Елена Прудникова - Катынь. Ложь, ставшая историей. Страница 20

Форменная одежда сплошь представлялась хорошо сидящей, соответствующей всем размерам тела, частично с личными монограммами на предметах обмундирования; сапоги были впору, все пуговицы верхнего и нижнего обмундирования были застегнуты, подтяжки и пояса в порядке. За исключением некоторых случаев, обнаруживших наличие колотых повреждений, все остальное обмундирование было в сохранности и не представляло никаких следов борьбы.

Отсюда вытекает полная уверенность в том, что жертвы были зарыты в своей первоначальной форменной одежде, в которой они были в плену и до самой смерти, и лежали неприкосновенно до вскрытия могил.

Таким образом, распространенное противником мнение, что дело идет о трупах, только впоследствии одетых в форму польских офицеров, является беспредметным и бесспорно опровергается объективными данными…

На трупах не было ни часов, ни колец, хотя часы должны были быть, судя по точным указаниям времени в записях в различных дневниках до последних дней и часов. На одном трупе было найдено в укромном месте ценное кольцо со смарагдом, на немногих других — изделия из благородных металлов (между прочим, серебряные портсигары), также в укромных местах. Так как иным расследованием в Орле доказано, что НКВД отбирал у своих арестованных соотечественников наряду с предметами повседневного обихода и ценные вещи (ручные часы и т. д.) в обмен на квитанцию, то следует считаться с подобными же методами обращения и при ограблении катынских жертв (следует ли из этого, что немцы оставляли ценные вещи в распоряжении своих заключенных и военнопленных? — Авт.). Напротив, многочисленные золотые зубные протезы не были удалены. На многих трупах — во всяком случае, под нательным бельем — были ценные амулеты, золотые цепочки и т. д.

Убитые имели при себе, как правило, наряду с мелкими суммами разменной монеты (польские банкноты, твердую валюту преимущественно польского, русского, между прочим французского, бельгийского, немецкого происхождения) и более крупные денежные купюры в связках, чуть истертых, сложенных польских банкнотов… В этой связи имеет значение то обстоятельство, что эти банкноты в России не имели хождения и уже с 1 марта 1940 г. потеряли свою ценность на территории генерач-губернаторства, и признавались в качестве платежного средства поляков только лишь за границей (между прочим, в Швейцарии, Румынии, Франции), так как золотое обеспечение бывшей польской валюты было сдано на хранение во Францию и в Англию.

Нередко у жертв бывалы найдены ручной резьбы табакерки, частью еще наполненные, портсигары, мундштуки, на которых наряду с вырезанной монограммой указаны год «1939» или «1940», название «Козельск», т. е. лагеря для пленных…

Обнаруженные при трупах документы (удостоверения личности, но не военные паспорта, дневники, письма, открытки, календари, фотоснимки, рисунки) являются ценнейшим средством для установления фамилии, возраста, рода занятий, положения, происхождения и семейного положения отдельных жертв. Имеющие важное значение для воспроизведения картины происшедшего, в своем роде потрясающие записи в дневниках — красноречивые свидетели действий НКВД. Письма и открытки близких из Верхней Силезии, генерал-губернаторства и из района русских интересов в Польше к востоку от Буга относятся, судя по немецким и русским почтовым штемпелям, по времени от осени 1939 года до марта — апреля 1940 года и замыкают круг криминалистических сведений о моменте катынского происшествия (весна 1940 г.)»

И снова акцент на документах — что именно с их помощью устанавливалось время расстрела, именно они были решающим фактором. По идее, сейчас д-р Бутц должен бы снова оговорить, что он не занимается документами — и точно, вот оно!

«Хотя в мою задачу и не входила идентификация и оценка огромного количества документов в целом, в необходимых случаях мои исследования простирались и на эту область. Находились ли документы в бумажниках или лежали кучей в карманах обмундирования, во всяком случае материал был плотно склеен, большей частью с корками по краям… Ввиду этого, как правило, не удавалось отделять листки друг от друга механическим способом без повреждения…»

То есть ученые готовят поле для работы, а саму работу проводят ГФП и KTJ. Мы поняли…

Дальше идет подробное описание методов разделения листочков, затем список находок у некоторых убитых. И вот снова:

«Найденные многочисленные письма в связи с датами газет не оставляют никаких сомнений в том, что казни польских офицеров после их эвакуации из тюрем в Козельске в Катынский лес происходили весной 1940 г. Эти данные совпадают с тем, что близкие польских офицеров, поддерживавшие с ними регулярную переписку, не получали от них никаких вестей с весны 1940 г».

О том, что этих близких разыскивали и опрашивали, не сказано ни слова, равно как не приведено ни одного примера. Кто это делал, как именно, с каким количеством людей говорили, их имена?

А ведь это интереснейший вопрос!

«До перерыва в исследованиях 3 июня 1943 г. было извлечено из массовых могил и вновь похоронено всего 4143 жертвы. Проведенные с величайшей тщательностью работы по идентификации… дали возможность установить личности 2815 жертв (т. е. 67,9 %)».

Кстати, какой процент покойных был исследован до прекращения работ, не сказано даже приблизительно. А надо бы — ведь немецкие оценки гуляют от 10 до 12 тысяч, кому их и откорректировать, если не ведущему судебному медику группы «Центр»?

Но — не сделано!

«Среди убитых, личность которых установлена, 2 бригадных генерала, 12 полковников, 50 подполковников, 165 майоров, 440 капитанов, 552 старших лейтенанта, 960 лейтенантов, 101 офицер, ранг которых точно не установлен, 406 других состоящих в польской армии… 146 врачей, в том числе домашний врач маршала Пилсудского доктор Калицинский, 10 ветеринаров и одно лицо из полевого духовенства».

То есть пассаж из вступительной части: «среди остальных жертв — целый ряд лиц духовного звания» — содержит в себе некоторое преувеличение. Весьма, кстати, характерный случай для министерства пропаганды Рейха.

К вопросу об «опытной руке»

Из сообщения д-ра Бутца о катынских раскопках:

«Ни при микроскопическом исследовании, ни при микроскопическом контроле не доказано заболеваний, могущих объяснить наступление смерти. Без исключения причиной смерти был выстрел в затылок… Многократно отмечались выстрелы в упор… В отдельных случаях наблюдались два выстрела в затылок. Только в двух случаях отмечалось три выстрела в затылок. В одном случае, кроме выстрела в упор в затылок, наблюдался еще выстрел в упор в висок.

Из этого следует, что почти без исключения достаточно было выстрела в затылок, чтобы покончить с жертвой, что служит указанием на действия опытной руки…»

Впрочем, странно было бы в этом сомневаться. После нескольких десятков убийств руку набьет даже новичок, тем более что технология расстрела была предельно проста: прижал пистолет к затылку жертвы и нажал на курок.

«Поразительная однородность локализации входного огнестрельного отверстия в одной вполне ограниченной области затылка, направления огнестрельного канала и тем самым положения выходного отверстия у жертв, принимая во внимание огромное число казненных посредством выстрела в затылок, с самого начала не оставляет никакого сомнения в том, что расстрелы проводились планомерно, сериями, опытной рукой.

Найденные у края L-могилы патронные гильзы указывают на то, что жертвы были расстреляны, по всей вероятности, преимущественно вне могил.

Что касается часто задаваемого вопроса, особенно со стороны иностранцев, могли ли быть пленные расстреляны и в самой могиле, в стоячем или лежачем положении, с обращенной к земле головой… в одном случае жертва была убита выстрелом в затылок, лежа ничком в могиле… В стенках могилы, несмотря на дополнительную проверку, нигде не было найдено входных огнестрельных отверстий.

Поэтому нельзя доказать, что исполнение приговоров имело место в самих могилах в стоячем положении…

Также не найдено указаний на расстрелы жертв из пулемета или пистолета-пулемета.

Остается еще проверить, получили ли жертвы выстрелы в затылок стоя или на коленях, а если стоя, то при нормально поднятой или в опущенном положении головой… Огнестрельный канал дает указания на то, что оружие при выстреле в затылок должно было быть приставлено косо сзади снизу. Таким образом и прежде всего, принимая во внимание положение выходного отверстия, уже заранее кажется невероятным, что жертвы могли быть расстреляны в коленопреклоненном положении с опущенной головой.