Николай Непомнящий - Русская Индия Страница 20

4. Оимяни, понеже подлинной ведомости не имеетца, того для порозжее место оставлено на разсуждение как написать, так ли как в печатной немецкой книге 171.1 написано, или по скаске в Москве индейцов, или оставить так и за отворчатою печатью послать, и тамо, уведомясь, велеть вписать.

5. Наше царского величества любительное поздравление ни в которой грамоте (л. 43 об.) к индейскому шаху не писано. А к персицкому шаху и к салтану турецкому пишется.

6. В прежних грамотах писано, чтоб товары купчине продавать и покупать беспошлинно. И сие ныне писать ли?

И 1716 майя в 10 день. По указу великого государя Правительствующий Сенат, слушав той грамоты, приговорили против того грамоту к шаху индейскому написать и послать. Ив титле царского величества государь Иверские земли, карталинских и грузинских царей, и Кабардинские земли черкаских и горских князей написать, ибо того к одному только персицкому шаху писать не велено. А в шахове титле велеможнейшему писать. А братом, понеже к персицкому шаху по имянному царского величества указу писать не велено, (л. 44) то и к нему не писать. Имя написать то, которое в печатной немецкой книге, имянуемой лексикон, напечатаной в Лейпциге в 1711 году Шауалем, царского величества любительное поздравление писать. О том, что товары продавать и покупать безпошлинно, написать против прежняго обыкновения. Что ж в титле шахове напредь сего писывано всеа восточныя страны повелителю, и то отменить, а написать кроме слова всеа просто восточныя страны повелителю.

Надо сказать, что и Бекович понимал всю сложность своей миссии. В Астрахани он получил весточку от своих послов, отправленных в Хиву. Воронина приняли дурно. Хан Шергози находился в походе, и русского посла содержали фактически под арестом. Лишь благодаря Колумбаю, получившему подарки от Святого, удалось добиться для Воронина некоторого послабления. В марте 1717 года вернулся из похода хан Шергози. Он принял послов, выслушал их, но продолжал удерживать в Хиве, не давая никакого ответа. В городе, писал Воронин, заметны явные признаки военных приготовлений.

Итак, надежды привлечь хана на свою сторону не оправдались, но Бекович полагал, что Шергози станет сговорчивее, когда увидит мощь русского войска.

В Астрахани Бекович собрал дополнительные силы, к которым присоединились татарские, армянские и русские купцы.

Между тем численность основного контингента неуклонно снижалась. В новых крепостях, как и предсказывал Кожин, начались болезни. К маю 1717 года в каждом из двух гарнизонов умерло по 500 человек.

Бекович надеялся усилить свой отряд за счет туркмен, которые страдали от притеснений хивинских феодалов. Но туркмены союзнических намерений не проявляли. Напротив, сообщили в Хиву о численности и вооружении русских.

1716 год, мая 18. Грамота Петра I персидскому шаху о пропуске А. И. Кожина через Персию в Индию.

(л. 51) Божиею милостию мы, пресветлейший и державнейший великий государь, царь и великий князь Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, и многих государств и земель восточных и заладных и северных отчич и дедич и наследник и государь и обла-адатель, наше царское величество, объявляем чрез сие всем, комуведати надлежит, а особливо великому государю его шахову величеству персицкому, что послан от нас, великого государя от нашего царского величества, купчина Александр Иванов сын Кожин с некоторыми вещами и товары в государство его шахова величества индейского и для покупки тамо про нас, великого государя, потребных (л. 51 об.) индейских товаров. Сего ради всех областей, а особливо его шахово величество персицкое, дружебно просим подданных же их управителей городов, мест и пристаней морских и кому где какое на земле и на море управление и надсмотрение приказано и вверено, благоволительно желаем, дабы, вышепомянутого посланного от нас, великого государя, купчину Александра Кожина, со всеми обретающимися при нем мореходными судами, людьми, лошадьми и вещьми, не токмо свободно и без задержания как в Ындию едущаго, так и оттуду назад возвращающегося пропускать, но и когда где случится ему зачем в том пути остановиться и побыть, то ему соизволить и в протчем всякие приятные вспоможения (л. 52) и благоволения оказывать, за что мы, великий государь наше царское величество, взаимно в наших государствах тех областей, а особливо его шахова величества персицкого подданным такими ж меры воздавать повелим.

Во свидетельство сего дана сия наша царского величества грамота за нашею государственною печатью, в нашем царствующем граде Санкт-Петербурге лета от Рожества Христа спасителя нашего бога 1716 мая 18 дня, государствования нашего 34-го году.

Запечатана малой росийскою печатью.

Подписал граф Иван Алексеевич Мусин-Пушкин.

К концу весны у Бековича оставалось 2200 человек, пригодных к дальнему походу. С этими силами и двинулись на Хиву. Шли извилистым, неисследованным маршрутом: река Эмба — урочище Богату. Затем повернули к Аралу и долго шли берегом моря. У колодца Чильдан сбежали последние туркмены-проводники. Остался один верный Ходжа Нефес. Он и повел отряд караванными тропами от колодца к колодцу.

Стремясь не доводить дело до военного столкновения, Бекович выслал вперед отряд в 100 казаков под командой Корейтова с письмом к хивинскому хану, в котором вновь заявлял о мирных намерениях посольства.

На одном из привалов в устье Аккул в лагерь прискакали гонцы от Корейтова, сообщив, что письмо передано и что сюда следует посол хивинского хана. Встретив посла, Бекович всячески заверил его, что идет с миром. Посол уехал к хану.

Вскоре отряд вышел в долину Амударьи, откуда до Хивы было рукой подать.

Здесь, у озера Айбутар, дорогу экспедиции преградили хивинские войска.

Так совпало, что правление Шергози (1715–1727) было периодом восстановления могущества Хивинского ханства. Хан положил конец междоусобицам, укрепил свои позиции, собирал дань с покоренных племен. Он чувствовал себя уверенно и в конце концов склонился к военному решению возникшей проблемы.

Боевое столкновение было неизбежно.

1716 год, мая 18. Грамота Петра I падишахи Индии Джахандар Шаху о посылке в Индию с товарами и грамотами А. И. Кожина.

(л. 39) К шаху индейскому Божиею поспешествующею милостию мы, пресветлейший и державнейший великий государь, царь и великий князь Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, московский, киевский, владимерский, новгородский, царь казанский, царь астраханский, царь сибирский, государь псковский и великий князь смоленский, тверский, югорский, пермский, вятский, болгарский и иных государь, и великий князь Новагорода Низовские земли, черниговский, резанский, ростовский, ярославский, белоозерский, удорский, обдорский, кондинский и всеа Северный страны повелитель, и государь Иверские земли, карталинских и грузинских царей, и Кабардинские земли, черкаских и горских князей и иных многих государств и земель (л. 39 об.) восточных и западных и северных отчич, и дедич, и наследник, и государь и облаадатель, велеможнейшему великому государю высокопрестольному шаху Шауалем, вашему величеству индейскому восточныя страны повелителю, наше царского величества любительное поздравление. Понеже мы, великий государь наше царское величество, за потребно разсудя, послали в государство ваше, великого государя вашего шахова величества, купчину Александра Иванова сына Кожина, дав ему из нашей казны несколько потребных товаров и велели ему те товары в государстве вашего шахова величества продав, также и купить тамо потребных индейских товаров. Сего ради мы, великий государь наше царское величество, вас, (л. 40) великого государя ваше шахово величество, просим: да благоволите того купчину нашего к себе допустить, и сию нашу грамоту у него приняв, показать к нему вашу милость, и повелеть ему посланные с ним товары в государстве вашего величества продать, и тамошних товаров купить повольно и безпошлинно. И по отправлении того паки к нам с милостию отпустить и в пути по чину ево тако ж де надлежащую иметь и употреблять вольность. А в чем вашему шахову величеству в государстве нашем есть потребность, о том изволите с ним, купчиною, к нашему царскому величеству писать или словесно наказать. И мы, (л. 40 об.) великий государь, то по желанию и для дружбы и любви вашего величества охотно исправить укажем. При сем желаем мы, великий государь наше царское величество, вам, великому государю вашему шахову величеству, благопостоянного на лета много здравия и всякого благоповедения.

Писан в нашем царствующем граде Санкт-Питер-бурге лета от Рожества Христа спасителя нашего бога 1716-го майя 18 дня, государствования нашего 34-го году.