21 урок для XXI века - Юваль Ной Харари Страница 20

В отличие от людей компьютерные алгоритмы не проходили через естественный отбор, и у них нет ни эмоций, ни врождённых инстинктов. Поэтому в критические моменты они способны следовать этическим рекомендациям более чётко, чем люди, — при условии, что мы сумеем перевести этику на язык точных цифр и статистики. Если бы Кант, Милль и Ролз умели программировать, они в тиши своих кабинетов написали бы программу для беспилотного автомобиля, чтобы на шоссе он в точности выполнял их указания. И тогда каждым автомобилем управлял бы алгоритм, состоящий одновременно из Михаэля Шумахера и Иммануила Канта.

Если вы запрограммируете беспилотный автомобиль, чтобы он останавливался и помогал попавшим в беду незнакомцам, он будет беспрекословно выполнять эту программу. Если ваш беспилотный автомобиль запрограммирован сворачивать на встречную полосу, чтобы спасти выскочивших на дорогу детей, можно не сомневаться, что он это сделает. А это значит, что при проектировании беспилотного автомобиля Toyota или Tesla теоретическая проблема философской этики превращается в практическую инженерную задачу.

Разумеется, философские алгоритмы никогда не будут идеальными. Ошибки неизбежны, и они будут приводить к травмам, смертям и крайне запутанным судебным разбирательствам. (Впервые в истории у вас появится возможность подать в суд на философа за пагубные последствия его учения, потому что впервые в истории вы сможете доказать прямую причинно-следственную связь между философскими идеями и реальными событиями.) Однако для победы над водителями из плоти и крови алгоритмам вовсе не требуется совершенство. Достаточно просто быть лучше людей. Учитывая, что каждый год водители убивают на дорогах больше миллиона человек, это не такая уж трудная задача. Что вы предпочтёте: чтобы следующим за вами автомобилем управлял пьяный подросток — или команда в составе Шумахера и Канта?[62]

Та же логика применима не только к управлению автомобилем, но и ко многим другим ситуациям. Возьмём, например, заявления о приёме на работу. В двадцать первом веке решение о том, нанимать кандидата на должность или нет, всё чаще будут принимать алгоритмы. Мы не можем доверить компьютеру устанавливать этические стандарты — для этого по-прежнему нужны люди. Но когда решение о том или ином этическом стандарте (например, о запрете дискриминации чернокожих или женщин) на рынке труда уже принято, мы вправе рассчитывать, что компьютеры будут внедрять и соблюдать эти стандарты лучше людей[63].

Менеджер из плоти и крови знает, что дискриминация чернокожих и женщин противоречит требованиям этики, и даже соглашается с этим, но, когда к нему на собеседование приходит чернокожая женщина, он подсознательно принимает решение отказать ей в приёме на работу. Поручив рассматривать заявления компьютеру, мы можем быть абсолютно уверены, что он проигнорирует такие факторы, как цвет кожи и пол, поскольку у компьютеров отсутствует подсознание. Конечно, будет нелегко написать программу для оценки кандидатов на ту или иную должность, и сохранится опасность, что программисты перенесут в алгоритм свои подсознательные предубеждения[64]. Но эти ошибки всегда можно выявить, а исправить программное обеспечение гораздо проще, чем избавить людей от расистских и женоненавистнических предрассудков.

Мы показали, что развитие искусственного интеллекта может вытеснить с рынка труда многих людей — в том числе водителей и дорожную полицию (когда непредсказуемых водителей сменят законопослушные алгоритмы, дорожная полиция станет ненужной). Но при этом появятся новые рабочие места для философов, поскольку на их навыки, ранее не имевшие рыночной ценности, внезапно возникнет повышенный спрос. Так что если вы хотите изучать то, что позволит вам в будущем получить хорошую работу, возможно, философия — не самый плохой выбор.

Разумеется, философы редко соглашаются друг с другом в том, какое поведение считать этичным, а какое нет. Лишь немногие решения «проблемы вагонетки» удовлетворили всех философов, а мнение таких сторонников консеквенциализма, как Джон Стюарт Милль (он оценивал поступки по их последствиям), прямо противоположно мнению сторонников деонтологии, к которым принадлежал Иммануил Кант (он оценивал поступки по отношению к абсолютным законам). Должна ли компания Tesla, чтобы продолжать выпускать автомобили, занять в этом запутанном вопросе определённую позицию?

Возможно, Tesla предоставит выбор рынку. Скажем, компания выпустит две модели беспилотного автомобиля: «Альтруист» и «Эгоист». В опасной ситуации «Альтруист» будет жертвовать владельцем ради общего блага, а «Эгоист» предпримет всё возможное, чтобы спасти владельца, даже если для этого придётся убить двоих детей. Потребители приобретут ту модель, которая больше соответствует их философским взглядам. Если большинство покупателей предпочтёт модель «Эгоист», вины Tesla в этом не будет. В конце концов, клиент всегда прав.

Это не шутка. В исследовании, проведённом в 2015 году, испытуемым предлагали гипотетический сценарий, по которому беспилотный автомобиль вот-вот наедет на нескольких пешеходов. Большинство сказали, что в такой ситуации машина должна спасать пешеходов даже ценой жизни владельца. Но когда их спросили, купят ли они автомобиль, запрограммированный жертвовать владельцем ради общего блага, большинство опрошенных ответили отрицательно. Для себя они предпочли бы модель «Эгоист»[65].

Представьте себе ситуацию: вы купили новую машину, но перед тем, как сесть за руль, должны открыть меню настроек и проставить галочки напротив нескольких опций. Что должна делать машина в случае неизбежной дорожной аварии: жертвовать вами или убивать семью в другом автомобиле? Вообразите себе сцену: вы с супругом сидите и обсуждаете, где поставить галочку.

Может быть, в данном случае государству следует вмешаться в рыночные отношения и установить этическую норму, обязательную для всех беспилотных автомобилей? Вне всяких сомнений, некоторые законодатели обрадуются: теперь законы, которые они принимают, будут беспрекословно исполняться всегда. Других такая тотальная ответственность обеспокоит. Как бы то ни было, на протяжении всей истории ограничения правоприменения служили достаточно надёжной преградой для предрассудков, ошибок и произвола законодателей. И нам очень повезло, что законы, направленные против гомосексуализма и богохульства, соблюдались лишь частично. Неужели мы действительно хотим выстроить систему, в которой решения не застрахованных от ошибок политиков будут действовать с такой же непреложностью, как закон всемирного тяготения?

Цифровые диктатуры

Страх людей перед искусственным интеллектом часто обусловлен