Александр Вигилев - История отечественной почты. Часть 2. Страница 21

Первые почтовые линии из Петербурга, как мы уже говорили, относились к военно-полевым почтам. Пока в непрерывных сношениях с каким-либо районом страны была необходимость по тем или иным государственным соображениям, поддерживалась в надлежащем порядке и скорая гоньба. Но как только надобность в этом отпадала, приходил в упадок и почтовый тракт. От многих некогда оживленных дорог сейчас не осталось и следа, сохранились лишь те, которые приобрели общегосударственное и торговое значение, такие, как Москва — Петербург, Петербург — Рига. Нам ничего неизвестно о режиме работы петербургской почты того времени — об этом не говорит ни один документ. Очевидно, гоньба была нерегулярной, потому что почтари возили в основном официальные бумаги, которые требовалось доставлять как можно скорее, в нарушение установленного графика.

Петербургская почта вобрала в себя все лучшее, что применялось на почтовых трактах России: организацию самой гоньбы и контроль за ее осуществлением, способы запечатывания писем и почтовые печати. Вместе с тем она сделала и свой вклад в развитие отечественной службы связи.

«Для оберегательства подвод», надзора за порядком отправления гоньбы, осмотра и подписания подорожных, приема прогонов и ведения записных книг на почтовые станции Петербургской губернии по указу 1707 г. назначили особых лиц из военных, дворян «или из каких чинов пристойно добрых» [166]. В 1708 г. на подставы от Петербурга до польской границы послали для надзора офицеров, каждого с командой из шести солдат. Им велели: «тем надзирателям на тех станах посланным курьерам давать почтовые лошади по подорожным с расписками, а которые курьеры грамоте не умеют, тех записывать в книги имянно, в которых месяцах и числах и по чьим подорожным почтовые лошади даны будут, и для того на всяком стану каждому надзирателю иметь записные книги» [167]. Так родилась особая должность «станционный смотритель». Строго говоря, до рождения термина оставалось еще почти сто лет. Но по сути «комиссар», их еще и так называли, выполнял те же функции, что и его собрат в конце XVIII в. К слову, «станционный смотритель» и «почтовый надзиратель» были синонимами еще в начале прошлого века. В указах 1712–1714 гг. четко очерчен круг обязанностей надзирателей. Он «долженствовал почтовый двор и лошадей надзирать и на тех лошадей фураж принимать и выдавать и проезжающим курьерам и другим чрезвычайно едущим по подорожным до постав лошади отправлять и надлежащее при том старание иметь» [168].

Кроме того, в обязанности надзирателей входило «оберегательство подвод». В начале XVIII в. езда по дорогам России была далеко небезопасной. Шайки из беглых солдат и крестьян хозяйничали на трактах. В Петербургской губернии для охраны почты на каждом стане находились солдаты, которые сопровождали почтаря от подставы до подставы. С 1712 г. солдат с почты сняли, а вместо них надзирателям приказали привлечь на каждую станцию «по пяти мужиков для караула». С них взяли клятву, что они будут честно исполнять свой долг и сами на почту нападать не станут.

Особенно славился разбойничьими нападениями переезд через Смыковский ручей неподалеку от Торжка. Старожилы этих мест рассказывают о разбойнике Зенце, слава о котором далеко разнеслась за пределами Новоторжского уезда. По преданию, разбойники собирались, смыкались, около моста под высокой столетней сосной. В народе ее так и называли сосной Зенца, она украшала близлежащий Митинский лес до 1960 г. Против Зенца и других разбойников, орудовавших на большой дороге, по именному указу Петра I в 1711 г. был направлен полковник Козин с командой солдат. Ему было разрешено «осудить и казнить за убийство — смертью, а за ограбление — ссылать на каторгу с вырезанной ноздрей» [169]. Легенда утверждает, что Зенцу удалось скрыться от карателей. Так это или нет, но указы о поимке разбойников на почтовой дороге из Петербурга в Москву многократно издавались и в последующие годы[53].

На петербургских почтовых линиях впервые в России начинает вводиться строгое разграничение понятий «почтарь» и «ямщик». Примерно с 1710–1712 гг. в указах ямские лошади постоянно противопоставляются почтовым, что, однако, на практике не мешало использовать первых для скорой гоньбы. Наиболее точное определение различий между двумя видами транспортных средств дал обер-камергер герцога голштинского Берхгольц, живший в России в 1721–1725 гг. Запись относится к 1721 г. «Разница между ямскими лошадьми и обыкновенными разгонными[54] заключается в том, что с первыми нужно было ехать три и четыре станции, тогда как последние менялись на каждой станции» [170]. Берхгольц называл ямщиков также «извозчиками». Через несколько страниц мы столкнемся с понятиями: езда «на долгих», т. е. от места до места на ямских лошадях, и «на перекладных» — через почтовые станции.

Как уже говорилось, петербургская почта в первые годы своего существования была нерегулярной, что требовало колоссального количества транспортных средств. Поэтому строжайшим образом ограничивался проезд людей на почтовых подводах, ими могли пользоваться только курьеры и узкий круг лиц, близких к царю. Указы от 17 октября 1707, 17 ноября 1710 и 27 ноября 1713 гг. предписывали нанимать подводы «под всякие припасы повольней ценою» [171] у ямщиков или у любого человека, изъявившего желание перевезти груз. Вместе с тем распоряжение от 2 января 1711 г. разрешало давать курьерам только по две подводы, вместо трех.

Наряду с ограничением почтовых разгонов принимались меры по увеличению количества транспортных средств и улучшению жизни ямщиков. Интенсивно увеличивалось количество ямов в Петербургской губернии. Для этого в 1711 г. в Ямской приказ послали распоряжение со станов, «через которое в нынешние случаи езды мало случается, выбрать ямщиков 100 вытей с женами и детьми и с лошадьми, сколько подлежить на выть» [172]. С этого указа начинается длинная цепь уложений о переселении охотников на возвращенные русские земли.

В петровскую эпоху у ямщиков стало больше разгонов, но никоим образом не ухудшилось их материальное положение. Они продолжали получать от правительства денежное и хлебное жалование, сохранили за собой прежние земельные наделы. Ямщики освобождались от новых налогов, пошлин и повинностей. Например, при установлении в 1713 г. гривенной пошлины с лошадей, велено было у ямщиков «лошадей не переписывать и гривенных денег не имать, для того, что они всякие полковые припасы возят и с посланными ямскую гоньбу гоняют и на станциях для почты стоят непрестанно[55] и против прежних лет с излишеством и чтоб им той ямской гоньбы не оставить». Ямские охотники не освобождались только от рекрутчины. Петр I распорядился «употреблять их в драгуны» [173].

Для улучшения материального положения гонщиков правительство распорядилось, чтобы количество прогонных денег, следуемых ямщикам, записывалось в подорожных. Почтовые надзиратели обязаны были требовать с проезжающих прогоны полностью. Если кто-то из курьеров или служилых людей уклонялся от уплаты денег, смотритель доносил о всех нарушителях начальству и с провинившегося взыскивали прогоны вдвое. Первый указ о платном проезде в Петербургской губернии относится к 1707 г. 1 июля 1710 г. это положение подтвердили вновь. В дополнение к этим законам 27 ноября 1713 г. вышел новый, повелевавший прогонные деньги давать «в руки ямщиков, а не в приказ или комиссарам» [174]. Новый указ значительно сокращал делопроизводство и предупреждал возможность злоупотреблений со стороны приказных, выдававших жалование ямщикам. Следует отметить, что суть распоряжения 1713 г. оказалась очень живучей. Во-первых, сам указ действовал почти сто лет до 1807 г. Во-вторых, его основное положение — выдавать прогоны в руки ямщиков просуществовало в русских законах до Великой Октябрьской социалистической революции.

Теперь наш рассказ вступает в полосу сплошных противоречий. Разговор пойдет о величине прогонных денег, а источники по этому вопросу не только содержат много неясного, но и зачастую противоречат друг другу.

Мы уже неоднократно говорили, что в допетровскую эпоху прогонная такса составляла 3 деньги на 10 верст за каждую ямскую лошадь, причем на некоторых трактах прогоны не платились. С начала XVIII в. положение несколько изменилось. В частности, был введен другой принцип оплаты труда ямщиков, ездивших между Москвой и Новгородом. Они стали получать «кормовых» по 6 денег в день на каждую подводу независимо от того, бывают охотники в разгонах или нет. При устройстве в 1707 г. петербургской почты А. Д. Меншиков приказал платить прогоны за почтовую подводу в в размере 3 алтын 2 денег (10 копеек) за каждые 5 верст пути. Причем если курьера или почту сопровождал проводник на лошади, то за нее плата не взималась. Приказ петербургского губернатора категорически запрещал безденежный проезд: «а не взяв тех денег (прогонов), никому ни по каким подорожным, кто и за рукою его светлости (Меншикова) объявит, отнюдь не давать и везде жестокими указами запретить, а ежели кто силою возьмет, и тот без всякого милосердия казнен будет смертью» [175]. Петр I подтвердил категорическое и строгое предписание своего любимца, но уже через несколько месяцев 31 марта 1708 г. именным указом повелел давать курьерам, посланным из Петербурга к польской границе, лошадей без платежа прогонов. Еще через несколько дней, 17 апреля, именным же указом было определено, какие лица имеют право выдавать подорожные о безденежной даче почтовых подвод из Петербурга в армию и из армии в Петербург.