Луис Ламур - Путь воина Страница 20

Он снова наполнил бульоном мою опустевшую миску.

- Я должен поговорить об этом с Самюэлем, - продолжал он. - Он человек благоразумный и знающий. Боюсь, что из-за этой прелестницы Маклин теперь и юной мисс угрожает опасность.

- Это из-за того, что ее считают ведьмой? Но, надеюсь, хоть вы-то этому не верите?

- Я в это не поверю, и Мэверик тоже, но ведь найдутся и другие, кто поверят, и мы не должны забывать о них. - Он неожиданно пристально посмотрел на меня. - Вы разговаривали с ней. И как она вам показалась?

- Прекрасная девушка, - поспешил ответить я, - душевная, но в то же время рассудительная. У нее острый, проницательный ум. Она умна не по годам, в хорошем смысле этого слова.

Он внезапно усмехнулся, отчего-то лукаво посмотрел на меня.

- Да уж, признаюсь, мне не часто приходится слышать, чтобы мужчина так восторженно отзывался об умственных способносях женщины.

- Можете не сомневаться в том, что красота ее также заслуживает наивысшей похвалы, - сдержанно ответил я, - но в наших краях в женщине прежде всего ценится ум. Там, на дальних рубежах, муж и жена всегда вместе. Они держатся друг друга. И чтобы выжить, они должны не только работать напару, но и думать одинаково. Насколько мне известно, в европейских городах дела обстоят совершенно иначе.

- И все же вам лучше попридержать язык, - посоветовал Блэкстон. Джозеф Питтинджел умен и опасен и к тому же знает, как с наибольшей выгодой использовать собственное могущество. Он может устроить так, чтобы вас депортировали отсюда, отправили обратно в Англию.

- Обратно? - я покачал головой. - Он не может отослать меня обратно. Здесь мой дом, это моя страна.

Он пронзительно взглянул на меня.

- Это ваша страна! - он изумленно покачал головой. - Вы первый человек, от которого я слышу это. "Это моя страна!" Звучит прекрасно, но, знаете ли, большинство из нас так и остались англичанами.

- Я был рожден здесь. Я никогда не был в Англии. Для меня это просто далекая страна, в которой правит король.

- Кстати, здесь он тоже правит, - напомнил Блэкстон. - И забывать об этом не стоит.

- Мой дом далеко-далеко, за горами, - сказал я, - где кроме нас живут одни только индейцы. Не думаю, что король правит и там, или его законы имеют там хоть какую-то силу. Там каждый человек сам себе хозяин, когда все делается и решается сообща. Возможно, вы с нами не согласитесь, но, признаться, мы очень нечасто вспоминаем там о короле.

Он задумался на мгновение, и затем улыбнулся.

- Честно говоря, мы здесь тоже нечасто думаем о нем и все же забывать о его существовании тоже не следует. Ведь вас могут отправить домой, чтобы быть судимым его судом, быть брошенным в его тюрьму и казненным его палачом.

Покончив с едой, мы сидели в молчании, наслаждаясь обществом друг друга. Наконец он кивнул в сторону книжных полок.

- Так вы что же, любите читать?

- Да. В нашем доме всегда было много книг, и у меня был очень хороший учитель. - Я посмотрел на него. - Хотя, возможно, вы отнесетесь к этому неодобрительно. Он был не нашей веры, мусульманин.

Он пожал плечами.

- Я бы никогда не признался в этом никому, только вам и Сэму Мэверику, но, представьте себе, я и сам читал книги, написанные мусульманином, и должен сказать, что это было совсем неплохо. Он говорил с вами о религии?

- Только о том, что существует множество путей, но все они ведут к одному концу. И еще он советовал мне не спешить обращать в свою веру индейцев, потому что у них есть своя религия, которая до сих пор их вполне устраивала.

- И у вас хватает смелости жить посреди той глуши, - сказал Блэкстон. Море и леса... я люблю их, но я не привык рисковать. Я хожу этими тихими тропами, поднимаюсь на вершины холмов, собираю ягоды и иногда - редко рыбачу. В обмен на какие-нибудь безделушки индеец приносит мне рыбу или мидий. Это неплохое житье и достаточно беззаботное, если, конечно, жить без особых претензий.

- У вас есть ваши книги. Они лучшие друзья и собеседники.

- Ага. - Он посмотрел на меня, как мне показалось, даже с некоторой симпатией, хотя с самого начала и произвел на меня впечатление человека сдержанного и даже до некоторой степени надменного. - Не выходя из этой комнаты, я могу говорить с пророками Иудеи, моими собеседниками могут быть Платон и Аристотель. У меня здесь подобралась неплохая компания. - Он поднялся. - Пойдемте к Мэверику. Там вы сами все увидите.

По дороге я сказал ему:

- Так что же, неужели нет никакого способа, чтобы совладать с работорговцами?

Он обернулся ко мне.

- С какими работорговцами? Кто это будет доказывать? Пока что все ваши обвинения - это только слова и плоды вашего же не в меру разыгравшегося воображения. Поймите же вы, лично я склонен верить, что в том, что вы говорите, есть некоторая доля истины. Я, например, тоже считаю Джозефа Питтинджела надменным и коварным и уверен, что он совсем не так прост, каким хочет казаться. Временами мне кажется, что он глубоко презирает всех нас без исключения, но, с другой стороны, это может оказаться лишь мое субъективное мнение.

В любом случае, работорговля не считается преступлением, хотя очень многие и относятся к этому крайне неодобрительно. К тому же, друг мой, это явление существует в мире на протяжении многих тысячелетий.

Да и как обойтись без рабов? Человек, приезжающий в эту страну, мечтает о том, чтобы обзавестись своей землей, и вряд ли он станет наниматься в услужение к кому бы то ни было. Сразу оговорюсь, что я противник угнетения одного человека другим, но все же так было всегда, и поэтому один лишь тот факт, что Джозеф Питтинджел ввозит рабов сюда или же, наоборот, вывозит их в Вест-Индию, сам по себе не может считаться аргументом против него. Ну не будет он больше вхож в одни дома, потеряет уважение в глазах кое-кого из наших людей, но только остальные не обратят на это ровным счетом никакого внимания. Вы должны смотреть правде в глаза, друг мой.

Ну да, конечно же, он был совершенно прав. И все же должен же существовать хоть какой-нибудь выход. И тут мне на ум неожиданно пришла мысль об остальных пропавших девушках.

- Я был знаком лишь с одной из них, - сказал Блэкстон в ответ на мое предположение. - Симпатичная и бойкая была девчонка. - И немного помлчав, он добавил: - Я боялся за нее. Она была слишком увлекающейся, и, боюсь конечно, мне не следовало бы вслух говорить об этом - но, боюсь, не слишком добродетельной.

Он взглянул на меня.

- Я пытался заводить с ней разговор о боге, и она неизменно, постоянно всем своим видом давала мне понять, что я лишь обыкновенный человек, и ей об этом прекрасно известно. Она исчезла внезапно, и поговаривали, будто она убежала с кем-то... на каком-то корабле.

Вот вам еще один пример девицы, о которой многие могли сказать: "Слава богу, отделались". Я бы сказал, что похитители тщательно выбирают своих жертв. Но они совершили большую ощибку, прихватив заодно и Керри.

Дом Мэверика и в самом деле оказался настоящей крепостью с мощными стенами и частоколом с установленными на нем пушками. Работники в доме Мэверика были под стать хозяину, все, как на подбор, сильные и решительные, так как основным их занятием была добыча пушнины, и многие из них проводили большую часть времени на охоте. Имея такой дом и таких людей в нем, Мэверику нечего было опасаться индейцев. Я знал, что он слыл человеком уважаемым, но порой мог и не подчиниться какому-нибудь из заведенных в общине порядков, будучи человеком благодушным и веротерпиым по убеждению.

Поговаривали также, что несколько раз его даже чуть было не выслали обратно, и избежать этого удалось лишь благодаря его прямодушию, а также заступничеству отца, который оказался весьма влиятельным cвященником.

Он пригласил нас в дом и поставил на стол кружки с холодным сидром.

- Они здесь, - успокоил он меня, - и с ними все в порядке. Ваш брат очень порадовал нас, прихватив с собой из лесу четверть оленьей туши. А девочки сейчас отдыхают. Они пришли сюда вчера вечером, и сейчас с ними находится моя жена.

- Мы уже обо многом успели поговорить, - скаал Блэкстон, - и мне кажется, что тебе тоже не помешает узнать то, что он рассказал мне.

Я был предельно краток, уверившись в своих доводах после разговора с Блэкстоном, и Мэверик слушал меня внимательно, задумчиво попивая свой сидр.

- Блэкстон прав, это несомненно. Обвиняя сейчас кого бы то ни было из тех людей, вы все равно ничего не добьетесь, лишь навредите себе, только и всего. При всем уважении к вам, я все же вынужден напомнить, что вы здесь никто. Просто никому не известный человек, пришедший из южной глуши. А вот Джозеф Питтинджел человек уважаемый, его боятся. Я не имел с ним почти никаких дел, кроме того, что однажды мне пришлось нанять один из принадлежавших ему кораблей, чтобы доставить в Англию мачтовый лес.

Было невыносимо думать о том, что злодеи должны оставаться на свободе, чтобы затем снова безнаказанно совершить что-нибудь подобное, но я не видел никакого выхода.