Олег Ивик - История разводов Страница 21

Позднее, когда фарисеи задали Иисусу провокационный вопрос о разводах, разрешенных Моисеем, Он подтвердил свой запрет: «…что Бог сочетал, того человек да не разлучает», – и пояснил: «Моисей, по жестокосердию вашему, позволил вам разводиться с женами вашими; а сначала было не так». Теперь же послабления отменялись, поскольку последователям Иисуса предлагалось стать «совершенными, как Отец ваш Небесный». Однако ученики Христа на тот момент то ли еще не были готовы к такому совершенству, то ли не видели вокруг себя достойных кандидатур для бессрочной семейной жизни. Согласно Евангелию от Матфея, ученики сказали Учителю: «Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться».

Вопрос о том, что лучше, жениться или не жениться, впоследствии долго обсуждался у ранних христиан – тем более что монашества, как альтернативы семейной жизни, поначалу не существовало. Но вопрос о разводах был таким образом решен почти однозначно. Позднее апостол Павел в своем Первом послании к коринфянам несколько расширил границу дозволенного, разрешив христианам разводиться со своими неуверовавшими супругами, если эти последние настаивали на разводе: «Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится; брат или сестра в таких случаях не связаны…» Что же касается всех остальных, им развод возбранялся, в том числе и тем христианам, которые жили в супружестве с иноверцами: «…если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его…»

Апостол подтвердил: «…вступившим в брак не я повелеваю, а Господь: жене не разводиться с мужем… и мужу не оставлять жены своей». А поскольку слаб человек, то для жен, которые все-таки не вынесли бремени супружеских уз, было дано еще одно указание: «…если же разведется, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим…» А.П. Лопухин, комментируя это место, утверждает, что это требование касается в равной мере мужчин и женщин и что апостол запрещает повторный брак только виновной стороне. «О невиновной стороне, которая остается одинокой после ухода виноватого супруга, апостол ничего не говорит и тем самым дает ей возможность вступить в новый брак». Лопухин подчеркивает, что государство, «применяясь к состоянию человеческих нравов», иногда разрешает повторный брак и виновной стороне, но «Церковь не может благословлять такие браки». Забегая вперед, скажем, что в российской практике можно найти немало примеров таких односторонних разводов, когда церковный суд разрешал повторный брак лишь одной из сторон, но, как правило, не той, которая настаивала на разводе, а той, которая подала к нему повод своим прелюбодеянием. Но об этом – в главе «Разводы по-русски».

Что же касается Церкви католической, то она, в отличие от православной, истолковала слова апостола иначе. У католиков развод категорически запрещен, возможно лишь признание брака недействительным. Кроме того, практикуется «разлучение» супругов «от стола и ложа» в случае тяжелого преступления (например, прелюбодеяния) одного из них, но права вступить в новый брак ни виновная, ни безвинная стороны при этом не получают. Впрочем, о католическом разводе (вернее, о его отсутствии) авторы скажут позднее. А пока вернемся к раннему христианству, которое еще не знало разделения на восточную и западную традицию.

Надо отметить, что апостол Павел, обращаясь к коринфским христианам, запретил им развод, но при этом ни словом не упомянул о данном Христом разрешении разводиться в случае прелюбодеяния одного из супругов. Однако известно, что такие разводы случались и не осуждались. Так, святой Иустин Мученик, живший во втором веке, без осуждения пишет о женщине, которая ушла от своего распутного мужа-язычника: «оставила его против его воли». Впрочем, эта дама «и сама была прежде распутною». Но потом она познала учение Христа и постаралась объяснить своему супругу, «что для тех, которые живут не целомудренно и не согласно с здравым разумом, будет мучение в вечном огне». Муж, однако, не поверил или же не в должной мере испугался, во всяком случае, он «продолжал те же распутства».

Сначала христианка, «почитая нечестием долее разделять ложе с таким мужем», решила развестись с ним, благо по законам Римской империи это было несложно. Однако близкие уговорили ее «потерпеть еще, в надежде, что муж когда-нибудь переменится». Муж, однако, не переменился, а, напротив, «вдался в дела еще худшие». «Тогда она, чтобы оставаясь в супружестве и, разделяя с ним стол и ложе, не сделаться участницею его непотребства и нечестия, дала ему так называемый развод и удалилась от него», невзирая на его протесты. Это не вполне согласовывалось с заветами апостола Павла и, кстати, привело к трагическим последствиям: муж добродетельной дамы обиделся и «представил против нее обвинение, объявляя, что она христианка». В результате последовавшего разбирательства были казнены трое ее единоверцев. О судьбе самой разведенной женщины святой Иустин умалчивает.

В отличие от своих предшественников, святой Василий Великий в четвертом веке не признавал равенства полов, когда речь шла об изменах и разводах. Он утверждал, что согрешившая жена должна быть отвергнута своим супругом: «…муж оскверненную жену изгоняет из своего дома». А жена в аналогичном случае должна была простить грешного мужа: «… соблудивший не отлучается от сожительства с женою своею». «Причину сему дати не легко, – признавался святой, – но тако принято в обычай». Василий строго осуждает женщин, бросивших своих мужей: «… жена, оставившая своего мужа, есть прелюбодейца, аще перешла к другому мужу, а муж оставленный достоин снисхождения». Снисхождение толерантного святого к брошенному супругу простирается настолько далеко, что даже женщина, «сожительствующая с ним, не осуждается».

Крупнейший теоретик христианства Иоанн Златоуст, живший в конце четвертого – начале пятого века, посвятил немало страниц вопросам брака и развода. Авторам настоящей книги, при всем их уважении к великому богослову, точка зрения Иоанна на развод представляется несколько противоречивой. «Бог хочет, чтобы все люди воздерживались от брака», – недвусмысленно пишет Златоуст. Однако же тех людей, которые хотят развестись и в результате воздерживаться от брака, он порицает… С одной стороны, Иоанн пишет: «…я не поставляю брака в числе худых дел, но даже очень хвалю его». С другой стороны, он сравнивает брак с рабством, причем «рабу часто можно бывает получить совершенную свободу, если он будет в состоянии, собрав довольно серебра, внести за себя плату господину; а муж, хотя бы имел жену несноснейшую из всех, обязан переносить рабство и никак не может найти освобождения от него и выхода из этого подчинения»…

Златоуст со свойственным ему красноречием описывает все те унижения и лишения, которым порой подвергается в браке скромная и богобоязненная жена. Тем не менее он считает, что «однажды связанному (браком) не следует разрывать его, ибо это влечет за собою много скорбей». Казалось бы, обилие скорбей не должно пугать истинную христианку, но нет – развод с мужем жене не дозволен. Взамен добродетельная христианка получает ценный совет: «У тебя есть другая возможность избавиться и освободиться. Какая же? Ожидай его смерти».

Златоуст твердо стоит на страже нравственности. «Для чего и браки, – пишет он, – когда мужья стали бы безразлично пользоваться женами друг друга и все просто смешивались бы со всеми?» Он беспокоится, что в таком случае между супругами «исчезло бы… взаимное расположение». Впрочем, говоря о взаимном расположении, Иоанн, безусловно, имеет в виду расположение чисто духовное. Что же касается физического благорасположения супругов, то оно также понимается Златоустом, с точки зрения авторов настоящей книги, несколько противоречиво. Дозволяя плотское соединение супругов, Иоанн тем не менее пишет: «Наслаждаться совершенно не дозволяется».

Однако, что бы ни писал Иоанн Златоуст, на территории Римской империи, хотя в ней и победило христианство, вопросы разводов и браков пока регулировались римским правом. Одни императоры вводили какие-то ограничения на развод, другие – отменяли их, но в целом разводы были, как правило, разрешены.

Византия

В 395 году, после неоднократных разделений и слияний, империя окончательно раскололась на Западную и Восточную. Но еще в 381 году, после II Вселенского собора, который проходил в Константинополе без участия Рима, наметились первые признаки грядущего раскола между западными и восточными церквями. В середине шестого века византийский император Юстиниан I Великий сделал последнюю попытку к воссоединению государства. Рим к тому времени уже пал под ударами варваров. Однако Юстиниан, будучи владыкой Восточной империи, завоевал значительную часть осколков империи Западной, в том числе Италию, и на всех подвластных ему территориях ввел общеимперский свод законов – составленный по его приказу грандиозный «Корпус гражданского права», который в основном опирался на римское право, но адаптировал его нормы к христианской морали.