Юрий Дмитриев - Тринадцать черных кошек Страница 20

Но все сказанное относится к процессам гражданским. В уголовных процессах судьи были не так гуманны - большинство обвиняемых казнили. Иногда, правда, находились какие-то смягчающие вину обстоятельства, и животных приговаривали к тюремному заключению. Так, в 1408 году во Франции к тюремному заключению приговорили свинью. Животное посадили в камеру вместе с людьми (для свиней особых тюрем не было) и на содержание отпускали столько же денег, сколько на человека.

В XVII веке в одном из немецких городов была приговорена к пожизненному заключению в одиночной камере собака.

Однако большинство животных все-таки казнили. Но прежде допрашивали. Поскольку животные не разговаривали, то признанием считали звуки, издаваемые обвиняемыми под пытками. А пытки были жестокими и изощренными. После этого животных, как правило, отправляли на виселицу или на костер. Историки подсчитали, что с начала XII по XVII век только во Франции было вынесено около ста смертных приговоров животным за их преступления. А судили ведь животных и в Италии, и в Голландии, и в Англии, и в Швеции, и в Швейцарии. Вот лишь несколько примеров.

В XIII веке во Франции свинья приговорена к повешению за то, что съела свой приплод.

В 1268 году в Париже был осужден поросенок, нанесший увечье ребенку.

В 1314 году во Франции за нападение на человека повесили быка. После тщательного разбирательства суд выехал на место преступления быка, где и была совершена казнь.

В 1386 году в Париже свинью обвинили в особо тяжком преступлении - убийстве ребенка - и казнили на городской площади. Сначала ей отрубили голову, потом повесили. При этом животное было одето в человеческую одежду.

В 1389 году в Париже казнили лошадь, убившую человека.

В 1394 году в Мортене (Франция) за то же была казнена свинья.

В 1442 году в Цюрихе судили волка, обвиняемого в убийстве двух девочек. Его привезли в клетке и установили на центральной площади, где и состоялся суд, а затем - казнь.

В XV веке в Германии судили жеребца, обвиненного в лености и вспыльчивости. По решению суда он был убит дубиною.

В 1796 году в Германии заживо закопали в землю быка, повинного в том, что якобы из-за него начался падеж скота. Список этот можно было бы во много раз увеличить. Животные выступали в судах не только как ответчики. Ведь они же считались разумными, мыслящими существами. А значит, могли вполне быть и свидетелями.

Например, когда человек подвергался нападению грабителей в своем доме и никто из людей, кроме него самого, не мог подтвердить этого, потерпевший в качестве свидетеля мог привести в суд кошку, собаку или петуха.

Правда, свидетели-животные тут же могли превратиться в обвиняемых. Если суд устанавливал, что они, будучи очевидцами преступления, не позвали на помощь криками, - их жестоко наказывали, чаще всего казнили.

Впрочем, наказывали не всех животных.

В некоторых странах быки, жеребцы и овцы пользовались особым покровительством. Им, конечно, не разрешалось официально топтать посевы, но и к ответственности их за это не привлекали. Хозяин погубленных посевов даже не мог предъявить иск хозяину животных. Единственное, что разрешалось пострадавшему, - это взять хворостину и прогнать потравщиков с поля или огорода.

А вот гуси, куры или утки за подобные деяния немедленно представали перед судом, и их, как правило, казнили.

В других странах судили за потраву и лошадей и коров. Обычно их казнили, а мясо шло в пользу суда.

Церковь в средние века уделяла много внимания животным, о них велись долгие "ученые" споры. Одни священники считали, что животные - божьи создания, что у них "бессмертная душа", другие, подобно итальянскому кардиналу Роберто Франческо Беллармино, не верили в их загробную жизнь и поэтому очень жалели животных, которым суждено жить лишь на земле, третьи придерживались мнения французского иезуита П. Бонжо о том, что животные - это черти.

Люди-звери, царевны-лягушки и просто дьяволы

Вот такой путь - от творцов Вселенной, предков и создателей людей, от самых высоких богов и священных существ до чертей - прошли животные. А ведь в предыдущих главах мы рассказали далеко не обо всем многообразии отношений человека со своими соседями по планете. На некоторых моментах, связанных с предрассудками, мы еще остановимся. А сейчас поговорим об оборотнях. Оборотнями считались люди, которые якобы могли время от времени принимать облик животных, или животные, время от времени превращающиеся в людей. Одни народы считали так, другие эдак. А было и "особое мнение", такое, например, как у эскимосов. Они просто не делали различия между животными и людьми. По их мнению, любой зверь или любая птица могли, когда хотели, сдвинуть на затылок свой клюв или свою морду и превратиться в человека. Или наоборот, любой человек мог надвинуть на лицо тот же клюв или ту же морду и стать птицей или зверем. И в этом не было ничего невероятного. Ведь если люди ведут свой род от животных и кровная связь сохранилась, то почему бы время от времени людям снова не превращаться в тех, от кого они произошли? Эскимосы считали, что все так и происходит, не видели ничего дурного в превращении людей в животных и наоборот.

Но эскимосы в какой-то степени исключение в данном вопросе. Чаще бытовало другое: люди превращались не в своих предков или не в тех животных, с кем их "связывает кровная родня", а в тех, которых в данной местности почитали или боялись.

Так, у народов Европы чаще всего человек-оборотень превращался в волка, а в Африке таким зверем был леопард, в Южной Америке - ягуар, в Северной Америке и Северной Азии - медведь, в Южной и Восточной Азии - тигр. Были, конечно, и другие животные, в которых превращались люди. Иногда это могли делать самые обыкновенные люди, если им очень надо было стать зверем, птицей или рыбой (правда, для этого должны существовать веские основания), иногда лишь избранные - большей частью колдуны, шаманы, знахари. В этих случаях с оборотнями связывали все самое скверное - болезнь и смерть людей, падеж скота, неурожай, стихийные бедствия. Но встречались и добрые оборотни. Принимая облик животного, они начинали понимать язык зверей и птиц, получали возможность заглядывать в будущее и все это обращали на пользу людям.

Были и такие оборотни: за какую-нибудь провинность, а чаще даже безо всякой провинности злые колдуны превращали людей в животных - юношей в волков, девушек - в лягушек или птиц. И жили они в таком обличье до какого-нибудь определенного заранее случая. Такие сюжеты, кстати, были излюбленными в народных сказках. Людям нравились эти сказки: и сюжет напряженный (вроде бы даже приключенческий), и конец всегда хороший: рано или поздно волк превращался в прекрасного юношу, лягушка - в красавицу царевну, лебедь - в красну девицу.

В общем, оборотни существовали с незапамятных времен и у очень многих народов. Впрочем, перевоплощение богов в животных - это ведь тоже в какой-то степени оборотничество. Но то боги. С людьми было сложнее: богам-то можно было поступать, как им заблагорассудится, а людям не полагалось. Поэтому оборотничество пугало. С ним, как мы уже говорили, в большинстве случаев связывались самые неприятные моменты в жизни людей (исключение - поэтические фольклорные произведения с добрыми концовками). Естественно, что тех, кто имел славу оборотней, боялись. Шаманы же, колдуны, знахари спекулировали на этом.

Но все-таки до определенного времени вера в перевоплощение животных в людей и наоборот была не так уж распространена. Однако в средние века положение изменилось. Французский монах Пьер Ле Луайе, крупный знаток всякой чертовщины, четко сформулировал мнение церковников: "Нет такого четвероногого зверя, вида которого не принимал бы дьявол".

Здесь, как видим, дело поставлено уже на "научную" основу. Во-первых, речь идет лишь о четвероногих зверях - отменены птицы, пресмыкающиеся, земноводные, насекомые. Правда, это не мешало верить в петухов, несущих "порченые" яйца, в жаб, высиживающих из этих яиц василисков, да и в самих василисков, о которых мы уже говорили. Но все-таки в основном оборотнями были звери.

Во-вторых, уточнен и другой момент: только дьяволы. И ни о каких добрых деяниях животных не могло быть и речи. (Вспомним, в предыдущей главе мы упомянули французского иезуита П. Бонжо, который утверждал, что все животные - черти.)

Но все-таки и П. Бонжо, и Ле Луайе, и другие, разделявшие их мнение, несколько переборщили: нельзя же всех без исключения четвероногих зачислять в дьяволов или чертей. Ведь животных на земле больше, чем людей. Что же получается тогда? Все вокруг - дьяволы? Как жить?

Тем не менее люди верили в то, что дьявол может принять и принимает облик почти любого четвероногого, чтобы напугать, а главным образом для того, чтобы напакостить человеку. Кроме того, дьяволы в образе животных являются транспортными средствами - перевозят на себе колдунов или им подобных, когда те отправляются на шабаш. В таких случаях дьяволы превращаются обычно в козлов и баранов. Даже сам сатана любил время от времени превращаться в козла. Черти же и в своем обычном виде сохраняют копыта и рога.