Алексей Тарунов - Дубровицы Страница 20

Располагавшийся в угловой комнате будуар, судя по старому описанию, походил на антикварную лавку. Здесь были «два шкапчика с вставками из разноцветных камней, прелестный ампирный гарнитур, наборный комодик XVIII столетня, угловые шкафы и несколько кресел с ручками в виде крылатых сфинксов». Фарфоровыми статуэтками здесь были уставлены все плоскости – столы, полки, столешницы, крышки шкафов. Матово белел на стене подаренный еще фавориту мраморный овальный барельеф Екатерины II, а рядом написанные в светлых красках портреты Павла I и императрицы Марии Федоровны (копии с полотен Рослина). Вперемежку с ними висели поздние жанровые портреты семейства Голицыных.

Будуар через небольшое, теперь уже исчезнувшее при перестройке здания помещение сообщался со спальней. В этой круглой проходной комнате потолок был расписан цветами. Отсюда другая дверь вела на дальнюю лестницу. В спальню можно было попасть и иным путем – из гостиной, которая сообщалась с Гербовым залом.

В конце XIX века застеклили примыкавшие к дворцу крылья-веранды. Вход в них тогда был через двери со стороны парадного двора, которые при реставрации ликвидированы. Попасть в веранды можно теперь лишь из общего коридора. В партере, перед южным фасадом дворца, на месте клумбы стоял чугунный фонтан с двумя расположенными одна над другой чашами. Эти и другие чугунные сооружения, привезенные с уральских заводов С. М. Голицына, не дошли до нашего времени.

Последний владелец приложил немало усилий, чтобы благоустроить Дубровицы. Делалось это прежде всего в расчете на состоятельных дачников, которым была предоставлена часть усадьбы. Доходами Голицын рассчитывал покрыть расходы на содержание многочисленного штата дворовой челяди. Для размещения дачников приспособили стоявшие на границе парка хозяйственные постройки, а затем уже ближе ко дворцу построили дома, обращенные верандами к Десне; от парка их отделяли небольшие палисадники. Эти дачи в несколько перестроенном виде сохранились и по сей день.

В ту пору регулярная планировка посадок была нарушена. Ныне просматривается лишь центральная аллея, которая начиналась от разобранных ворот со львами и вела к бывшим хозяйственным постройкам. В центре парка через аллею был переброшен чугунный мостик в виде арки. Об этом интересном парковом сооружении напоминают лишь оплывшие насыпи под опоры.

Неподалеку стоял бревенчатый Кукольный домик- небольшой теремок для игр младшей дочери С. М. Голицына. Подобные павильоны имелись на рубеже XIX-XX веков во многих барских усадьбах, но почти повсеместно утрачены.

Центральная аллея подводила к несохранившнмся западным «готическим» воротам, возведенным М. А. Дмитриевым-Мамоновым. Они напоминали ворота Конного двора и занимали место между двумя хозяйственными постройками XVIII века. Ближе к реке двухэтажное строение имело вход с противоположной парку стороны и первоначально состояло из пяти одинаковых помещений на каждом этаже. После ремонтов в 1930-х годах корпус стал шире, появился коридор, а в больших комнатах встроенные перегородки. Стоящая рядом одноэтажная постройка переделывалась меньше. В нее включены два корпуса середины XVIII века, что отчетливо видно на фасаде – сохранились угловые рустованные лопатки и окна первоначальной формы, также обрамленные рустом.

Перпендикулярно этим строениям расположено здание бывшей оранжереи, возведенное еще в XVIII веке, но основательно перестроенное при С. М. Голицыне. При переделке здания под жилье большое помещение было разгорожено на комнаты, расширены оконные проемы, пристроены во втором этаже балконы. Архитектурно проработана лишь центральная часть этого корпуса – ризалит, увенчанный полукруглым фронтоном, в который, в свою очередь, вписан треугольной формы фронтон с окном.

В прошлом за этими постройками начиналась большая березовая роща. На ее месте поднялся теперь современный поселок.

Последний владелец Дубровиц вынужден был мириться с неудобствами от постоянного присутствия в усадьбе дачников. Сезонная публика основательно вытаптывала парк и особенно попортила земляную катальную горку возле церкви, потому что неторопливому движению по круговой, обсаженной кустарником дорожке «предпочитала всход на вершину прямым путем».

С горки была хорошо видна выстроенная на средства С. М. Голицына в 1872 году Короваевская писчебумажная фабрика, стоявшая напротив стрелки Десны и Пахры в деревне Беляево. Позднее фабрика перешла в собственность голицынского управляющего М. А. Поливанова. Автор написанной около восьмидесяти лет назад брошюры о Дубровицах, увидев фабрику близ усадьбы, сокрушенно заметил: «Промышленный дух забрался и в этот идиллический уголок!»

Вместо заключения. Судьба музея

В 1917 году бывшие дворянские усадьбы, и Дубровицы в их числе, поступили в ведение учрежденного Народного комиссариата земледелия. Вопросами охраны сосредоточенных там историко-художественных ценностей занималась специальная Комиссия по охране памятников искусства и старины, созданная и октябре 1917 года при Московском Совете рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

Чтобы спасти от возможной гибели оставленные без присмотра сокровища, Комиссия приняла решение вывести наиболее ценные предметы усадебного быта в хранилища Государственного музейного фонда. В начале 1918 года из Дубровиц были взяты несколько десятков картин, составлявших убранство «портретной», среди них работы Ротари, Рокотова, Тропинина, Кипренского, Брюллова, а также крепостных живописцев. Эти полотна, как и ценности из десятков других подмосковных усадеб, поступили в запасники Государственного Исторического музея, Третьяковской галереи и Музея изящных искусств (ныне Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина). Теперь почти невозможно проследить судьбы всех поступлений из дворянских усадеб…

На основании декрета Совнаркома от 5 октября 1918 года «О регистрации, приеме на учет и сохранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений» Дубровицы оказались в ведении Музейного отдела Наркомпроса в числе пятидесяти первых бывших дворянских гнезд, взятых на государственный учет и охрану.

В 1921 году в дубровицком дворце открылся общедоступный музей дворянского быта. В Знаменской церкви тогда продолжалось богослужение и доступ туда не возбранялся. В создании дубровицкого музея принимали участие члены созданного в Москве Общества изучения русской усадьбы. На собраниях общества делались краеведческие доклады, появлялись публикации в журнале «Среди коллекционеров», тогда же увидел свет небольшой, но содержательный очерк А. Греча в серии «Подмосковные музеи» (книги этой серии теперь являются библиографической редкостью) .

С 1922 года Дубровицы перешли в ведение музейного отдела Главнауки – специального управления, созданного в Наркомпросе. Предполагалось, что сеть небольших музеев местного значения будет в дальнейшем расширяться, найдут решение и проблемы, связанные с их обслуживанием. К сожалению, этого не произошло. Подмосковные усадебные музеи, за исключением Архангельского, Останкина и Кускова, просуществовали недолго. В конце 1920-х годов были закрыты и Дубровицы. Объяснялось это «отсутствием средств» – в подобном положении оказались тогда многие учреждения культуры России. Не стоит забывать, что в то время интерес к усадебной культуре и хранившимся там художественным ценностям не охватывал разных слоев общества, а оставался уделом сравнительно узкого круга образованных любителей старины. Да и добираться из Москвы до тех же Дубровиц было несравненно труднее, чем сейчас, когда доступны все виды транспорта.

Однако следует признать – ликвидация усадебных и других подмосковных музеев в 1920-1930-х годах нанесла существенный ущерб русской культуре, который не удается и возможно никогда не удастся восстановить. Были опустошены и пришли в ветхость многие исторические здания, утеряны или попали за рубеж многие из хранившихся там произведений искусства.

Нелегкую судьбу испытали и дубровицкие строения, откуда была вывезена почти вся обстановка. В 1930-х годах дворец надстроили третьим этажом без всякого уважения к его прежним архитектурным формам. По два этажа выросло над боковыми верандами и бывший дворец стал напоминать топорно сработанный сундук. Внутри здание было приспособлено под общежитие, залы поделены перегородками, лепнина стен и потолков при ремонтах сбита, а стенная живопись забелена. Разрушена была ограда вокруг дома, разобраны остатки мамонтовской стены, два готических въезда – у церкви и в конце парка, снята ажурная металлическая ограда, повалены белокаменные столбы и львиные ворота. Вместо всего этого, уже в 1949 году, вокруг парка возвели невысокую железную огражу упрощенного рисунка.