

- Успокойтесь, мой мальчик, все будет хорошо. Я взял на себя заботу о вас и не допущу, чтобы с вами стряслась какая-либо беда. Главный инспектор меня знает, я ему все объясню, и все будет в порядке, вот увидите. Да не расстраивайтесь вы! Я все улажу, это легче легкого.

У Альфреда душа уходила в пятки, он дрожал с головы до ног, но кое-как постарался скрыть свое отчаяние и даже изобразить какое-то подобие бодрости в ответ на ласковые слова и уверения майора.

На границе он вышел из вагона и, стоя поодаль от толпы пассажиров, в страшной тревоге ожидал майора, который протискивался вперед, чтобы "все объяснить главному инспектору". Ожидание тянулось мучительно долго, но вот наконец вновь появился майор и жизнерадостно выпалил:

- Проклятие, здесь новый инспектор, и я с ним незнаком!

С отчаянным криком: "О боже, боже, мне следовало ожидать этого!" Альфред прислонился к груде чемоданов и начал беспомощно сползать на землю, но майор подхватил его, усадил на чей-то сундук, сел рядом и, придерживая его рукой, зашептал на ухо:

- Не волнуйтесь, дружок, не волнуйтесь же... все обойдется. Только положитесь на меня. Помощник инспектора слеп, как крот. Я наблюдал за ним и совершенно уверен в этом. Теперь послушайте, что надо сделать. Я пройду и предъявлю свой паспорт, а потом стану вон там, по ту сторону решетки, где стоят крестьяне с мешками. Станьте рядом, я прислонюсь к решетке и просуну вам паспорт сквозь прутья, потом вы пойдете вместе со всеми, предъявите паспорт и будете уповать на провидение и на крота. Главным образом на крота. Все будет в лучшем виде! Только не бойтесь.

- Да, но боже милостивый, ваши приметы совпадают с моими не больше чем...

- О, это пустяки! Разница между мужчиной пятидесяти одного года и девятнадцати для крота совершенно незаметна... Успокойтесь же, все обойдется как нельзя лучше.

Спустя десять минут побледневший и обессилевший от страха Альфред неверными шагами приближался к поезду. Однако он успешно обошел крота и был счастлив, как не обложенная налогом собака, которая улизнула от полицейского.

- Ну, что я вам говорил? - воскликнул майор, находившийся в превосходном расположении духа. - Я знаю, что все удается, стоит лишь положиться на провидение, как это делают доверчивые маленькие дети, и не пытаться исправить его пути. Так всегда бывает.

Всю оставшуюся часть путешествия майор лез из кожи вон, стараясь вдохнуть жизнь в своего юного спутника, восстановить его кровообращение, вытянуть его из пучины уныния, заставить вновь почувствовать, что жизнь удовольствие и жить стоит. В результате молодой человек прибыл в Петербург в приподнятом настроении, бодро вступил в гостиницу и внес в список приезжих свое имя. Однако, вместо того чтобы указать ему номер, портье вопросительно глядел на него, чего-то выжидая. Майор тут же ринулся на помощь и дружески заговорил с портье: