Джон Бэррон - Агент ФБР в Кремле. Успех операции «Соло» Страница 20

Моррис налаживал тесные личные отношения с Брежневым; тому доставляло удовольствие напрямую общаться с обаятельным человеком, которого Советы давно считали своим самым выдающимся агентом. Моррис также сохранил свои давние дружеские связи с Сусловым и Пономаревым, по-прежнему самыми осведомленными и влиятельными людьми в Советском Союзе. Возникни такая необходимость, он смог бы непосредственно обратиться к своему старому знакомому Юрию Андропову, председателю КГБ. А еще он был первым заместителем и доверенным лицом Гэса Холла, который зависел от них с Джеком в том, что ценил больше всего, – в деньгах.

После пятнадцатой миссии «Соло» Фрейман и Бойл впервые представили себе ослепительную возможность, выходившую далеко за рамки обычного сбора информации. Джек сумел поколебать стереотип мышления Пономарева, убедив его отменить решение КГБ; он повлиял на Кастро, склонив его установить прямые контакты с американской компартией. Если Джек мог воздействовать на решения и поведение коммунистических вождей, которые не слишком хорошо ему были знакомы, то на что же тогда способен Моррис, для которого советские лидеры были друзьями?

Но все-таки Фрейман размышлял как профессиональный спортсмен, который предпочитает прекратить выступления до того, как начнут убывать его силы. Для них с Бойлом не была редкостью работа по семьдесят часов в неделю; причем в ходе этой работы им иногда приходилось принимать мгновенные решения по вопросам в буквальном смысле жизни и смерти. Он опасался, что с возрастом не сможет постоянно сохранять остроту ума и энергию, которых требовала операция «Соло».

Убежденный в том, что вверяет Морриса и Еву в заботливые и талантливые руки, Фрейман бодро со всеми распрощался и никогда больше не позволил себе вмешиваться в операцию, которая стала наивысшим достижением его карьеры.

Теперь Бойл стал основным лицом, направлявшим работу Морриса и Евы, и оставался им до самого конца операции «Соло». Хотя он всегда находился в подчинении своего руководства – специального агента по Чикаго и штаб-квартиры, он сам принимал большинство повседневных оперативных решений касательно Морриса и Евы и готовил проекты всех отчетов по собранным ими разведданным.

С 7 августа по 15 сентября 1966 года Моррис вместе с Гэсом Холлом совершил поездку по Восточной Европе и Советскому Союзу, проведя беседы с президентом Чехословакии Антонином Новотным, главой Восточной Германии Вальтером Ульбрихтом и Брежневым.

Брежнев преуспел в борьбе за пост высшего лидера Советского Союза, и теперь его власть никто не оспаривал. Так получилось, что новому лидеру очень импонировал Моррис, и в будущем, сам того не подозревая, он станет в операции «Соло» важным источником разведданных.

Во время первой встречи с Холлом Брежнев вел себя гораздо официальнее и сдержанней, чем наедине с Моррисом, и хотя он щедро воздал должное американской компартии и Холлу, но не сказал ничего такого, о чем нельзя было прочесть в «Правде». За него это сделали Суслов и Пономарев. Они сообщили Моррису, что Брежнев победил в схватке за верховную власть в Советском Союзе и что никто на его власть не посягает. Оба они казались уверенными в своем будущем при новом правителе, и Суслов сказал, что Моррис тоже может быть спокоен, поскольку Брежневу он очень нравится.

По мнению Суслова, Пономарева и, как понял Моррис, всего советского руководства, Китай представлял собой наиболее насущную и опасную международную проблему, стоявшую перед Советским Союзом. Еще больше, чем прежде, они были убеждены, что Китай пытается втянуть Советский Союз, Западную Европу и Соединенные Штаты в ядерную войну, в которой сам останется в стороне и после которой станет господствовать на всем земном шаре. Все в советских верхах, начиная с Брежнева, были сыты по горло китайцами, или «желтыми», вообще и Мао в частности. Отрывки из советских отчетов и аналитических записок, которые Моррис скопировал или переписал, поясняли причину:

«Антисоветская кампания в Китае вспыхнула с новой силой. 20 августа 1966 года улицу, на которой расположено советское посольство, переименовали в улицу «Борьбы против ревизионизма». Здания, заборы и дороги вокруг посольства были разрисованы антисоветскими лозунгами в самом грубом тоне, как, например: «Сметем ревизионистских собак и чертей» или «Отомстим за все, когда придет время». Плакаты, висевшие возле посольства, гласили: «Когда придет время, мы сдерем с вас кожу, выпотрошим вас, сожжем трупы и пепел развеем по ветру».

Памятники, символизирующие дружбу советского и китайского народов, были обезображены или разрушены (например, памятник Александру Пушкину в Шанхае, монумент советско-китайской дружбы в Шанхае, Дом советско-китайской дружбы в Гуанчжоу и другие). Советские граждане, постоянно проживающие в Китае, подвергались бандитским нападениям, обыскам, избиениям и унижениям…

Две недели советское посольство осаждали толпы антисоветских демонстрантов. Громкоговорители не смолкали сутками, устраивая советским гражданам настоящую пытку. [Китайские] служащие покинули посольство, заявив, что они бастуют. Антисоветские демонстрации в Пекине, сопровождавшиеся оскорбительными выходками, продолжаются и по сей день. Именно поэтому СССР решил отозвать семьи советских сотрудников посольства, а также торговых представителей, экономических советников и персонал отделения ТАСС.

Китайцы не обеспечили нормальных условий для выезда советских людей. В отношении женщин и детей совершались акты насилия, унижения и издевательства. Были нарушены самые элементарные нормы международного права и человеческих отношений…

Пропаганда [китайского] радио, нацеленная на СССР, становится все более интенсивной. Почти каждая передача призывает к свержению советского руководства. По почте в адрес советских учреждений и частных лиц направляется антисоветская литература. При этом используются всевозможные уловки, чтобы обойти контроль со стороны государственных органов СССР [КГБ]. Антисоветские брошюры размещаются между страницами или внутри обложек книг, в том числе и детских изданий.

Китайское посольство в Москве стало источником и распространителем среди советских людей антисоветской литературы и слухов. Советское министерство иностранных дел протестует против этой незаконной деятельности, но китайские дипломаты продолжают свои провокационные действия. Китайских студентов, обучающихся в СССР, и граждан Китайской Народной Республики, проживающих в нашей стране, общественных деятелей и туристов используют в качестве проводников антисоветских настроений.

На международной арене китайцы ведут разнузданную антисоветскую кампанию, так или иначе нацеленную на дискредитацию советской внешней политики. Китайское руководство стремится очернить советскую помощь героическому вьетнамскому народу…

На советско-китайской границе постоянно совершаются провокации. В 1966 году отмечено более 450 нарушений границы с китайской стороны».

26 сентября 1966 года Брежнев собрал за столом в Кремле Холла, Морриса, Суслова и Пономарева. Прежде чем перейти к самому грустному предмету – Китаю, он довольно искренне говорил о советской экономике.

Свою речь он начал с сельского хозяйства:

– Вам известно о проблемах и сложностях нашего сельского хозяйства (поскольку Моррис, не показывая этого, понимал по-русски, он понимал и жаргон советских руководителей, на котором слова «сложный» или «запутанный» часто означали «полный беспорядок). Наши преимущества в том, что в сельских районах мы ведем хозяйство социалистическим способом. В нашей стране существует большое разнообразие климатических условий и почв. Мы форсировали рост промышленности, но не приложили пропорциональных усилий в сельском хозяйстве. Именно поэтому мы сейчас ищем решение сельскохозяйственных проблем. В экономическом смысле нам нужно сделать сельское хозяйство прибыльным, а затем вводить материальные стимулы для занятых в нем людей. Проблема повышения производительности труда отчасти также связана с использованием химикатов, инсектицидов и т.д.

Нужно честно признать, что в течение трех лет у нас были проблемы в сельском хозяйстве. Это стало следствием не только плохих погодных условий, но и некоторых ошибок. Сегодня мы наблюдаем заметные перемены. У тех, кто занят в сельском хозяйстве, есть стабильность и уверенность в завтрашнем дне… Может быть, это не так важно для вас в Соединенных Штатах, но у нас в течение трех лет были серьезные трудности. Зато за последние два года мы добились больших перемен. Эти перемены выражаются в ином отношении части тружеников сельского хозяйства к труду… Непрерывно происходила демократизация колхозов. Были введены пенсии по старости и инвалидности. Колхозники получают те же льготы, которые уже имеют рабочие. Это подняло настроение крестьянства, и мы получаем от крестьян миллионы благодарственных писем.